— Понятно. Но я мало знаю: нас, плохих близнецов, держат под охраной. Мы не можем ходить, куда захотим.
На лице юноши появилось обеспокоенное выражение, словно он боялся огорчить отца своим ответом.
— Просто расскажи все, что ты о нем знаешь. Все, что видел.
— Это город. В глубине джунглей. Там нет никаких дорог, можно только плыть по реке, или… — Он изобразил рукой крылья самолета. — Город стоит на берегу озера.
— Озера, — повторил Пендергаст.
— Да. В середине озера… плохое место.
— Расскажи мне о плохом месте.
— Нет! — Тристрам взволнованно вскочил на ноги. — Нет. Плохих близнецов, таких как я, забирают в это плохое место. Они не возвращаются назад.
Он так разволновался, что Пендергаст несколько минут не задавал новых вопросов, дожидаясь, пока юноша успокоится.
— Кто живет в этом городе, Тристрам? — спросил он наконец.
— Рабочие. И хорошие близнецы.
— А ты где живешь?
— В яме, — просто ответил юноша. — С другими такими, как я. С номерами вместо имени.
— Чем вы заняты, когда не спите?
— Мы работаем. В поле. Иногда нас забирают. Для… опытов. — Он отчаянно замотал головой. — Не хочу говорить про опыты.
— Этот город, — продолжил Пендергаст. — Его охраняют?
— Да, — кивнул юноша. — Солдаты. Много солдат.
— Кому подчиняются солдаты? Кто главный в городе? Управляющий совет, то есть группа уважаемых людей?
Тристрам покачал головой:
— Один человек.
— Как его зовут.
— Ф-фишер, — еле слышно прошептал Тристрам, словно даже произносить это имя было небезопасно.
— Как он выглядит? — спросил Пендергаст.
— Он высокий. Старше, чем ты. Stark, kräftig… сильный, как он, — Тристрам показал на Проктора. — У него белые волосы, совсем белые.
Проктор удивился тому, какой эффект произвело это описание. Пендергаст вздрогнул и отвернулся.
— Этот город, — странным голосом произнес он. — У него есть еще какие-то особенности?
— Особенности? — Тристрам нахмурился. — Что значит «особенности»?
Пендергаст снова сел прямо.
— Есть что-то такое, чем он отличается от других городов? Например, для того, кто приехал издалека?
— Да, есть…
Мальчик поднял обе руки, очертил ими круг, а потом сложил домиком.
— Не уверен, что понимаю, — признался Пендергаст.
Тристрам повторил движение и огорченно вздохнул из-за того, что не сумел объяснить.
Пендергаст встал со стула:
— Спасибо, Тристрам, ты мне очень помог. Теперь слушай: я должен прямо сейчас помешать твоему брату убить еще кого-нибудь.
Тристрам кивнул.
— Пока я занят этим делом, я не могу быть здесь с тобой.
— Нет, — снова вскочил юноша.
— Ты должен оставаться здесь. Они тебя ищут.
— Я их не боюсь.
Проктор снисходительно взглянул на него. Храбрые слова и похвальные намерения, но стоит кому-нибудь постучать дверь, как мальчишка подожмет хвост и спрячется за спину отца.
— Я верю, что ты хочешь помочь, — мягко возразил Пендергаст. — Но сейчас ты должен зарыться поглубже.
— Зарыться… глубже? — повторил сын.
— Спрятаться. В этом доме есть подходящее место, где ты будешь защищен от любого нападения, любой угрозы.
Вспышка возмущения исказила лицо юноши:
— Спрятаться? В яме? Я не хочу! Я слишком долго просидел в яме!
— Тристрам, ты совершил храбрый поступок, когда решил убежать. Ты приехал ко мне. И теперь должен мне доверять. — Пендергаст взял его за руку. — Ты не будешь сидеть в яме. С тобой останется Проктор. А я буду приходить к вам так часто, как только смогу.
Лицо юноши раскраснелось. Ему явно не нравилось это предложение, но он опустил голову и промолчал.
Пендергаст отвел Проктора в сторону:
— Вы знаете, где его спрятать.
— Да, сэр.
— И вот еще что, Проктор. Могу я вас попросить использовать это время… э-э… вынужденной изоляции, чтобы кое-чему обучить мальчика?
Проктор удивленно взглянул на агента:
— Обучить?
— Побольше разговаривайте с ним. Пусть он усовершенствует свой английский. Подружитесь с ним — он отчаянно нуждается в помощи, чтобы адаптироваться в обществе. Он ничего не знает об окружающем мире. Почитайте с ним книги — романы или рассказы, неважно, лишь бы ему было интересно. Слушайте музыку, смотрите кино. Отвечайте на его вопросы. Покажите, как пользоваться компьютером.
Проктора передернуло от перспективы стать для мальчика нянькой.
— Да, сэр, — с трудом проговорил он.
Пендергаст снова обратился к Тристраму:
— Мне пора уходить. Но с Проктором тебе нечего бояться. А завтра я вернусь. Тристрам, я хочу, чтобы ты вспомнил все о своем детстве и взрослении: как ты жил, где ты жил, где находилось это место, кто был рядом с тобой — и был готов рассказать мне об этом завтра. У нас будет долгий разговор.
Юноша вздохнул и сдержанно кивнул.
— До свидания, Тристрам.
Пендергаст пристально посмотрел на него, затем слегка наклонил голову, прощаясь с Проктором, и вышел из библиотеки так же бесшумно, как и появился.
Проктор оглянулся на юношу:
— Пойдем. Я покажу тебе твою новую комнату.
Он подошел к выстроившимся в ряд книжным шкафам. Юноша с неохотой следовал за ним. Казалось, он утратил все свое нетерпеливое любопытство.
Проктор пробежался взглядом по корешкам книг, нашел нужное название и снял том с полки. Шкаф со щелчком отодвинулся в сторону, открывая дорогу к находящемуся за ним лифту.
— Schei? e, — пробормотал Тристрам.
Они вошли в лифт, Проктор нажал кнопку подвала. Оказавшись внизу, они двинулись по извилистому лабиринту каменных тоннелей, стены которых покрылись окислами меди и плесенью. Проктор шел быстро, не позволяя юноше задерживаться и осматривать комнаты, содержимое которых могло его испугать.
— Я не нравлюсь отцу, — печально сказал Тристрам.
— Он просто поступает так, как для тебя будет лучше, — проворчал в ответ Проктор.
Они остановились в небольшой пустой комнате со сводчатым потолком, в стену которой была врезана пластина с изображением сразу двух лун — полумесяца и полной луны, с лежащим под ними львом, — так выглядел фамильный герб Пендергастов. Проктор приблизился к пластине и надавил на нее обеими руками. Каменная стена отошла в сторону, открывая лестницу, уходящую в темноту. Глаза у Тристрама полезли на лоб, но он опять промолчал.
Взяв фонарь, Проктор начал спускаться по ступенькам. Тристрам шел следом. Закончив спуск, они прошли по короткому коридору к огромному сводчатому залу, дальняя стена которого терялась во мраке.
— Что это за место? — спросил Тристрам, удивленно оглядываясь.
— Раньше это здание принадлежало монастырю, — объяснил Проктор. — И я подозреваю, что в этом подвале монахи устроили некрополь.
— Некрополь?
— Кладбище, место для погребения. Они здесь хоронили умерших.
— Хоронили умерших?
Проктор едва удержался от вопроса, что делали с мертвыми там, откуда приехал Тристрам.
Они шли мимо древних лабораторий, мимо комнат, все стены которых занимали стеллажи, уставленные в несколько рядов стеклянной посудой, мимо залов со старинными гобеленами и картинами. Проктору не нравились эти заполненные гниющим старьем помещения, и он прибавил шагу. Юноша поспешил за ним, глядя по сторонам широко раскрытыми глазами. Наконец Проктор привел его в небольшую, но хорошо обставленную спальню со смежной ванной. Здесь стояли кровать, стол, стулья, книжный шкаф и гардероб с зеркалом. В комнате было чисто и уютно настолько, насколько это возможно в подземелье с его запахами аммиака и плесени. Вход в нее закрывала крепкая деревянная дверь с надежным замком.
— Это твоя комната, — сказал Проктор Тристраму.
Юноша кивнул, осматриваясь. Похоже, он остался доволен увиденным.
Проктор взглянул на книги, и его вдруг посетило сомнение.
— Ты умеешь… читать? — осторожно спросил он.
— Только хорошие близнецы должны уметь читать. Но я научился сам. Совсем чуть-чуть. И только по-немецки.
— Ясно. Если ты не против, я схожу наверх кое за какими вещами и через полчаса вернусь.
— Повторите, пожалуйста, как ваше имя?
— Проктор.
Юноша посмотрел на него и немного застенчиво улыбнулся:
— Спасибо, герр Проктор.
33
Алоизий Пендергаст остановил «роллс-ройс» на углу Бушуик-авеню и Мезерол-стрит в Бруклине. Из таксомоторной компании сообщили, что именно здесь таксист подобрал Тристрама. Это был старый промышленный район, со временем заброшенный и только сейчас заново обживаемый представителями творческих профессий. Но вокруг еще сохранились безвкусные граффити на стенах, кучи мусора, заколоченные дома и остовы ржавых автомобилей. Местная публика состояла в основном из бродяг, хиппи и просто неряшливо выглядевших молодых людей.
