– Рокси, слышь, не пустим.
Я не придала значения глухим словам, донесшимся из-за толстого слоя железа, и постучала еще раз, мучительно раздумывая над тем, что именно не сходилось в красивой картинке. Потом тряхнула головой: с чего еще в аналитики подалась? – и подергала дверь на себя.
– Рокс, – кто-то говорил через ставни. Я выразительно подняла брови. – Сама понимаешь. Если они под солнцем, то кто его знает. Не стоит рисковать и пускать тебя внутрь, правда?
Я обалдела и изо всех сил пнула дверь ногой. Вообще, согласно Максовым конвенциям они были правы, но в самом-то деле… Я вышла мгновение назад и уже возвращалась! Тоже мне, защитнички выискались.
– Ага. Желаю вам веселого дня внутри. И чтобы среди вас вдруг оказался кровосос.
Я засунула руки в карманы куртки и переступила через второй порог. Помялась немного – и пошла. Двум смертям не бывать, а одной, как говорится… Город был тих и безмятежен. Солнце почти жгло, так что я понятия не имела, как вампирам удалось нас обхитрить. Факт оставался фактом: они напились крови и теперь сильнее не придумаешь. Двадцать человек украли, куда это годится. Вот тебе и Максовы планы. Вот тебе и грядущая победа.
Из маленького переулка раздался довольно явственный стон. Я вздрогнула и решила бежать, но потом спокойно остановилась на месте. Правила поменялись – адаптируйся, а не живи по старым. Я заглянула за мусорный бак.
Во всем великолепии светло-золотых лучей солнца, прислонившись спиной к расписанной мальчишками стене, сидел Макс. По его лбу текла испарина, и вид в целом был не самый лучший. Похоже, потерял много крови. Но как, откуда? На мгновение мне почудилось пулевое отверстие в плече. Я моргнула, и морок исчез. Неужели попили и отпустили? Поразительно. Лишний раз доказывает, что предатель. Я прислушалась к себе и вдруг отчетливо, до боли, поняла, что буду помогать Максу, даже если он самим Сатаной окажется. И плевать мне, собственно, на Лили. Где она?
Я зашла за бак и с силой дернула Макса на себя. Такого он, видно, не ожидал и поднялся на ноги легко и просто. Открыл глаза, улыбнулся почему-то. Это меня выбесило так, что не осталось никаких сил.
– Давай, обопрись мне на плечи, и пошли!
– А за талию взять нельзя?
Я смерила его презрительным взглядом. В лице и кровинки нет, а все туда же, шутит.
– Перебирай ногами, нам две улицы идти, а вампиры…
– Что вампиры? – Макс вдруг вскинул совершенно ясные глаза на меня.
Я подхватила его поудобнее и вознесла хвалу небесам за свой рост. Какая-нибудь Лили просто не смогла бы полутащить его на себе.
– Понятия не имею.
Идти было тяжело, но можно. Мне даже показалось, что по венам гоняет беспокойная ртуть.
– Если ты не предательница, брось меня и чеши обратно в бар.
– Долбанулся, да?
– Это закон города.
– Да ты плевал на него, спасая меня.
– Предательница.
– От предателя слышу. Ищи дурака в зеркале. Попили крови и отпустили. Конечно. Самая правдоподобная история на свете.
Макс промолчал, и я почувствовала, как по спине течет пот.
– Ты меня не в бар ведешь.
– В баре блюдут твои законы. – Я даже фыркнула. – Почти пришли, не переживай. А защита у меня стоит приличная. Сам, между прочим, устанавливал. Так что замолкни.
Я чуть нахмурилась, вспоминая, откуда это у меня – странное, новое воспоминание, а потом взяла и закричала. На середине дороги, по которой нам предстояло протащиться ярдов двести, валялось разодранное на части тело.
– Орать – такая замечательная идея.
– Макс, дорогой, напрягись, и давай пробежимся, а? Перенеси вес на меня – но погнали!
Он стиснул зубы – легкую куртку отжимать можно было – и мы действительно побежали. Очень медленно и нелепо, но все-таки побежали.
Я сладко потянулась сквозь дурной, пьяный сон и сползла чуть ниже. Чьи-то теплые пальцы пробежались по шее, легко и невесомо.
– Рокс, нам пора двигать.
Открыла глаза, поморгала мгновение, пришла в себя. В комнате резко пахло кровью и чем-то еще, хорошенько забытым. Я со стоном села на кровати – только чтобы обнаружить рядом с собой довольно улыбающегося Макса. Мир будто раскололся надвое и тут же собрался воедино.
– Как ты себя чувствуешь? – Я посмотрела на мешок с донорской кровью, почти пустой, перевела взгляд на катетер и лишь третьим шагом, тактовая частота, процессоры, черт бы их побрал, сумела поглядеть Максу в глаза.
– Ты знаешь, на удивление хорошо.
Я вспомнила, как втыкала трясущимися пальцами иглу, как стирала испарину со лба. Как не выдержала и свалилась лицом вниз на ту же самую кровать.
– Приходил кто-то, пока мы спали. И еще придут. Очнутся немножко, отсидятся по домам – и придут. Догадалась же ты вечеринку устроить.
Я тряхнула еще не вполне трезвой головой:
– Хочешь сказать, виновата я?
– Я ничего не хочу сказать. Ты слишком часто употребляешь слово «предатель», это правда.
– Ты был на этой вечеринке, Га… Гра… – Я вдруг подавилась самой обычной фамилией и на мгновение остановилась. Выключилась из реальности, катая истаивающее на языке слово, будто сон, не записанный в тетрадку, утекающий сквозь пальцы с полной невозможностью поймать.
– Платт, фамилию забыла?
Я вздрогнула и взглянула в светлые глаза, ища разгадку.
– Еще чего, Грейсон. Не сбивай меня с мысли, будь добр? Так вот. Ты тоже был на вечеринке и ни слова против не сказал. Так что, знаешь, еще вопрос, за кем придут.
– Нарушил собственные правила, да? – Макс устало потянулся и наконец-то сел. – Поэтому я предлагаю взять минимум вещей и драпать.
– Из города? – пораженно уставилась на него я.
Макс даже рассмеялся:
– Если бы я мог сбежать из города, Рокс, уверяю, не затевал бы это все. Нет. У меня есть на примете неплохой дом с давно почившим хозяином. Помнишь мистера Лойда?
Я кивнула и подавила неприятную тошноту, подкатившую к горлу. Вспоминать – такое неблагодарное занятие.
– Сейчас перебежками туда. Отлежимся. Завтра я попробую сходить на встречу с ребятами.
– А ничего, что мистер Лойд не оставил наследников, и вампиры могут зайти внутрь дома?
– А ничего, что вампиры, как ты выражаешься, сегодня вышли под солнечный свет и украли около двух десятков людей?
– Постмодерн какой-то, мать его.
– Сюрреализм, ты хотела сказать?
Макс вдруг странно посмотрел на меня. Я снова затрясла головой, чтобы все наконец-то встало на место.
– Нет, постмодерн. Как будто кто-то написал странную историю только для того, чтобы написать странную историю. Как будто правила меняются специально – и не нами.
– Рокс. – Макс медленно сполз с кровати и потянулся так, что тонкий свитер обнажил полоску спины, и я, пораженная своей реакцией, отвернулась. Ему же под тридцать, дед совсем старый, куда я собралась… – Ты вроде не на литературного критика училась.
– Сам знаешь, что на историка, – огрызнулась я. – В смысле, на юриста. Но с историей у меня все в порядке.
– И откуда бы мне это знать? Слушай, я к тому, что теорий можно наваять бесконечно много. Давай спрячемся дома у мистера Лойда. Я себя, признаться, не совсем хорошо чувствую.
– Есть еще кровь. – Я задумчиво на него посмотрела. – Пойдем. Черт его знает, но я почему-то тебе доверяю.
Макс замер на мгновение, как будто остановился во времени, потом медленно обернулся ко мне:
– Я тоже. Дурдом, но я тебе доверяю.
Я пожала плечами, сбежала вниз, взяла маленькую сумку и стала бросать в нее самые необходимые вещи. Макс тем временем аккуратно выглянул из окна, потом из второго, ушел на кухню – и вернулся с тяжелым вздохом.
– Стоят.
По спине разлился морозный холод. Я как раз открыла тайничок в полу, чтобы достать пакеты с донорской кровью, и снова замерла.
– Поконкретней? – Пришлось даже откашляться, слова не шли из горла.
Очень хотелось есть, пить и совсем уж невыносимо – спать.
– Мои экипажи стоят. Все, судя по всему, выжили. Вместе нас никто не видел, значит, по твою душу.
Я с досадой отшвырнула сумку в сторону.
– И что я такого сделала? Кроме того, что устроила вечеринку?
Макс грустно прищурился:
– Устроила вечеринку.
Я выругалась про себя и упрямо закинула в сумку пять пакетов.
– Вины никакой не чувствую и чувствовать не собираюсь. Мы вышли на солнце.
– Да, но видишь ли, детка, людям нужен козел отпущения. Сорок три дня закончились, мы понесли жертвы, а ты – ты все начала.
– А ты начал сорок три дня. – Я прищемила «молнией» пальцы и чертыхнулась. – Так что, может, захотят и тебе кровь пустить.
Макс опустил светлые ресницы.
– А может, и не захотят. Ладно, я поняла твою идею. Ты спокойно выходишь к своим экипажам, а я спокойно ударяюсь в бега.
По лицу Макса скользнула улыбка.
– Побойся бога. В бега ударяемся вместе.
– Это одолжение?
– Это правда жизни. Ты спасла меня, так что вот так. Да и вести дальше этих баранов как-то не хочется.
