– он же загубит всё!..
В ХХ веке России не повезло дважды. В начале 1917-го, когда до победы оставался один шаг – и погибло всё; в 1991-м, когда стране до выхода на свободу оставался шаг – произошла настоящая катастрофа. Под лозунгами «демократии» к власти прорвались настоящие звери, хищники, негодяи. (В роли Керенского оказался некто Гарбер?).
Разрушили страну, уничтожили миллионы людей, захватили собственность и деньги.
Что можно сказать еще, перед тем, как попрощаться? Вы же люди образованные – извлекайте, в конце концов, какие-то уроки из истории! Обратите сугубое внимание : у вас на самом верху опять выпускники юридических факультетов!..
Ленин – с нами сто лет
– Ко мне прошу никого не пускать – ни с кем не соединять!
И он быстро вошел в свой кабинет, крепко хлопнув дверью. Несколько раз прошелся туда-сюда, круто развернулся, зацепив угол стола, ругнулся, потирая ушибленное место, упал в кресло, закусил палец…
Владимир Ленин.
– Ведь повесят, как собак повесят! Может, даже на Красной площади повесят… А то и на кол посадят – выведут всех строем, голыми – и посадят.
-–
Владимир Ильич Ульянов-Ленин и подумать не мог, что пройдёт всего несколько лет, и на той же Красной площади, на которой, как он полагал в своем отчаянии, его вместе с «товарищами» повесят или на кол посадят, будет находиться мавзолей его имени, и в нем будет лежать его раскрашенная мумия, и что много-много десятилетий будет стоять гигантская очередь людей, желающих посмотреть на него – «вождя мирового пролетариата», «организатора Великой Октябрьской социалистической революции», «создателя коммунистической партии», «самого человечного человека»… И так далее и так далее, и так далее и тому подобное…
За всю человеческую историю, со дня ее основания, ни один бог, ни один вождь, идол, кумир не имел такой громадной, ни с чем не сравнимой славы. По всей огромной стране, которую назовут Советским Союзом, во всех городах, городках, сёлах, во всех мало-мальски заметных поселениях ему установят величественные памятники – и просто памятники, во всех учреждениях, на заводах, фабриках, во всех цехах и конторах поставят бюсты, бюстики, статуэтки, повесят портреты… Его изображения будут повсюду, его изречения напишут на бесчисленных плакатах…
И – Боже мой, Боже мой, это нечто уму непостижимое: сколько же улиц, площадей, самых различных организаций назовут именем Ленина! Апофеоз такого «творчества» – «Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина»… Не понимали творцы этого «шедевра» : если они оказались способны на та-ко-е – крах неминуем, тем более, что поверх этого грандиозного метрополитена находилась «столица коммуналок» – коммунальных квартир со всеми повседневными ужасами «пролетариев» и не-пролетариев.
Сочинения Ульянова-Ленина издадут миллионами, миллионами и миллионами тиражей, на самой лучшей бумаге, в самом лучшем виде. По ним напишут тысячи и тысячи исследований, научных диссертаций – да что там! – целые академические институты будут изо дня в день трудиться, изучая каждое его слово…
И всё это окажется абсолютно напрасно, потому что в основе его трудов, всей его деятельности были Ложь и Зло, ненависть и обман.
«Вождь мирового пролетариата», «диктатура пролетариата»… А он сам как-то написал : «Диктатура пролетариата слишком серьезная вещь, чтобы её можно было доверить самому пролетариату».
Пустая игра словами… Рабочих, так называемый «пролетариат», Ульянов-Ленин знал, понимал наверняка меньше, чем какой-либо другой общественный слой, даже крестьян.
Вся его ложь и ненависть имела одну цель : захват власти. С помощью немецких, американских денег, чудовищной – лживой! – пропаганды власть удалось захватить.
(«Земля – крестьянам!» Землю крестьянам отдали… чтобы тут же ее забрать – и уже навсегда, а самих крестьян, миллионы из них – уничтожить).
Но сегодня, в марте 1919 года, земля еще находилась у крестьян, а потому тысячи из них горой стояли за советскую власть, бились в рядах Красной армии.
Однако, советская власть повисла на волоске. Армия Колчака взяла Уфу, что и вызвало такую острую реакцию Ленина. Дело даже не в том, что Колчак занял большой город. Уфа сегодня – символ, упавшая костяшка домино… Колчак идет, чтобы соединиться с Деникиным для похода на Москву! А на севере – генерал Миллер, а на северо-западе – Юденич… Все они уже заявили о подчинении Колчаку, и Антанта признаёт его как Верховного правителя России.
-–
– Но спасение есть! Во-первых, они еще до конца не верят в нашу силу, во-вторых… во-вторых, Америка срочно, срочно даст сигнал, и Антанта пойдёт на попятный… Ну, и в-третьих… в-третьих – они никогда, никогда, никогда! – не поймут силу пропаганды! Хотя еще Наполеон что-то сказал насчет двух газетёнок, которые стоят всей его армии. Они это знают, но – не понимают, не понимают, не понимают! – вот в чем наше спасение! Пока они самонадеянно, вальяжно, в полу-хмельном состоянии – в прямом и переносном смысле – совершают свои движения, мы удвоим, утроим свои силы, начнем действовать с поистине бешеной энергией!
Всё на спасение социалистического Отечества! – вот наш лозунг. И он быстро превратится в материальную силу: оружие, пули, снаряды, а главное – дисциплинированные войска. И полководцы найдутся – не сомневайтесь. Это они предали своего царя! Чуть не все командующие фронтами и флотами «проголосовали» за его отречение. А ведь давали клятву царю на верность. И притом, с какой бы стати требовать его отречения именно в тот момент?! На фронте спокойно – а беспорядки в столице устроили мы! Но беспорядки, всякая неразбериха будоражат не только чернь, но и господ, вызывают «благородное негодование»! Кушать, людям, дескать, нечего…
Сдали своего царя – и вскоре он попал в наши руки. И уж мы-то его не упустили, окончательно «решили вопрос» – быстро и четко. Мы-то знаем, чего хотим. И Запад это понимает, ведь именно к нам, лично ко мне пришла просьба о выделении средств на ремонт главного масонского храма на улице Кадэ в Париже! Хотя золото как вроде у Колчака, и он – Верховный правитель. Я ахнул, когда увидел сумму – но ничего, выделим. Всё окупится с лихвой : власть, власть, власть! – вот чего мы хотим – и мы удержим власть! Мы – единый кулак, а вы – растопыренные пальцы, хотя и сильные – каждый по отдельности. И сможете ли вы собраться вместе – еще большой вопрос.
Он резко выдохнул, резко поднялся с кресла и вновь принялся ходить по кабинету из угла в угол.
– Но все-таки положение критическое, надо признать…
-–
