анализы и другие исследования.
Шум за стеной становился все сильнее. Говорить было трудно. Настоятель церкви св. Маргариты предложил нам выйти на улицу через двор.
– И так каждый раз, – констатировал Марко Марньери, когда мы прощались. – Два-три дня будут бушевать страсти, потом все разъедутся. Кто-то исцелится. Калека поднимется с коляски, двинет парализованной рукой. Слух пролетит по всей Испании, а потом снова тишина лет на пять… А феномен так и не разгадан! Почему-то думают, что в него верят только католики. Ничего подобного. Поезжайте в любую православную страну, вас там засыпят похожими историями. Давайте подождем результатов анализа.
И мы разошлись.
«А действительно, почему сама католическая церковь, которая не принимает многие необъяснимые явления, противится допустить к ним ученых? Ведь ей было бы выгодно громкое разоблачение плачущих мадонн, стигматов, сочащейся крови… Мы многого не знаем…», – думал я, сбегая по уличкам-лестницам Морельи.
Навстречу мне шли сотни людей. Они шли поклониться чуду.
США
Пять городов Нью-Йорка
В редакции популярного американского еженедельника «Тайм», где наша журналистская группа осмотрела буквально все закоулки, мы воспользовались терминалом ЭВМ, стоявшим в редакционной библиотеке. Только что дисплей выдал информацию на тему «Гласность и перестройка в СССР», и теперь экран был временно свободен[2].
– Можно попросить вас вывести на дисплей все имеющиеся у вас источники по новой и новейшей истории Нью-Йорка? – обратился я к дежурной по библиотеке.
– Штата или города? – последовал вопрос.
– Города. Нью-Йорк-сити.
Пальцы пробежались по клавиатуре, весь экран заполнили зеленые строчки – библиографические сведения.
– Это только то, что есть сейчас в наличии, – ответила дежурная. – Выбирайте.
Я выписал несколько наиболее привлекательных названий и не преминул впоследствии воспользоваться ими. Вся работа заняла считанные минуты…
Американцы говорят: в сравнении с остальными великими городами мира Нью-Йорк молод, нахален и приятно оживлен, но в сравнении с другими городами США он стар, потрепан и вызывающ.
Он был стар уже в 1776 году и был тогда просто одним из поселений, имевших за плечами 150 лет трудного взросления. Отрочество провел при голландцах, юность – под присмотром сменявших друг друга английских гувернеров.
Человек, который ежедневно поднимается на одну из «вершин» Манхэттена, физически ощущает высоту здания Международного торгового центра: здесь, на уровне сотого этажа, температура воздуха на десять градусов ниже, чем на земле. Растущая антипатия к стране-метрополии, обиравшей колонии, нашла здесь много сторонников. Однако с самого начала космополитичный Нью-Йорк мирился с разными людьми, обычаями и образами жизни. В нем всегда было много привлекательного для искателей приключений со всего мира, он притягивал желавших начать новую жизнь. В итоге «Новый Йорк» стал обиталищем разноплеменного люда с крепкими мускулами и твердой верой в судьбу.
Еще американцы говорят: не судите о США по Нью-Йорку, он нетипичен, не похож ни на какой город страны. Иногда это произносят с гордостью, чаще – с горечью и отчаянием…
Группа советских журналистов, работающих в различных молодежных изданиях, приехала в США, чтобы участвовать в Третьей конференции советской и американской общественности, проходившей в местечке Чатокуа, на юго-западе штата Нью-Йорк. Работа в Чатокуа заняла неделю, а в остальное время мы имели возможность обойти и объехать сегодняшний Нью-Йорк-сити, заглянуть в его прошлое.
В двух шагах от Бродвея
«Место, где вода»
Нью-Йорк – город приморский. Пятнадцать миль его южной окраины омывает открытый океан, а длинную и прямую береговую линию острова Статен и изогнутый мол бухты Грейвзенд ласкают более спокойные воды. Вся история города так или иначе была связана с гаванью.
Как и многие приморские города, Нью-Йорк расположен на островах. Сегодняшние его жители считают это вполне нормальным, даже удобным, когда прямо в городе шумит накатистый прибой и совсем близко – целые мили широких пляжей. И вовсе не странно уже, что прямо рядом с жилыми домами раздаются зычные гудки лайнеров и танкеров, заглушающие порой шум транспорта в центре. Но большинство горожан, напротив, в суете будней даже и не задумываются о роли моря в своей жизни, хотя ежедневно ездят в метро глубоко под руслами рек от острова к острову.
Лишь сев на паром и отправившись к острову Статен, обитатели четырех других районов неожиданно вспоминают: да мы же островитяне!
Сопровождавший нашу группу советских журналистов представитель молодежной туристской организации США «Эниверсери турс» Сэт Годфри учился в Советском Союзе, хорошо говорит по-русски, побывал в Москве на XII Всемирном фестивале молодежи и студентов в составе американской делегации. Сэт выручал нас в метро и кафе «Макдональд», снабжал справочной литературой, всегда подсказывал (ненавязчиво!) нужное словечко в разговорах с американцами.
Мы смотрим на город со стороны бухты Аппер-бей. Хорошо видно, как он раздался во все стороны. Остров Статен лежит на юго-западе. Дальше к северу – Манхэттен – узкий остров между Ист-Ривером и Гудзоном. Бронкс – единственный материковый район, находится за Манхэттеном, но слишком далеко, чтобы его можно было увидеть из гавани. На восток уходит Лонг-Айленд, на котором расположены Бруклин и Куинс. Бруклин образует восточный берег бухты. Куинс – самый большой район, протянувшийся через весь Лонг-Айленд от Бруклина до самой Атлантики.
– Нью-Йорк-сити включает в себя пять основных районов, или, вернее, городов в городе: Манхэттен, Бронкс, Бруклин, Куинс и Ричмонд на острове Статен, – рассказывал нам Сэт. – Однако целых 250 лет, до конца прошлого века, город состоял только из Манхэттена. Все остальное были мелкие фермы, пригороды, крохотные независимые поселки и город Бруклин.
Если отъехать подальше от центра и понаблюдать за тем, как копер вбивает сваи в землю, чтобы построить надежный фундамент для дома, скажем, в Восточном Гарлеме, то можно без труда сделать вывод: триста лет назад этот район был большим болотом.
История Нью-Йорка началась с того момента, когда в устье реки Гудзон бросил якорь первый торговый корабль и поселенцы из многих стран сошли на берег, имя которому было – неизвестность.
– Если встать на Баулинг-Грин в начале бродвейского «каньона», – говорил наш нью-йоркский гид, – то легко представить, что вы находитесь на крепостных валах старого форта, вслушиваетесь в резкие возгласы индейцев и вглядываетесь в костры, мерцающие на побережье Нью-Джерси. При богатом воображении можно даже увидеть картины кровавого похода 1643 года, когда голландские поселенцы вырезали стоявших там лагерем краснокожих… Что вам приходит на ум, когда вы слышите слово «Бронкс»? Для приезжего это процветающий город с населением около двух миллионов. А человеку, знакомому с историей города, представляется одинокий голландский поселенец Ионас Бронк, сажавший в 1639 году табак
