Дочери Карагеоргия
Гроза луны, свободы воин,Покрытый кровию святой.Чудесный твой отец, преступник и герой,И ужаса людей, и славы был достоин.Тебя, младенца, он ласкалНа пламенной груди рукой окровавленной;Твоей игрушкой был кинжал —Братоубийством изощренный…Как часто, возбудив свирепой мести жар,Он, молча, над твоей невинной колыбельюУбийства нового обдумывал удар —И лепет твой внимал, и не был чужд веселью…Таков был: сумрачный, ужасный до конца.Но ты, прекрасная, ты бурный век отцаСмиренной жизнию пред небом искупила:С могилы грозной к небесамОна, как сладкий фимиам,Как чистая любви молитва, восходила.
К портрету Вяземского
Судьба свои дары явить желала в нем,В счастливом баловне соединив ошибкойБогатство, знатный род – с возвышенным умомИ простодушие с язвительной улыбкой.
Черная шаль
Гляжу, как безумный, на черную шаль,И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,Младую гречанку я страстно любил;
Прелестная дева ласкала меня,Но скоро я дожил до черного дня.
Однажды я созвал веселых гостей;Ко мне постучался презренный еврей;
"С тобою пируют (шепнул он) друзья;Тебе ж изменила гречанка твоя."
Я дал ему злата и проклял егоИ верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне.И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,Глаза потемнели, я весь изнемог…
В покой отдаленный вхожу я один…Неверную деву лобзал армянин.
Не взвидел я света; булат загремел…Прервать поцелуя злодей не успел.
Безглавое тело я долго топтал,И молча на деву, бледнея, взирал.
Я помню моленья… текущую кровь…Погибла гречанка, погибла любовь!
С главы ее мертвой сняв черную шаль,Отер я безмолвно кровавую сталь.
Мой раб, как настала вечерняя мгла,В дунайские волны их бросил тела.
С тех пор не цалую прелестных очей,С тех пор я не знаю веселых ночей.
Гляжу, как безумный, на черную шальИ хладную душу терзает печаль.
* * *
Когда б писать ты начал с дуру,Тогда б наверно ты пролезСквозь нашу тесную цензуру,Как внидишь в царствие небес.
<На Каченовского.>
Хаврониос! ругатель закоснелый,Во тьме, в пыли, в презреньи поседелый,Уймись, дружок! к чему журнальный шумИ пасквилей томительная тупость?Затейник зол,с улыбкой скажет Глупость.Невежда глуп,зевая, скажет Ум.
* * *
Как брань тебе не надоела?Расчет короток мой с тобой:Ну так! я празден, я без дела,А ты бездельник деловой.
Эпиграмма. <На гр. Ф. И. Толстого>
В жизни мрачной и презреннойБыл он долго погружен,Долго все концы вселеннойОсквернял развратом он.Но, исправясь по не многу,Он загладил свой позор,И теперь он – слава богуТолько что картежный вор.
Нереида
Среди зеленых воля, лобзающих Тавриду,На утренней заре я видел Нереиду.Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:Над ясной влагою – полубогиня грудьМладую, белую как лебедь, воздымалаИ пену из власов струею выжимала.
* * *
Редеет облаков летучая гряда;Звезда печальная, вечерняя звезда,Твой луч осеребрил увядшие равнины,И дремлющий залив, и черных скал вершины;Люблю твой слабый свет в небесной вышине:Он думы разбудил, уснувшие во мне.Я помню твой восход, знакомое светило,Над мирною страной, где всё для сердца мило,Где стройны тополы в долинах вознеслись,Где дремлет нежный мирт и темный кипарис,И сладостно шумят полуденные волны.Там некогда в горах, сердечной думы полный,Над морем я влачил задумчивую лень,Когда на хижины сходила ночи тень —И дева юная во мгле тебя искалаИ именем своим подругам называла.
Стихотворения 1821
К.<нязь> Г– со мною [не знаком].Я не видал такой негодной смеси:Составлен он из подлости и спеси,Но подлости побольше спеси в <нем>.В сраженьи трус, в трахтире он бурлак,В передней он подлец, в гостиной он дурак.
Земля и море
Когда по синеве морейЗефир скользит и тихо веетВ ветрила гордых кораблейИ челны на волнах лелеет;Забот и дум слогая груз,Тогда ленюсь я веселее —И забываю песни Муз:Мне моря сладкий шум милее.Когда же волны по брегамРевут, кипят и пеной плещут,И гром гремит по небесам,И молнии во мраке блещут —Я удаляюсь от морейВ гостеприимные дубровы;Земля мне кажется верней,И жалок мне рыбак суровый;Живет на утлом он челне,Игралище слепой пучины.А я в надежной тишинеВнимаю шум ручья долины.
Красавица перед зеркалом
Взгляни на милую, когда свое челоОна пред зеркалом цветами окружает,Играет локоном – и верное стеклоУлыбку, хитрый взор и гордость отражает.
Муза
В младенчестве моем она меня любилаИ семиствольную цевницу мне вручила.Она внимала мне с улыбкой – и слегка,По звонким скважинам пустого тростника,Уже наигрывал я слабыми перстамиИ гимны важные, внушенные богами,И песни мирные фригийских пастухов.С утра до вечера в немой тени дубовПрилежно я внимал урокам девы тайной,И, радуя меня наградою случайной,Откинув локоны от милого чела,Сама из рук моих свирель она брала.Тростник был оживлен божественным дыханьемИ сердце наполнял святым очарованьем.
* * *
Я пережил свои желанья,Я разлюбил свои мечты;Остались мне одни страданья,Плоды сердечной пустоты.
Под бурями судьбы жестокойУвял цветущий мой венец —Живу печальный, одинокой,И жду: придет ли мой конец?
Так, поздним хладом пораженный,Как бури слышен зимний свист,Один – на ветке обнаженнойТрепещет запоздалый лист!..
Война
Война! Подъяты наконец,Шумят знамены бранной чести!Увижу кровь, увижу праздник мести;Засвищет вкруг меня губительный свинец.И сколько сильных впечатленийДля жаждущей души моей!Стремленье бурных ополчений,Тревоги стана, звук мечей,И в роковом огне сраженийПаденье ратных и вождей!Предметы гордых песнопенийРазбудят мой уснувший гений! —Всё ново будет мне: простая сень шатра,Огни врагов, их чуждое взыванье,Вечерний барабан, гром пушки, визг ядраИ смерти грозной ожиданье.Родишься ль ты во мне, слепая славы страсть,Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?Венок ли мне двойной достанется на часть,Кончину ль темную судил мне жребий боев?И всё умрет со мной: надежды юных дней,Священный сердца жар, к высокому стремленье,Воспоминание и брата и друзей,И мыслей творческих напрасное волненье,И ты, и ты, любовь!.. Ужель ни бранный шум,Ни ратные труды, ни ропот гордой Славы,Ничто не заглушит моих привычных дум?Я таю, жертва злой отравы:Покой бежит меня, нет власти над собой,И тягостная лень душою овладела…Что ж медлит ужас боевой?Что ж битва первая еще не закипела?
Дельвигу
