— Тетушка! — строго сказал отец.
— Антонина Петровна — заискивающе, но тоже строго сказала мать.
— Чего?!
— Ну, не видите… как сможем, так и сделаем!
— Как сможем, тфу! Ребёнку нужны нормальные условия! Обои хоть поклейте! — сказала, и ушла, шепнув «раздолбаи!» пред самым закрытием двери.
Родители переглянулись, но комментировать сие никак не стали.
А уже вечером вновь прибывшая тетка предложила мне временно пожить у неё. Я был против. Предки — согласились. И вот я в хатке у старушке, к счастью — не на раскладушке. Тетка болтает без умолку пытаясь выдать у меня всё, что только можно, я — молчу партизаном, родители затеяли ремонт. Для того собственно меня и отселили — чтобы не дышал я пылью! А справятся ли, они, без меня?
— Лежи! Тебе сейчас нельзя ходить! — остановила тетка — Так врач сказал! А врачей надо слушаться! На вот, поешь перловой кашки, врачи рекомендуют.
Да, вот только жить на одной лишь кашке? Хм… хоть бы суп сварила для приличия! И мяска чутка купила, чтоб порадовать больную дитятку. Иль фруктов. Иль чего-нибудь кроме…
— Тебе нельзя! Там везде химия! Ешь кашку! Она полезная! Цельные злаки, мм… ешь! Что за избалованный ребенок.
И так далее, и тому подобное. И я в это не верю! Даже на упаковке быстрой кашки написан целый набор химических элементов. А уж в реальности… мама! Забери меня обратно! Я яблок хочу! И супчика на рёбрышках… мама… но у них там, пыль, грязь, и кипит ремонт. Я с ними и не вижусь толком! Тетка, не дает.
— Если есть время болтать, то есть время и на ремонт! А ну марш обои клеить!
— Но мы уже поклеили…
— А что там тогда осталось?
— Пол…
— Ну вот брысь линолеум стелить!
— Но его только завтра привезут!
— Ну так готовитесь к его приезду! Что, дел, что ли нет? Ну вот! То-тоже! А ну брысь от сюда! Девочке пойкой нужен. Да дорогая?
— Н-нет!
— Мрх — строго взглянула она на меня, и понял — останусь без ужина.
Карга старая! Зарезать тебя уже готов! И как родители это терпят? Тяжела же судьба взрослого! Хоть вечно оставайся ребенком.
— Моя рука, моя рука…
Но вскоре ремонт закончился, и я — всплыл из отрешенного состояния медитации, сравнимого со сном с отрытыми глазами — ведьма престарелая, поставила себе настоящей целью мне ролики на шарики сменить! Что даже монотонно-синхронное «да-даканье» в ответах на запросы «ты слушаешь? Слышишь что я тебе говарю!?» не срабатывает — просекает! Надо иногда что-то философское выдавать, иначе…
— Ты что спишь? А ну не спи! Вот же дети сейчас бестолковые пошли! А ну проснись, кому говорю! — старательно растормошила меня бабка, с особым цинизмом стискивая все еще цветастую руку, что в маечки без рукавов, так и кричит о своей жизнитрёпанности — Ночью спать будешь, болезная! Днем спать вредно!
И я, наконец, вернулся в квартиру к родителям. В квартиру, где голые стены сменили местами криво наклеенные обои, что провоняла краской, кажется на несколько сантиметров в глубь бетона, и где по по-прежнему нет нормальной мебели. Зато тут есть они! Мои дорогие!
— Родители! — обнял я маму с папой, а прибывавшая тут же тетушка презрительно фыркнула и удалилась восвояси.
А защёлкнувшей за её спиной новый замок заставил меня злорадно усмехнутся. СВОБОДА!
— «Дцынь-дцынь», «дцынь-дцынь» — зазвенел звонок через мгновенье.
Открывать пошел отец, печально вздыхая по пути, слушая непрекращающеюся трель.
— Это что такое?! Это как понимать?! — наехала тетка сразу на племянника, стоило двери приоткрыться.
Да она батька практически с ног сшибала! Влетев в квартиру взбешённым ураганом и набросившись, на замок. А потом на отца:
— Вы тут живёте в моей квартире! Делаете что хотите, вон, ремонт какой ужасный сделали! Так еще и новый замок воткнули?!
— Тетушка…
— Меня, в мой дом же пускать не хотите?!
— Мы же вроде договорились?!
— Чего?! Договорились?! Так! А ну живо ключи! Или выметайтесь от сюда немедля! НЕМЕДЛЯ! Или я звоню в полицию! И тебя, кстати, твои дружки-оборотни не спасут! Уволят! — разошлась она не на шутку, краснея как спелый томат — Вышвырнут из органов и погоны сорвут! И по этапу поедешь за нарушение! За избиение! — схватилось она за сердце — У меня тут все соседи подтвердят! А ну живо ключи! Не то и тебя и твою сучку… — отец достал свои ключи, старушка, с невиданной для своего возраста прытью, пожелала вцепиться во всю связку разом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Куда! — но отец оказался быстрее, отдернув руки, начав снимать с общей связки один лишь ключ от квартиры.
— Ах! Ох, — застонала-завздыхала тетка вновь хватаясь за сердце и сгибаясь в пол себя, будь то реально получила удар. — Ты, щенок…
— На! — отец отдал ей ключ.
Тетка вцеплюсь в ключ. Что тут же исчез где-то в кармане, спрятавшимся в складках необъятного платья. Зыркнула на нас злобным взглядом и удалилась, громко хлопнув дверью. Минут через пять, когда родители еще не успели выдохнуть, вернулась, открыв дверь свежо полученным «паролём», и проорала во всю глотку, засунув внутрь только голову:
— И что бы и звуку от вас не слышала! — и вновь хлопнула дверью, с такой силой, что по стеклу на кухне пошла длинная трещина.
— Мама, давай вернемся домой? — обратился я к матери, стоявшей за моей спиной.
— Нет дочь, мы не вернемся. — ответила она, поглаживая меня по волосам — Теперь это наш дом, и мы теперь тут живем. Да дорогой? — переключилась на мужа.
— Угу. — кивнул он — Только квартирку боюсь, придется поискать другую — и оглянулся на дверь, а я почувствовал, что мама, уже практически плачет.
Глава 22 — Запах свободы
Свободы, не настало. Покоя — тоже. Все же, большую часть времени мама и папа вынуждены проводить на работе, уходя в шесть, а приходя… как придется. А тетка — нет. Я думал, что смогу утекать каждый день в школу, а потом болтаться где-нибудь — общаться с ней мне не охота совсем — она не дает сосредоточиться на восстановлении, буквально контролируя каждый шаг. Но в школу меня не отправили.
Новый снимок рентгена, что мне даже показали — выглядит жутко! Будто мои косточки реально вынули из тела и обвели по контуру. Показал, что трещина в бедре никуда не делась. И вообще даже не изменилась. Ну, еще бы ожидать иного! Хех. Так что, чуть не закатав в гипс целиком, меня отправили еще на недельный отпуск.
Что после был продлен еще на неделю, за которую я сумел уже окончательно и по нормальному восстановиться, избавившись и от трещин, и от лишних узлов на связках и сосудах. Обновил кожу на руках и на ноге, перестроил иммунную систему под климат и агрессивную среду города, и в целом — привел в себя в порядок, окончательно распрощавшись со всеми атрибутами «больного ребенка».
Зато тетка за эту неделю довела мать до настоящей истерики, так что мы все же съехали с её квартиры, бросив буквально всё. Провели ночь в приюте с собаками, поспав маленько на лежанке из сена и фуфайки — ностальгия! И временно вселились в служебную милицейскую хату.
В квартиру, в которой совсем недавно, не позже недели, кого-то убили. Пристрелили. Пахнет порохом, кровью, в одной из комнат остался след дивана и ковра, которых нет, и даже присутствует дырочка от пули в прочной бетонной стене.
— Стреляли с калаша. Почти в упор. Большая часть пуль застряла в теле на диване, а одна — отец поковырял дырку.
— А ничего что ты её ковыряешь? — указал я взглядом на выбоину под обоями.
— Все улики уже сняли. И даже отмыли, как ведёшь.
— Кровью всё равно воняет. — не согласился я с таким постулатом.
— Да, что верно то верно. Стоп! А ты откуда знаешь, как кровь пахнет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Смешной вопрос для того, кто всего-то пару недель забрал свою дочь из больницы с хирургического отделения. Но я не буду банальным! И скорчив обиженную гримасу уперев руки в бока, отвечу по оригинальней:
— Пап! Ну я-ж ребенок! Синяки, царапины, ссадины… тебе же мама рассказывала, как я в начальной школе дралась по поводу и без?
