раньше не думал, что ты так умеешь, Феликс! Настоящий воин… И достойный жених!
Дарен подмигнул дочери и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. Я улыбнулся в ответ, сделав вид, что не заметил его последних слов — женитьба, пусть даже на такой красавице, не входила в мои планы. И без того проблем хватает.
А вообще, зря отец девушки меня так нахваливал. Теперь во взгляде Есении читалась готовность исполнить супружеский долг, не заморачиваясь с такой мелочью как свадьба. И я бы вполне мог этим воспользоваться, не будь мои высочайшие моральные принципы столь крепки.
— Что было после моего побега? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.
Дарен расхохотался и рассказал, как Гвар с братом сперва побежали за мной, но не смогли понять, куда же я испарился. Затем они устроили засаду на мосту, однако так и не дождались моего появления. Потом братцы отправились к дому отшельника, откуда вернулись злые и слегка потрёпанные. Что там произошло, отец Есении не знал, но поведал, как они грозились искать меня пока не найдут — сегодня, завтра, хоть целый год.
В конце мужичок перешёл на шёпот и сказал:
— Гвар — дурачок, который быстро остынет, но вот его брат — Альб… Его стоит опасаться всерьёз. Поговаривают, что повитуха повредила ему голову, когда вытаскивала малыша из чрева матери. Он с детства жесток и очень упорен… Как-то раз, когда ему было пять лет, соседская курица клюнула его в ладонь, так он почти год ждал, пока представится возможность отомстить! И это в пять-то лет!
Не самые хорошие новости. Я думал, что дело останется на уровне подростковых разборок и обойдётся без участия местных психопатов. Но и паниковать нет смысла. Если Альб будет слишком мешать, то с ним произойдёт несчастный случай. Места-то здесь опасные, как ни крути.
После ужина Дарен нетерпящим возражений тоном отправил дочь спать, а сам достал из погреба целый бочонок пива.
— Будешь? — с надеждой в голосе спросил он. — Один не пью, но в хорошей компании как не выпить?
Я никогда не был любителем алкоголя. Меня не мучила совесть, не преследовали кошмары, не вставали перед глазами лица убитых — ничего такого, что требовало заливать в себя яд, туманящий разум и сознание. Но выпивать приходилось. Чтобы не отрываться от коллектива, чтобы выказать уважение, чтобы развязать чей-нибудь язык — поводов всегда в избытке.
Вот и сейчас я с улыбкой подставил кружку, которую заполнило тёмное варево с жидкой пеной. Жаль, но лучшего средства быстро сблизиться с человеком пока не придумано ни в нашем мире, ни в любом другом.
— Будем!
Глиняные кружки шоркнулись боками, и я сделал первый глоток с изрядным волнением. Слишком свежи ещё были воспоминания о бражке Бурого, которую с таким энтузиазмом уничтожал Фольки.
Однако я волновался напрасно — пиво оказалось вполне приличным.
За первой кружкой пошла вторая, за ней — третья… Я старался пить поменьше, а вот отец Есении, похоже, поставил себе вполне конкретную цель — надраться до поросячьего визга. И как настоящий мужчина он шёл к своей цели несмотря ни на какие преграды.
Конечно, мы не только пили, но и разговаривали. О жизни, о работе (Дарен был местным кузнецом), о старом курфюрсте, который был той ещё сволочью, но не драл с людей три шкуры, о новом графе, который не лютовал, но повысил налоги и ничего не делал с бандитами, о Есении, которую надо срочно выдавать замуж… В общем, обо всём.
— Одному-то… ик… знаешь как непросто? За Сенькой поди уследи. Щас молодняк-то какой? Вообще порядку не знают. В наше время всё понятно было. Свадьба, дом, семья, а сейчас? Гвар этот, коттаров сын, вьётся вокруг Сеньки… Думаешь, я не знаю, чего ему надо??
Я тяжело вздохнул, выражая полную поддержку Дарену и безоговорочное осуждение всей современной молодёжи. Молодость — это вообще огромный недостаток… Особенно для тех, кто сам уже давно немолод.
— Выпускать её… ик… одну боюсь… А времена-то какие нынче? То война, то набег, то бандиты, то магия кака-нибудь с Гиблого леса вылезет!
— Не то что раньше… — я покачал головой. — И трава была зеленее, и небо ярче.
— Во-о-от! Ты понимаешь! — он стукнул кулаком по столу. — Про траву и небо хорошо сказал! Выпьем за прошлое…
Дарен в очередной раз наполнил кружки.
— Выпьем, — согласился я. — И за настоящее с будущим тоже.
— Хорошо… ик… сказал! И вообще, хороший ты парень, Феликс! И дерёшься хорошо… Вот скажи мне, как на духу — возьмёшь Сеньку мою в жёны?? Она у меня хорошая, всё хозяйство на ней. Работящая, заботливая, готовить умеет. Нужен ей тот, кто защитить её сможет… Говори, как на духу, возьмёшь?!
Вот ведь как бывает: пошёл за телегой, а нашёл жену. В прошлой жизни мне это за пятьдесят пять лет не удалось сделать, а здесь и месяца не прошло, как меня уже к алтарю тащат.
Обижать гостеприимного мужичка категоричным «нет» не хотелось, но и соглашаться нельзя. Ну а лучший способ заставить человека отказаться от задуманного — это убедить его в том, что оно ему, в общем-то, и не очень надо.
— Как на духу! — я прижал ладонь к груди. — Взял бы, с радостью, но… Кто я такой? Оборванец почти! Ни дома своего, ни денег… Только две сестры на шее сидят, да старик-воспитатель, которого наш граф отчего-то невзлюбил. Есения лучшего заслуживает, такое моё мнение.
— Хороший ты парень, Феликс! — Дарен смахнул набежавшую слезу. — Хоть и врёшь мне прямо в глаза. Не нужна тебе моя Есения, да и в Наречье ты надолго не задержишься… Другим ты стал, скучно тебе здесь, в глуши, будет.
— Пока мне здесь очень весело, — усмехнулся я. — Ты, к слову, не знаешь, чего граф Хольда забрал?
— Не знаю… Дружинники по всей деревне ездили, девку каку-то искали, а потом через мост переехали и старика твоего схватили. Вроде как он ту девку скрал — так люди поговаривают.
— Хольд? — с удивлением спросил я. — Зачем ему?
— Да слухи это всё… Одно понятно — господин наш, граф вил Кьер, старика твоего не особо
