Калью выкручивался как мог, но при этом пыхтел и краснел — не умел врать жене.
Капитану Мялку пришлось вызвать молодую женщину для доверительной беседы.
Но что он скажет ей? С чего начнет?
Он мелкими шажками ходил перед Эстер по зеленой ковровой дорожке, собираясь с духом. «Какая красивая у него жена! — подумал о сидевшей у стола в мягком кресле стройной блондинке. — Впрочем, отличная пара, один другого стоят!..»
А Эстер с недоумением следила за явно смущенным офицером. Слышала, что он воевал в Эстонском корпусе (ее отец погиб в Курляндии — в составе этого корпуса), говорили люди и о внимательности главного в районе чекиста — к нему не боялись обратиться за советом даже в щекотливых ситуациях, но что этому человеку надо от нее, Эстер понять не могла. Переписка Калью с каким-то Мишкиным? Ведь ей тоже все это не по нутру…
А капитан Аугуст Мялк неожиданно сел перед нею в кресло и как-то по-доброму, ласково улыбнулся. Именно ласково, как давней знакомой.
— Гадаете, зачем я вас пригласил? Строите догадки насчет мужа, его переписки? Не стройте! Муж ваш — замечательный человек. Да вы это сами лучше меня знаете. Так ведь?
— Та-ак… — растерянно пробормотала Эстер.
— Вот и хорошо, что наши с вами оценки совпадают. Но я хочу сказать вам больше…
За окном давно стемнело, капитан Мялк зажег верхний свет, прошелся по кабинету, потом опять сел напротив женщины. Она с первых слов поняла, о чем пойдет речь, хотя изрядно испугалась. Как-то по-другому вдруг увидела своего Калью — не умеющего ничего скрывать от жены и все-таки годами хранившего в тайне от всех родных и близких опасную связь с настоящими врагами Родины, которые вполне искренне считают его своим надежным представителем в Эстонии.
— Ваш Калью — солдат невидимого фронта, — сказал на прощание уполномоченный КГБ, — и очень храбрый и умный солдат. От вас требуется не так уж много: не мешать ему выполнять свой долг, а раз вы посвящены в суть дела, то и оберегать его тайну. Государственную тайну. Мы на вас надеемся.
Со смешанным чувством возвращалась Эстер домой. Сигне встретила ее на пороге:
— А папа новый радиоприемник купил! Красивый такой! Идем скорее — ты посмотришь!..
Эстер невольно улыбнулась дочке и, войдя в дом, встретилась со взглядом добрых глаз мужа, выходившего из своей комнаты. Они ничего не сказали друг другу, но мир в семье с этой минуты не подвергался новым испытаниям.
7
Калью Рыым хорошо справлялся со своими обязанностями инженера на местном узле связи, к Новому году его даже отметили денежной премией. Это было кстати, потому что энтээсовских денег на радиоприемник не хватило. Вот и вышло, что хорошую «машину» вскладчину «подарили» ему франкфуртские антисоветчики-«солидаристы» и администрация советского учреждения. Чего только в жизни не случается!..
Новый приемник работал отлично, на всех волнах звучание было устойчиво, и Калью поймал себя на мысли, что рад покупке, готов возиться с нею все свободное время. Куда денешься — радист судов дальнего плавания, моряк. И море уже начинало ему сниться. Это ведь как болезнь — любовь к морю, и как себя ни убеждай, что на суше, рядом с семьей, лучше, а душа хочет штормов и соленых брызг… Да еще сын, Таанель, названный так в честь погибшего на войне деда по материнской линии, часто приставал с расспросами о дальних странах и островах…
Устойчивая связь Калью с зарубежным антисоветским центром в начале 1964 года стала интенсивнее. В тайнописных посланиях, да и по радио, «солидаристы» напоминали Гуннару-Георгу об организации саботажа и антиправительственных манифестаций, стали сообщать адреса и характеристики лиц для привлечения к антисоветской деятельности или пересылки им материалов по внутрисоюзной почте. И непременно всюду, где можно, рассказывать об НТС, о его целях — так, чтобы все узнали о существовании этой организации.
— Конечно, хотят показать, что чего-то сто́ят, — презрительно сказал однажды капитан Мялк «представителю» «солидаристов» Калью. — Пусть, мол, знают руководители западных спецслужб, что не зря на этих антисоветчиков тратятся. Вон как широко они действуют!..
И он был прав.
По сообщенным Калью адресам, конечно, прошли чекисты — и в Эстонии, и в Харькове, и в Москве, и в других городах страны. Чаще всего по этим адресам обнаруживались честные советские люди. «Какая подлость!» — возмущался капитан Мялк.
И Калью, и капитан Мялк спрашивали себя: кто из иностранцев опускает тайнописные сообщения «солидаристов» для Калью на территории СССР? Туристы? Специально засланные агенты?
Как бы то ни было, но Калью стал регулярно слать по заграничным адресам пространные письма ни о чем (о погоде, например) своему «другу» Евгению Мишкину с тайнописными отчетами о проделанной работе — распространении листовок, пущенных в народе слухах, о трудностях своей «работы» в Эстонии, где у чекистов «ушки на макушке», да и много стало коммунистов, и комсомольцев, падких на разоблачения, думающих иначе, чем они.
В одном из писем «солидаристы» спрашивали Калью о присутствии военных в Таллинне и других местах Эстонии, имеет ли он доступ к интересной информации. Но почему-то быстро передумали.
Когда энтээсовцы узнали, что Калью купил новый радиоприемник, они прислали уточненную схему связи с использованием шифровальной таблицы.
До февраля 1964 года Калью (Георг) успел отправить «солидаристам» семь тайнописных сообщений, содержащих немалую долю дезинформации. Калью догадывался, что «дезу» готовит для него не сам капитан, значит, это очень важно.
В феврале «Свободная Россия» преподнесла уж совсем интересную для чекистов «новость»:
«Центр — Гуннару. На днях с тобой свяжется друг Эугения…»
Капитан Мялк даже встал. И решил, что эту «новость» должны немедленно узнать в Таллинне.
В маленьком городке, где проживал с семьей Калью Рыым, подготовились к встрече «друга Эугения». Только не спугнуть, взять с поличным! Калью заволновался — как-то все будет. И сам себя успокоил: «Ну так что? Сделаем. Отлично будет!»
Втайне он мечтал, чтоб с задержанием представителя НТС закончились и его связи с этими подонками, окопавшимися в ФРГ. Но друг Евгения Мишкина так и не появился — возможно, чем-то действительно спугнули, а в новом тайнописном сообщении «солидаристов», полученном Калью вскоре, содержалась просьба найти знакомого моряка загранплаваний и через него отправлять им письма. Указывался западногерманский адрес.
Очень обеспокоили энтээсовцев внешнеполитические шаги Советского правительства, начавшего диалог с ведущими западными странами.
