его магия. Проходящий мимо лорд-канцлер «наградил» его за это внеочередным дежурством.
– За что? – возмутилась я.
– За откровенную ложь члену отряда, – был мне ответ.
– Вы сами знаете, что не за это! – я сжала кулаки и почувствовала, как рука принца легла на плечо.
– Не надо, Мари. Лорд Вестон моим наказанием все равно ничего не выгадает.
– Не знаю, – прожег Его Светлость меня взглядом, игнорируя выпад Эдрика. – Может, ты скажешь мне?
Но произнести вслух о ревности лорда Вестона отчего-то оказалось сложной задачей. Я бы сказала – невыполнимой. Потому и прикрыла рот, предпочтя отступить. В любом случае, споры с командиром – не лучшее зрелище для остального отряда.
– Вы же понимаете, что он – брат короля, – прошипела я, когда принц отошел от нас. – Не думаю, что вас по головке погладят, случись что с принцем во время похода. А вы постоянно его на дежурства отправляете, не давая как следует отдыхать.
– Мари, поверь, принц прекрасно знает, что сам нарывается. Если бы хотел отдыхать, не устраивал бы провокаций на глазах у всех.
– Вы – командир, вам виднее, – не стала продолжать спор я и демонстративно удалилась в палатку.
Поведение лорд-канцлера злило! Из-за его действий складывалось впечатление, будто он до сих пор имеет права на меня! А то, что его в столице ждет официально признанная невеста – это так, по боку и значения не имеет. Да на меня уже половина отряда косо смотрит! Ржавый – так точно начал что-то подозревать. Но самое неприятное заключалось в том, что я доподлинно знала: если уж лорд Вестон что-то для себя решил, заставить свернуть его с намеченного пути практически нереально. Но и я – не овечка на веревочке: захотел – отпустил, захотел – вернул обратно…
– Не сердись, Мари, – в палатку, где мы спали, вошел Эдрик. – На самом деле я лорда Вестона понимаю, хоть и не завидую его положению. На его месте я вел бы себя точно так же.
– И в этом – главная ваша проблема! – я ткнула пальцем в принцевскую грудь, перенеся всю злость на того, кому не повезло оказаться под рукой. – Привыкли играть судьбами людей, преследуя свои высокие цели и не задумываясь, каково приходится тем, за кого вы все решили, не спрашивая!
– Мари в гневе – потрясающее зрелище, – Эдрик улыбнулся и заправил выпавший короткий локон мне за ухо.
– Так и знала, что тебе нечего будет возразить!
– Никто не выбирает, в какой семье ему родиться, – серьезно заметил Эд.
– Но каждый волен поступать так, как велит совесть.
– Считай, тебе крупно повезло, если не приходилось принимать болезненно трудных решений.
– Защищаешь лорд-канцлера? – хмыкнула я. Подобного от самовлюбленного принца я никак не ожидала.
– Нет, я просто могу посмотреть на ситуацию его глазами, – печально признался тот.
А я злилась. Доля истины в словах Эда присутствовала, но, тем не менее, я не собиралась прощать лорда Вестона за то, что он с нами сделал. Неважно во имя сколь великой цели. Тут к нам заглянул Лис, который был прозван так за ловкость и юркость, и попросил освободить палатку – ее нужно было разобрать и сложить в специальную сумку.
За время сборов я не перекинулась ни единым словом ни с принцем, ни с лорд-канцлером, да те и не пытались завести разговор. Новый переход казался еще длиннее предыдущих за счет низкого серого неба, нависавшего, казалось, над самыми нашими головами. Вбок от основного маршрута меня не тянуло, и странных предчувствий больше не накатывало. Мы размеренно двигались вперед, перебрасываясь редкими фразами. Ритик привык к воинам и сегодня старался держаться ближе к Кузнецу, забрасывая при возможности того вопросами. Воин на удивление легко общался на трисийском и даже добродушно отвечал мальчишке. А я почувствовала себя чуть ли не изгоем из-за существенного пробела в образовании. Знанием иностранных языков я не могла похвастать. Пожалуй, с ними у меня дело обстояло едва ли не хуже, чем с танцами.
Глава 19
Мы двигались и двигались вперед и, казалось, кроме дикой природы севера и дюжины человек нашего отряда, во всем мире больше ничего не существует. Не было войны, не было столицы с ее лоском и жестокостью, не случался тот бал, который разбил мое сердце на тысячи осколков, не ждал где-то очень далеко меня брат… Был только край света, мы и неясная цель, маячившая впереди.
– Животные ведут себя странно, – вдруг заговорил Ржавый, а я посмотрела на своего овцебыка и ничего такого не заметила.
Наш строй как двигался вперед, так и продолжал, не замедляясь и ничего не меняя. Нервозности животных я тоже не заметила.
– В чем именно? – нахмурился лорд-канцлер. Его лицо успело обветриться, поэтому лоб разрезала сухая глубокая морщина.
– Не хотят идти вперед, приходится прилагать больше усилий для контроля.
– А ты ничего не чувствуешь? – обратился лорд-канцлер ко мне.
– Нет вроде, – отрицательно покачала я головой и внимательно прислушалась к себе.
– Сбросим темп, – приказал командир. – И каждый внимательно смотрит по сторонам, следит за обстановкой. Если хоть что-нибудь только покажется странным – птичка там неправильно чирикнет или зверь не вовремя ухом стригнет, сразу же докладывать мне. Приказ понятен? – повысил он голос.
– Да, командир! – дружно грохнули воины, и даже Эдрик их поддержал.
Я лишь растерянно кивнула, а Ритик переводил непонимающий взгляд с одного взрослого на другого, пока Кузнец не успокоил его. Дальше путь шел в напряженном молчании. Медальон лорд-канцлера непрестанно светился, как и глаза большинства членов нашего отряда. Не думала, что среди нас столько магов.
А у меня зародилось неясное предчувствие: что-то не пускало меня вперед и упорно звало вбок. О чем я и поспешила сообщить лорду Вестону.
– Я чувствую тут сильную ментальную магию, – согласно кивнул канцлер. – Возможно, это она на тебя так влияет и заставляет хотеть свернуть с дороги. Артефакт показывает, что мы движемся в нужную сторону.
И я отступила. Несмотря на все нарастающую внутреннюю тревогу, продолжила упрямо идти туда, куда ни за что не хотело двигаться все мое существо. И чем дальше мы продвигались, тем сильнее во мне вопила магия. Она била в колокола и неистово брыкалась под кожей. Ничего общего с тем приятным ощущением щекотки, что я обычно испытывала. «Впереди нет жизни!» – сигнализировала она, но я предпочла верить древнему артефакту. Спустя четверть часа мне стало дурно. Перед глазами плавали
