— Говорят, он играет на средней лютне, — сказал Хэвлок.
— Поразительно, — откликнулась Мадам.
Она изобразила на лице улыбку нескрываемого удовольствия и распахнула огромные двустворчатые двери в дальнем конце комнаты.
— О, доктор! — проворковала Мадам, ступая в клубы сигарного дыма. — Еще по капельке шампанского?
* * *
Ваймс спал в углу стоя. Этим старым фокусом стражники владеют не хуже лошадей. Это не то чтобы полноценный сон — если спать стоя больше нескольких ночей кряду, недолго и концы отдать, — но усталость отчасти снимает.
Некоторые стражники последовали его примеру. Другие предпочли устроиться на скамейках и столах. Никто не захотел идти домой, даже когда дождевая пелена за окном окрасилась в рассветные тона и появился Пятак с угрожающего вида котлом каши.
Ваймс открыл глаза.
— Кружку чая, сержант? — спросил Пятак. — Томился на плите целый час, с двумя кусочками сахара.
— Пятак, ты мне жизнь спасаешь! — воскликнул Ваймс, схватив кружку с такой жадностью, словно она была наполнена эликсиром жизни.
— Кстати, х-на, какой-то пацан говорит, что пришел сюда специально, чтобы поговорить с вами, — продолжил Пятак. — Дать ему, х-на, по ушам?
— А как от него пахнет? — поинтересовался Ваймс, делая глоток обжигающе горячего едкого чая.
— Как от днища клетки с бабуинами, сержант.
— А, Шнобби Шноббс. Я поговорю с ним. Кстати, вынеси ему большую миску каши, хорошо?
Последнее явно пришлось Пятаку не по нутру.
— Послушайте, х-на, мой совет, сержант, таких пацанов приваживать не стоит…
— Пятак, видишь лычки у меня на погонах? Вот и молодец. Большую миску.
Ваймс вышел с кружкой в унылый внутренний двор. К стене жался Шнобби.
Что-то в воздухе предвещало, что день будет солнечным. После ночного дождя все наверняка расцветет. Сирень, например…
— Как дела, Шнобби?
Прежде чем ответить, мальчик подождал, не блеснет ли монетка.
— Везде дела паршивые, сержант, — доложил он, сдавшись, но не потеряв надежды. — На Кассовой констебля убили. Говорят, камнем зашибли. В драчке на Сонном холме кому-то ухо отрезали. Атака по всем фронтам, сержант. Повсеместно отступления с боями. На все участки напали…
Ваймс с мрачным видом дослушал до конца. Как всегда, кровавая бойня. С обеих сторон — толпы людей, перепуганных, разозленных. И дальше будет только хуже. Сонный холм и Сестры Долли уже превратились в районы ожесточенных боев.
…Как взмывают ангелы дружно в ряд, дружно в ряд, дружно в ряд…
— А на Цепной что-нибудь происходило? — спросил он.
— Там мало народу собралось, — ответил Шнобби. — Покричали немного и разбежались. На том все и кончилось.
— Понятно, — сказал Ваймс.
Даже толпа не настолько глупа. Да, она по-прежнему состоит по большей части из юнцов, горячих голов и пьяниц. И будет только хуже. Но нужно быть полным безумцем, чтобы напасть на особистов.
— Кругом все скверно, — продолжил Шнобби. — Только не здесь, конечно. Мы в полном порядке.
«Нет, — подумал Ваймс. — В итоге все вернется сюда».
Из задней двери появился Пятак с большой миской каши и ложкой. Ваймс кивнул на Шнобби, и стражник с крайней неохотой передал миску мальчишке.
— Сержант? — произнес Пятак, зорко наблюдая, как Шнобби пожирает варево — ложка мелькала с головокружительной быстротой.
— Да, Пятак?
— У нас есть хоть какие-нибудь приказы?
— Не знаю. Капитан на месте?
— В том-то все и дело, сержант, — сказал Пятак. — Прошлой ночью примчался посыльный с конвертом для капитана. Я поднялся наверх — капитан на месте, и я подумал, как странно, ха-ха, обычно он так рано не… — Он умолк, снова уставившись на мелькающую ложку.
— Пятак, не отвлекайся, — одернул его Ваймс.
— А? Ну вот, а когда я принес ему какао чуть позже, он просто сидел, х-на, и смотрел в пустоту. Правда, сказал: «Спасибо, Пятак», когда я поставил перед ним, х-на, кружку. Он всегда очень вежливый в таких, х-на, делах. А только что я поднялся туда снова, а его нет.
— Пятак, капитан пожилой человек, он не может торчать здесь все…
— Его чернильница пропала, сержант, а раньше он никогда не уносил ее домой.
И тут Ваймс заметил, что глазки Пятака почему-то краснее обычного. Он вздохнул.
— А куда подевался конверт?
— Не знаю, сержант.
Пятак снова уставился на ложку в руке Шнобби. Это была крайне дешевая ложка из какого-то низкосортного металла.
— Раз так, нам остается только поддерживать порядок, — сказал Ваймс.
— Его-то как раз и не хватает, сержант.
— Посмотрим. Может, где-нибудь раздобудем. Ступай за мной.
Пятак не спешил выполнять приказ.
— Сержант, мне не хотелось бы выпускать из виду ложку, у нас всего пять осталось, а такие сорванцы так и норовят спереть…
— Да пусть забирает ее себе! — взревел Ваймс. — Мне сейчас не до ложек!
Шнобби дочиста доел обжигающее варево, спрятал подарок в карман, показал Пятаку испачканный кашей язык, бросил миску на землю и дал стрекача.
Ваймс вернулся в караулку, схватил черпак для каши и погремел им в пустом котле. Все мгновенно очнулись и посмотрели на него.
— Итак, сыны мои! Вот что мы сделаем! Всем женатым разрешаю вернуться по домам на часок и успокоить жен, чтоб не волновались! Остальные остаются на сверхурочное дежурство без дополнительного содержания! Вопросы есть?
Руку поднял Букли.
— У нас у всех есть семьи, сержант.
— И самое лучшее, что вы можете сделать для своих семей, — это показать, что закон и порядок существуют, — продолжил Ваймс. — Мы не знаем в точности, что происходило в других участках, но, судя по донесениям, дела там плохи. Поэтому наш участок остается открытым круглосуточно, понятно? День и ночь! Да, младший констебль?
— У меня мама будет волноваться, сержант, — пробормотал молодой Сэм.
Ваймс задумался, но только на мгновение.
— Пятак передаст, что с тобой все в порядке. Это касается всех. Скоро выходим в патруль. Да, я знаю, что мы Ночная Стража. Ну и что? По мне, так сейчас на улице темнее не бывает! Младший констебль, жду тебя во дворе.
Теоретически двор предназначался в том числе и для тренировок по обращению с оружием. В последнее время тренировки случались крайне редко. Ночная Стража старалась избегать насилия. Если угрозы и численное превосходство не пугали нарушителей, стражники предпочитали сделать ноги.
В сарае рядом с соломенными чучелами для отработки колющих ударов валялись покрытые плесенью мишени. Ваймс как раз вытаскивал их на булыжники двора, когда за его спиной появился младший констебль.
— Сержант, вы же сами говорили, что это бесполезное занятие.
— И могу повторить еще раз, — сказал Ваймс. — Я вытащил их ради тебя. Сэм, ты ходишь по городу с оружием, которым не умеешь пользоваться. А это еще хуже, чем уметь пользоваться оружием, но ходить без него. Если человек разгуливает с оружием, с которым не умеет обращаться, рано или поздно это оружие ему засунут туда, где солнце не светит.
Он снял шлем и нагрудник и отбросил портупею в угол.
— Давай нападай на меня, — велел он.
Краем глаза Ваймс заметил, что некоторые стражники вышли во двор и внимательно наблюдают за ним.
— Но я не могу просто так ударить вас, сержант! — воскликнул Сэм.
— Конечно не можешь, но я хочу, чтобы ты попытался.
Сэм по-прежнему медлил. «А все-таки я был не такой уж и дурак», — подумал Ваймс.
— Сержант, вы усмехаетесь, — заметил Сэм.
— Ну и что?…
— Стоите и усмехаетесь, сержант, — заметил Сэм. — У вас нет меча, и вы усмехаетесь. Значит, вы меня вздуете.
— Боишься замарать кровью свой красивый меч, юноша? Хорошо, брось его на землю. Так лучше? Ты ведь был в банде, верно? Конечно был. Все там были. Но ты выжил. Значит, научился драться.
— Да, сержант, научился, только грязно…
— Никто из нас не может похвастаться чистотой. Покажи самое худшее, на что ты способен.
— Я не хочу сделать вам больно, сержант.
— И это твоя первая ошибка…
Сэм крутнулся и попытался нанести удар ногой.
Ваймс отошел на шаг, поймал ступню и помог ей продолжить взлет.
«Да, я был не дурак, и притом довольно ловкий, — подумал Ваймс, когда Сэм шлепнулся на спину. — И хитрый. Но с тех пор я отточил свое мастерство».
— Все было видно по твоим глазам, — пояснил он валявшемуся на земле Сэму. — Однако основную идею ты понял. Правил нет. Никаких.
Он почувствовал, что за его спиной что-то происходит. Кто-то почти беззвучно хихикнул. Ваймс взглянул на Сэма — тот смотрел поверх его плеча.
Удар был очень точным и угодил бы Ваймсу в затылок, если бы он не успел сделать шаг в сторону. Перехватив руку нападавшего, Ваймс увидел перед собой лицо Неда Тренча.
