Но лучше сделай одолжение: в следующий раз стой смирно и не поднимай глаза.
Вот, кстати, еще одно, в чем пехота лучше. Все необходимое для выживания – в том числе базовые столовые приборы – они всегда таскают с собой, как будто готовы выступать в любую минуту. Да, нам точно есть чему друг у друга поучиться.
– Все, что скажешь. Я твой должник. Я обязан тебе жизнью.
Прежде чем я успела заверить Дайера, что ничего он мне не должен, Ридок хлопнул его по плечу:
– Я провожу Обязанного Жизнью в лагерь.
Я кивнула, и они стали подниматься на холм к лагерю. Дайер хороший, но ему надо отдохнуть – тоже ведь два дня без передышки таскался по этим глухим местам.
Ри села рядом со мной и перекинула косы на плечо.
– Ты знаешь, как там.
– Что? – выдохнула я, чуть не уронив миску.
– На вас же напали грифоны. – Она вытянула ноги и посмотрела на меня скептически. – А значит, ты-то точно знаешь, что там, на линии фронта, так?
– Так. – Я кивнула – слишком поспешно. А потом широко зевнула, прикрыв рот рукой. Мои силы на исходе, но я надеюсь продержаться еще пару часов, пока несу караул.
Ри на секунду нахмурилась.
– Я покараулю. Тебе нужен сон.
– Я справлюсь, – заспорила я.
– Справишься. Но как командир отряда я должна следить за нуждами своих подчиненных. А тебе нужен сон. Считай, что это приказ. – По ее тону было ясно, что спорить бесполезно. Она действительно говорит сейчас не как моя подруга, а как командир отряда.
– Слушаюсь.
Я встала, стряхнула листья с кожаных штанов, подхватила рюкзак и миску и улыбнулась Ри вымученной улыбкой.
Я уже пошла к лагерю, когда она меня окликнула:
– Ви!
Я обернулась.
– С тобой что-то не то. – Рианнон говорила тихо, но в голосе звенела сталь. – С тех пор как ты вернулась, я ни разу не видела Андарну, ты занялась бегом и выбрала себе в напарники Имоджен, ты не хочешь рассказать мне, что у вас с Ксейденом, и отказываешься обсуждать Военные игры. Тебе, наверное, кажется, что я не замечаю, как ты отдалилась ото всех, но это не так. Ты почти никогда не ешь с нами, а каждый раз, когда мы отправляемся в Шантару, ты запираешься у себя в комнате со своими книгами. – Она покачала головой и провела рукой по траве. – Если ты не готова говорить со мной, не можешь пока рассказать, что происходит, я понимаю… это ничего.
– Да ничего не… – Я попыталась заспорить, но сердце сжалось.
– Не надо, – мягко остановила меня Ри, глядя мне прямо в глаза. – Я с радостью тебя выслушаю, когда ты будешь готова, потому что мне важна наша дружба. Но, пожалуйста, ради нашей дружбы, не лги мне. Это меня оскорбляет.
Она отвернулась, а я так и не нашлась, что ответить.
В ту ночь я так и не уснула, но зато и кошмары не снились.
* * *
Повозки, запряженные лошадьми, прибыли на следующее утро. А с ними и преподаватели, подготовившие убедительную речь о нашем провале.
– Вы были в Хэдденском лесу, но не смогли этого понять, потому что не умеете работать в команде. Очевидно, что нам многому предстоит друг у друга научиться. – Профессор Грейди раздал нам бурдюки, а капитан пехотинцев выдала бурдюки своим. – При том, что вы – наши лучшие кадеты, не могу не сказать, что я разочарован, несмотря даже на то, что большинство из вас выжило.
Он разочарован, а Томас мертв.
Я вынула пробку и стала пить. Вкус был чуть резкий и сладковатый.
– В следующий раз мы дадим вам провизию, – пообещал Грейди. – Мы хотели посмотреть, как вы справитесь в первый раз, и посмотрели.
В первый раз. Супер. Значит, нам еще придется ходить по лесам.
Если раньше казалось, что мою связь с драконом приглушили толстым одеялом, то теперь его будто сдернули. Сила заструилась во мне. И я снова почувствовала себя собой.
«Тэйрн».
«Сзади», – тут же ответил дракон.
В воздухе раздалось хлопанье крыльев, лошади занервничали – и вот драконы приземлились на опушке, и земля задрожала под их лапами.
– Мать твою… – прошептал Кельвин, отступая назад вместе с другими пехотинцами.
Ридок хлопнул его по плечу:
– Придется тебе к ним привыкать. Драконы будут на любом форпосте, куда бы тебя ни отправили служить после окончания.
– Да… но так близко? – выдохнул Кельвин.
– Возможно, ближе, – шепнул ему Ридок и кивнул.
Мы, семеро всадников, попрощались с пехотой и пошли к драконам.
– Никого не беспокоит, что они прервали нашу связь с драконами? Подавили печати? А потом все вернули, как будто даже не понимают, что это… – Сойер покачал головой. Даже по его походке было видно, насколько он зол.
– Нарушение границ? – подсказала я.
– Вот именно. И вдобавок получается, они могут лишить нас связи в любой момент.
«Раньше так не было, – сообщил мне Тэйрн и прищурился, глядя на профессора Грейди. – Только с этого года. И мне это не нравится. Я тебя слышал и чувствовал, но ты не могла мне ответить».
– Тэйрн тоже не в восторге.
Боги, как я устала. И какого хера командование ищет способы подорвать наши силы? Я чувствовала себя такой слабой, когда они отрезали меня от Тэйрна и Андарны – моих главных источников поддержки и магической энергии, и к тому же лишили меня печати, на которую я привыкла рассчитывать.
– Видишь? – сказала Рианнон. – Ты мне не верила, а я говорила тебе, что в этом году творится что-то странное. Двери в госпитале под охраной. Разработка эликсиров, которые подавляют связь. К тебе подослали убийцу.
– Панчек сказал мне, что кто-то хочет отомстить моей матери, и я не вижу причин с ним спорить, – проговорила я, тщательно балансируя между правдой и ложью.
– Ты вообще не видишь причин говорить. – Она метнула на меня резкий взгляд.
Мои тайны уничтожат нашу дружбу. Я чувствую, что она уже трещит по швам. Ри старается быть терпеливой, но она привыкла решать проблемы, а я сейчас – огромная проблема.
Когда я подошла, Тэйрн вытянул лапу.
«Пожалуйста, скажи мне, что ты увиделся со Сгаэль».
Собрав последние силы, я каким-то образом все же забралась в седло.
«Я провел с ней пару часов. На больше я не мог тебя оставить. И то только после того, как Бейд от вас отстала».
«И они уже улетели?»
Почему у меня сердце разрывается? Скучать по Ксейдену – нелогично, и глупо, и вообще бесит – и все же я ничего не могу с собой поделать.
«Мы увидим их через неделю».
И почему, почему все во мне говорит, что этого не будет?
Глава 16
Отец надеялся, что я пойду в пехоту, как и он. Он считал всадников напыщенными придурками. В его защиту, мы именно такие, как он думал.
Из восстановленной переписки лейтенанта Ксейдена Риорсона и кадета Вайолет Сорренгейл
По возвращении у меня как раз оставалось время, чтобы наведаться в Архивы, что я и сделала. Раз уж мне нельзя было увидеться с Ксейденом, я могла потратить время на исследования. Стоял уже поздний день, когда я привела себя в порядок и спустилась туда. Увидев Есинию, работающую с Аойфе за одним из столов, я улыбнулась.
Услышав мои шаги, Аойфе и Есиния взглянули на меня и помахали руками, и я ответила им тем же.
Я остановилась возле одного из столов и положила на него книгу, которую я принесла вернуть. Девушки что-то быстро обсудили, после чего Аойфе поднялась и направилась в заднюю часть Архивов.
Есиния тем временем подошла ко мне. В руках она держала блокнот, очень похожий на тот, который Аойфе прихватила на занятие по ориентированию на местности.
«Ты чего здесь забыла в воскресенье?» – поинтересовалась я.
Есиния положила блокнот на поцарапанную дубовую столешницу и принялась объяснять:
«Помогаю Аойфе переделать ее записи в официальный рапорт. Она взяла небольшой перерыв. Хочешь посмотреть, что она записала?»
Есиния протянула мне блокнот.
«Еще бы».
Я кивнула, взяла блокнот и пробежалась глазами по аккуратным строчкам Аойфе. Ее рассказ был поразительно точным, он включал даже те маленькие детали, которые пропустила я сама, например, о двух кадетах-пехотинцах, вызвавшихся помогать целителям, поскольку именно в этом заключалась их работа в отряде. Их обязанности были распределены для каждого задания. Я положила блокнот на книгу.
«Это невероятно».
«Рада видеть, что он точен. – Есиния покосилась через плечо, словно бы проверяя, одни ли мы. Мы были одни. Она продолжила: – Сложность в том, чтобы уловить истину, а не просто записать факты. Истории могут меняться в зависимости от того, кто их рассказывает».
Если бы она только
