на обед. Он лишь останавливает свой бег три раза в день на 10 минут». Это и про нас тоже…
Парк-авеню. Камень, стекло, чистота, броские вывески – все это буквально кричит об успехах и процветании Манхэттена. Но это лишь один участок улицы. Пройдем немного к северу от 96-й улицы и увидим другую Парк-авеню – два ряда обшарпанных, непривлекательных домов, а потом проспект снова бежит между самыми дорогими жилыми кварталами и впадает в широкий каньон деловых контор, пока не упирается на 46-й улице в высокое здание авиакомпании «Пан Американ». Далее проспект продолжается снова, потеряв большую часть своей привлекательности. Ньюйоркцы говорят, что лучшая часть Парк-авеню лежит не на твердой земле, а на крышах над железнодорожными путями, идущими на север от Центрального вокзала. Что это значит?
Смотрим вверх: большинство небоскребов, начиная примерно с десятого этажа, постепенно утончаются, – таким образом улицы получают больше света, а крыши предыдущих этажей можно использовать под садик и вообще место отдыха. Поднимаемся на смотровую площадку знаменитого Эмпайр-Стейт-Билдинга. С высоты 381 метра видны крыши небоскребов. Что на них? Холодильные установки, резервуары с водой. И еще – маленькие семейные домики – «пентхаузы». Это роскошь Центрального Манхэттена – иметь свой домик с теннисным кортом на крыше небоскреба…
Раньше на месте Эмпайр-Стейт-Билдинга были заросли, пустыри и озера, водились норки и ондатры. Вместо нынешней Публичной библиотеки стоял Кристал-Пэлас, сгоревший в 1858 году.
Это поколение высотных зданий выросло в Нью-Йорке в тридцатые годы. В 1930 году было завершено строительство Крайслер-билдинг (319 метров, 77 этажей), а в 1932 году – самого Эмпайр-Стейт-Билдинга, державшего рекорд высоты до 1974 года.
Башню первоначально собирались, использовать как причал для дирижаблей – очень модного одно время развлечения. Но после катастрофы «Гинденбурга» в Лейкхерсте, к северу от Нью-Йорка, раздумали. В 1945 году в здание на высоте 79-го этажа врезался бомбардировщик В-25. Был большой обвал, но стальная конструкция выдержала! (Что нельзя сказать о «близнецах». – Замечание наших лет.)
Вновь зарево разноцветных реклам возвещает: впереди – Чайнатаун, Китайский город, еще общенациональный островок в Нью-Йорке. В 20-е годы здесь воевали между собой топги – организации, мало чем отличавшиеся от нынешней мафии. Сегодня убийства и наркотики сосредоточены в иных местах, а тут продают китайские поделки и подают блюда восточной кухни.
…Лабиринт улочек, невообразимый шум из динамиков магнитофонов – каждый владелец лавочки крутит свою музыку. На лотках – груды колотого льда. Торгуют малолетние продавцы, а вовсе маленькие безропотно сидят в «загончиках». Рядом варит лангустов полный китаец. Они уже красные, но почему-то еще ползают в кастрюле с кипящей водой… Стоит плотный дух пряностей и жареного. Какой-то умелец запускает яркую механическую птицу, которая, стрекоча, плюхается на асфальт у наших ног.
В Чайнатауне
Гринвич Виллидж. Городок студентов и художников-самоучек. Улицы кривые, изогнутые. Вашингтон Ирвинг и Томас Пейн, Юджин ОʼНил и Теодор Драйзер… Великие имена в Виллидже принадлежат прошлому. Впрочем, это не значит, что сейчас в городке художников нет гениев. Просто мы узнаем о них в свое время.
Виллидж стал прибежищем богемы случайно, приютив в бывших конюшнях художников всех направлений, но со временем проживание здесь стало дорогим удовольствием. Теперь тут поют серенады уличные музыканты, а прежде совершались публичные казни.
Со временем полуголодные художники и писатели, что победнее, были оттеснены в более дешевые районы. В трущобах к востоку от Четвертой авеню они основали Восточный Виллидж. Тут открывается все больше ресторанов, картинных галерей, но богемный дух постепенно улетучивается.
К северу от Виллидж, там, где Бродвей встречается с Шестой авеню, начинается страна огромных универмагов. Километры прилавков, среди которых можно заблудиться. Здесь ночь напролет свет и пестрота реклам, много театров. Тут же, на 42-й, мир стриптиза и порнографических лавчонок. Однако проституток и сомнительного вида молодых людей не видно – все панически боятся СПИДа.
Последний день в Нью-Йорке. Идея на прощание – не подняться ли на крышу одного из «близнецов» Центра международной торговли. Вот они – две коробки 420-метровой высоты, которые в отличие от многих других небоскребов не утончаются кверху, а обрываются, словно бы недостроенные. Будто строителям надоело карабкаться все выше и выше к облакам… Прозвище – «динозавры архитектуры». Вид сверху на весь Нью-Йорк. На стеклах верхнего этажа нанесены контуры окрестностей с названиями наиболее примечательных зданий – чтобы лучше ориентироваться в море городских строений. За 25 центов можно воспользоваться подзорной трубой – такие приборы установлены по всему периметру смотровой площадки. Высота здесь не чувствуется, так же как не ощущается она в самолете.
Разговорились с одним из чистильщиков стекол Торгового центра.
– Стекол так много – точная цифра 43 600, – что я не боюсь остаться безработным, – шутит он. – Каждое нужно натирать до блеска, стоя на маленькой платформе, двигающейся вверх-вниз по вертикальной плоскости.
– А упасть не боитесь, этак с 97-го этажа? Смеется:
– Знаете, какая у меня философия? Если поднялся на 30 метров и не боюсь высоты, значит, можно подниматься и на 400. Какая разница, откуда падать? Здесь, мне кажется, важно предусмотреть другое. Когда садишься в кабину внизу – одна погода. Наверху она совершенно иная. Я имею в виду прежде всего перепад температур – до десяти градусов…[5]
Путешествие заканчивается. Оно заняло не один день. Суток не хватило бы даже на то, чтобы посмотреть один лишь Центральный Манхэттен. Прощальный ужин в китайском ресторанчике.
И совсем последнее – ночной, по-прежнему таинственный Манхэттен, шелест кондиционеров в номере гостиницы «Ирокез» и далекое, немного нереальное подвывание патрульных полицейских машин…
У озера Чатокуа
И надо же было забраться в такую даль! Смотрю на расстеленную на столе большую цветную карту Соединенных Штатов – приложение к сентябрьскому номеру журнала «Нэшнл джиогрэфик», и серая лента шоссе с указателями бесчисленных поселков, национальных парков и мотелей словно проступает сквозь плотный и яркий глянец…
Много-много часов на скоростном автобусе из Нью-Йорка в Вашингтон, потом через штаты Мериленд и Пенсильвания, через реки с трудными индейскими названиями – снова в штат Нью-Йорк, ночевка в студенческом общежитии университета города Буффало – и наконец, долгожданное озеро Чатокуа, которое и на карте не сыщешь, хотя оно считается родственником Великих американских озер…
Многоэтажные вавилоны Нью-Йорка и невысокие здания (не выше Капитолия!) Вашингтона еще не разделились в сознании, это случится позже, и грохот Ниагары еще стоял в ушах.
Все время вместе на земле Чатокуа
…Двое велосипедистов, медленно
