— Петь, ты не подумай, я не хочу лезть в твои государственные дела, — Анна, повернулась на бок, все так же держа голову на откинутой руке мужа, как на подушке, и заглянула в его глаза.
— Анечка, ты вообще-то моя супруга, а потому вместе со мной ответ перед господом, за Россию матушку держать будешь. Иль думаешь, настояла на своем, отказалась от коронации и взятки гладки? По сути, тут и разницы великой нет, потому как муж и жена, половинки одного целого. А еще говорят, что ночная кукушка, всяк дневную перекукует. Иль не слышала?
— Слышала.
— Ну тогда давай, выкладывай, чего у тебя наболело. Такие замечательные деньки у нас удались, что так и быть, можно и поработать немного, — слегка потормошив, подбодрил супругу Петр.
— Я насчет Крыма и вообще татарских земель. Не слишком ли жестко ты обошелся? Понятно, что там все больше твои генералы старались, но ведь с твоего попустительства.
— И даже по моему устному повелению, — сразу став серьезным, ответил Петр. — Хочешь понять, отчего так? Оно конечно, может я и не прав, то история и потомки вынесут приговор и мне, и генералам моим — Миниху, Ласси, Леонтьеву да Румянцеву. Одни будут поносить, другие нахваливать. Но сегодня, сейчас я иного выхода не увидел. Сотни лет, Крым довлел над землями русскими. Сотни тысяч сгинули защищая от них свой дом, или не выдержав утомительного перехода в полоне. Еще больше оказались в рабстве и многие тысячи пребывают в рабстве и сегодня.
— Значит, ты хотел просто отомстить? Выместить свою злость?
— Я хочу, чтобы Крым на века остался русской землей. А значит, там должны жить русские. Только та земля, которую пашет русский крестьянин, становится русской. Никакими штыками не удержать и пяди земли, если там не живут люди, считающие ту землю своей Родиной. Татары всю свою жизнь были воины и жили грабежом, да набегами. Каждый их мужчина воин. Он знает это с рождения и растет с тем знанием. Когда, мы с трудом формируем армию, а потом еще и обучаем солдат, татары просто бросают клич, и собирают многотысячное войско. И рядом с этими волками, я должен поселить русского крестьянина. Спору нет, если он разъярится, то места окажется мало всем. Вот только терпение у него поистине безграничное. А еще, одной только ярости мало, нужно еще и умение. Но опять-таки, я хочу чтобы те земли легли под плуг тружеников, а не того чтобы крестьяне с оружием в руках защищали свои дома. Вот и получили приказ мои генералы, в случае проявления малейшего непокорства карать нещадно. Потому и потянулись вереницы беженцев на турецкую сторону. Сегодня считай половину жителей Констанцы крымские татары, да и вообще. Расселяются по Добрудже*
*Добруджа — историческая область сложившаяся на правобережье Дуная, вдоль побережья Черного моря.
— А пленные? Ты ведь еще и награду объявил за каждого пленного. Поди под это дело казачки да солдатики гребли всех подряд.
— Не без того. За всем не уследишь. Ну да и бог с ними. Не одобряешь? А зря. Даже те, кто ушел к туркам, вернутся чтобы грабить наши земли. Иначе им не прокормить свои семьи. Волка остановят только две вещи, страх и смерть.
— А как же с теми, кто остается? Ведь теперь они твои подданные.
— Тем кому не повезло вначале, я уже ничем не помогу. Над остальными воля и закон России. За обиду нанесенную татарину, обидчик ответит так же, как если бы обидел русского. И за это, с лиц уполномоченных на то, спрос будет строгий.
— А отчего ввел награду за полоненных, да еще чтобы без ран серьезных? Иль, за угнанных славян обида взяла? — Потеревшись щекой о плечо мужа, опять поинтересовалась Анна.
— Причем тут обида? Я не на потешном поле, на масленицу кулаками машу, чтобы обиды держать. Какой толк России от убитых? В набег более не пойдут? И только-то.
— А от пленных?
— Работать будут. Ты разве не знаешь, что еще после первого столкновения с крымчаками, я всех пленных определил на рытье канала между Волгой и Доном?
Петр даже изогнулся чтобы посмотреть в лицо жене. Она же в свою очередь скосила глаза вверх, глядя на него. Чем вызвала улыбку мужа, уж больно потешно выглядела.
— Канал уже прорыли, — опять устраиваясь поудобнее, и прижимая Анну, начал пояснять Петр. — Использовали старинный волок между Камышенкой и Иловлей. Правда, дело больно затратное вышло, опять же, шлюзов пришлось установить невесть сколько, потому как к лету вода в реках падает. Но управились. Нам этот путь теперь до зарезу надобен будет. Пусть война еще продлится, то не беда. Того что мы вышли к южным морям, уж никто не изменит. И султан никуда не денется, согласится с тем, чтобы мы торговлю морскую вели.
— А новых пленных куда? И сколь их уж набралось?
— Набралось достаточно. Тысяч пятьдесят уже, никак не меньше. И число их понемногу множится. Но работа всем найдется. Страна у нас необъятная, а потому нужны и дороги, и речные пути. Первые нужно ладить так, чтобы и в распутицу были проезжими. Вторые, соединять каналами, проходимыми в самое засушливое лето. Работа тяжкая, на долгие годы рассчитанная. Так что, народу еще и мало будет.
В этот момент с улицы послышались звуки подъезжающей кареты и судя по всему, не одной. Петр и Анна разом сели на кровати, и переглянулись как нашкодившие дети. Впрочем, так оно по сути и было. Увлечься настолько, чтобы позабыть о прибытии гостей.
Однако, повели молодые себя по разному. Петр поднялся, и начал одеваться. Он конечно же не мешкал, но и суеты в его движениях не наблюдалось. Чего никак не сказать об Анне. Она словно заполошная, подскочила к зеркалу и с безнадежным видом приподняла непокорную, все еще влажную, да еще и нечесаную копну волос.
Петр поймал на себе осуждающий взгляд Анны и только пожал плечами. Ну, а что ему еще оставалось. Можно подумать, это он все затеял и никакой поддержки с ее стороны не наблюдалось. Оба проштрафились, чего уж.
— Анечка, да ты не расстраивайся так. Ничего страшного не случилось. Сейчас Евдокию призову, она тебе куда лучше меня поможет. Ну, а я пока с гостями займусь. Вон, Семеныч все уж верно понял и под навесом стол накрыл. Да так оно и лучше будет, на свежем воздухе-то. Так что, никто тебя не потревожит.
Гостей оказалось четверо, те кого собственно и ожидал Петр. Остерман, канцлер и ведает делами императорской канцелярии, являясь первым советником. Ягужинский, генерал-прокурор, главенствует в сенате, на который нынче легла вся полнота власти, пока Петр Алексеевич, вместе с супругой изволит быть в отъезде. Князь Трубецкой, ныне ведающий военной коллегией, куда же без него, коли война с турками в разгаре. Ну и Ушаков, без этого Петр и вовсе как без рук.
Разумеется император доверял тем, кто вместе с ним делил всю ношу власти. Не сказать, что безгранично, от прежней юношеской наивности и непосредственности не осталось и следа, но все же доверял. Если во всех окружающих видеть только врагов, при первой же возможности готовых вцепиться тебе в глотку, то и жить не стоит.
Вернее, долго так не протянешь. Либо сгоришь, либо подозрительностью, и как следствие расправами, восстановишь против себя всех окрест. А врагов у Петра и без того хватало. Чуть не все помещичье дворянство волком смотрит. Промышленникам то же не по нутру, терять прибыли, выплачивая жалование наемным рабочим. Да много еще каких иных внутренних проблем. Так что, люди на которых можно положиться необходимы как воздух.
Понимая, что Анна может его потом забросать вопросами, Петр решил обождать с делами, пока она не приведет себя в порядок и не выйдет к гостям. Он вовсе не был сторонником того, что жена должна держаться от дел мужа в стороне. Нет, если бы она была просто красавицей, в которую он был бы влюблен или женился по надобности, то дело иное.
Но Анна, уже давно показала, что обладает весьма практичным умом, а потому он был готов прислушиваться к ее советам. Мало того, он и рассчитывал на ее советы, так как она могла взглянуть на возникающие вопросы как бы со стороны. И наконец, уж в ком, в ком, но в ней он мог быть уверенным до конца. Вот в это верилось без каких-либо оговорок.
Они успели утолить голод, и так как император решил обождать с делами, гости не преминули пройтись по поводу молодоженов. Мол, государство в опасности. Турок на южных рубежах шалит. На северных швед зубы скалит. А государь пропал. С фотогенными лампами уж все уголки необъятной империи облазили, а найти не могут. И что делать бедным подданным, ума не приложат.
Высказали надежду, что государь все же в поте лица трудится на благо всенародное. Уж и так и эдак старается, дабы вселить в сердца рабов своих уверенность в завтрашнем дне. И труды те не напрасные, так как в час положенный возрадуется богоизбранный народ, осчастливленный рождением законного наследника.
Словом Петр уже и пожалеть успел, о своем пожелании. Поэтому, появление жены воспринял как избавление. Хм. Рановато обрадовался. Как ни старалась девушка, но ни с мокрыми волосами, ни с ярким румянцем, ни со взглядом, она ничего поделать так и не смогла. Гости дорогие и без того подозревали, что молодые с нетерпением ожидали их прибытия, но едва увидели ее, как сразу же в этом уверились еще больше.
