Шанну охватило острое чувство вины. Нет, она не может принять его подарок. И не может больше оставаться в его доме. Нужно срочно позвонить Бобу Мендосе, а после этого скорее всего придется начать другую жизнь в другом месте. В городе, где она никого не знает и где никому нет до нее никакого дела. Еще раз.
Господи, одна мысль об этом повергла Шанну в отчаяние. Согласившись в свое время дать показания, она тем самым подписала себе приговор.
К несчастью, в тот злосчастный день ее жизнь изменилась раз и навсегда.
Шанна, вздохнув, подошла к окну, закрытому уродливыми алюминиевыми жалюзи. Нащупав ручку, она с трудом подняла их, и в комнату хлынул неяркий солнечный свет.
Из окна открывался чудесный вид. Вдоль особняка тянулась тихая, окаймленная раскидистыми деревьями улица, а вдали, насколько хватало глаз, расстилалась зеленая громада Центрального парка. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая облака в сочные багровые и пурпурно-фиолетовые гона. Шанна вдруг почувствовала, как в душе робко шевельнулась надежда. Кто знает — может, не все еще потеряно, подумала она. Ах, если бы Роман был жив…
Может, Радинка права и этот неестественно крепкий сон всего лишь следствие слишком большой дозы анестетика? Шанна с досадой передернула плечами. Господи… она ведь даже не в состоянии вспомнить, что ему вколола! Одному Богу известно, что она сделала с беднягой! Может, стоит немного подождать? Либо эти чокнутые вызовут наконец «скорую» и врачи констатируют смерть, либо… либо Роман чудесным образом очнется. Как бы там ни было, она не может уйти, пока не узнает точно, жив он или нет.
Покопавшись в пакетах, Шанна вытащила какую-то одежду и натянула ее на себя вместо халата. Потом отыскался и телевизор: Вот и чудесно, решила она, можно скоротать время, все равно делать нечего. Отыскав пульт, Шанна принялась бездумно переключать каналы. Ух ты… а это что за канал? Такого она никогда не видела! Сначала на экране возникло мультипликационное изображение летучей мыши — взмахнув перепончатыми крыльями, жутковатого вида тварь взвилась в воздух и тут же превратилась в логотип, живо напомнивший Шанне известную всему миру эмблему Бэтмена. Чуть ниже тянулась надпись: «Вас приветствует канал „ЦВТ“. Мы работаем круглосуточно, потому что где-нибудь в мире всегда наступает ночь!»
«ЦВТ»?! Это что ж такое? — изумилась Шанна. А при чем тут, спрашивается, ночь? Изображение логотипа с летучей мышью внезапно исчезло, и его место на экране заняла еще одна строчка: «„ЦВТ“. Если вы не в цифровой режиме, вас не видно». Шанна перестала вообще что-либо понимать. Ее мысли прервал негромкий стук в дверь. Выключив телевизор, Шанна побежала к двери. Наверное, это Фил. Четвертый этаж, похоже, находится в его ведении.
— Коннор! — радостно взвизгнула она. — Ты вернулся!
— Угу. Привет, милая, — ухмыльнулся здоровенный шотландец. — Вот и я!
От избытка чувств Шанна кинулась горцу на шею и крепко расцеловала в обе щеки.
— Господи, я так рада тебя видеть!
Бедняга так смутился, что побагровел до ушей.
— Я слышал, у вас тут давеча что-то стряслось, — осторожно высвободившись из объятий, пробормотал он.
— Да… Это ужасно! Коннор, мне… мне так жаль!
— А с чего это ты вдруг так расстроилась, голубушка? Кстати, мистер Драганешти послал меня за тобой. Просил передать, что хочет тебя видеть.
У Шанны подогнулись ноги.
— Этого… этого просто не может быть, — растерянно пробормотала она.
— Еще как может, — фыркнул Коннор. — Пойдем. Так и быть, провожу тебя к нему.
Так он все-таки жив?!
— Не нужно. Я сама! — Шанна вихрем взлетела по лестнице.
Глава 11
Роман Драганешти проснулся. Как ни странно, он абсолютно не помнил, каким образом оказался в постели, что было довольно-таки странно. Роман повел глазами: он возлежал на своей кровати, где легко уместились бы несколько таких, как он, — причем, что самое удивительное, полностью одетый. Даже ботинки по-прежнему были на ногах. Роман машинально провел языком по зубам. Шина была на месте. Затаив дыхание, он сунул палец в рот и осторожно потрогал клык. Похоже, все нормально, держится крепко. Конечно, пока трудно судить, будет ли он выдвигаться и убираться в десну с такой же легкостью, как и раньше, но проверить это он пока не сможет. Сначала придется как-то убедить Шанну снять эту проклятую шину.
Наскоро приняв душ, он набросил халат и торопливо пришлепал в кабинет, чтобы просмотреть корреспонденцию. Внимание его привлекла записка, написанная тонким, паучьим почерком Радинки. Его верная секретарша спешила сообщить, что купила для Шанны все необходимое. Отлично. Еще Радинка писала, что с утра пораньше отправится в «Роматек» — убедиться, что все готово к ежегодному балу. Поскольку ей приходится торчать на работе и ночью, и днем намекнула Радинка, не считает ли ее босс, что она заслужила прибавку к жалованью? «Прибавку к жалованью? Конечно — почему нет?»
Жан-Люк Эшарп и Ангус Маккей, предводители французского и английского кланов, спешили сообщить, что прибудут к пяти утра. Вот и прекрасно, комнаты на третьем этаже уже готовы к их приезду.
Осталось прочитать последний абзац записки. Роман торопливо пробежал его глазами. Проснувшись, Шанна обнаружила его в своей постели. О нет! Она решила, что он мертв, и ужасно расстроилась. Вот дерьмо! Конечно — нет ничего удивительного, что она приняла его за покойника. Днем у него даже сердце не билось. Правда, во всем этом есть и положительный момент — раз Шанна пришла в такое отчаяние, выходит, она не так уж равнодушна к нему, как ей хотелось показать.
Радинка писала, что попыталась убедить Шанну — мол, он спит как убитый из-за обезболивающего, которое она вколола ему, когда имплантировала зуб. К несчастью, идея оказалась не слишком удачной — Шанна, вбив в голову, что это она убила его, немедленно принялась казнить себя. Отлично… просто великолепно! Выходит, она пришла в отчаяние вовсе не потому, что он ей небезразличен, — просто бедняжку мучили угрызения совести. Роман с горечью усмехнулся, живо представив себе эту картину — Шанна, заламывая руки, мечется по комнате, а он в это время лежит в постели как бревно. Проклятие!
Скомкав листок, Роман зашвырнул его в корзину. Записка Радинки оказалась последней каплей. Теперь он просто обязан составить формулу, которая позволит ему оставаться на ногах весь день. Он просто не имеет права валяться в постели, когда Шанне угрожает опасность.
Выругавшись сквозь зубы, Роман нажал кнопку внутреннего телефона.
— Кухня, — прогнусавил чей-то голос.
