ты же помнишь, что я пишу про наш бизнес? Типа, провожу расследования и делаю экономические обзоры, – последнее слово Галка произнесла с таким отвращением, что оно прозвучало совсем как рвотный позыв.
– Чувствуется, в местном бизнесе ты разочаровалась, – отметила я.
– Так был бы бизнес, а не торгашество да жульничество, – вздохнула экономическая обозревательница. – У нас приличных-то бизнесменов, сама знаешь, раз, два – и обчелся.
– Я вообще одного Галицкого назвала бы.
– Ну, есть еще несколько серьезных мужиков, и один из них – Виктор Афанасьев. – Галка перестала растекаться сладкой алкогольной лужицей и подобралась – вспомнила, что вообще-то она при исполнении. – И вот про этого самого Афанасьева я ничего еще не писала. А что про него напишешь, кроме скучного пресс-релиза, если он весь такой правильный, чистенький, ни с чем сомнительным и скандальным не связанный!
– А написать-то хочется, – с пониманием кивнула я.
– Ну! И тут вдруг наш чистенький и правильный Афанасьев внезапно овдовел! – Галка оживилась, засверкала глазами, замахала руками – бармен подумал, что это призыв, и принес нам еще по коктейлю. – А на жену его мно-о-ого каких активов записано было, чтоб ты знала.
– Обычное дело в нашем бизнесе.
– Тоже верно. Но нам в редакцию позвонил аноним с шокирующей новостью: в момент трагедии с мадам Афанасьевой супруг ее не в Москве был, как думает полиция, а как раз в нашем Городском саду, в пруду которого она и утопла! А? Как тебе? – Галка посмотрела победно.
– А аноним какого пола был? – заинтересовалась я.
– Фиг его знает! Он – или она – позвонил на стационарный аппарат в редакции в восьмом часу утра, трубку уборщица сняла, баба Глаша, помнишь ее?
– А как же!
Голос бабы Глаши, истошно вопящей «Куды по мокрому? Вертай взад!», свободно мог заглушить сводный духовой оркестр труб Страшного суда. Такое не забудешь!
– Она прекрасный сотрудник клининга, но для работы с информацией профнепригодна – и глуховата и забывчива, – весьма тактично обозначила проблемы пожилой сотрудницы Галка. – Спасибо тому анониму, он настоял, чтобы бабуля записала сообщение, иначе у нее все в одно ухо влетело бы, а в другое вылетело. Короче, кто с ней говорил – мужчина или женщина, – баба Глаша не поняла, контакт для связи даже не спросила. Но в редакционный почтовый ящик со скрытого адреса пришло письмо без текста, зато с фотографией, а на ней – догадываешься, кто и где?
– Виктор Афанасьев в Городском саду? – догадалась я.
– Бинго!
– Да мало ли когда он там был? Может, вовсе не в тот самый трагический день.
– А вот тут мы вплотную подходим к ответу на вопрос, почему я явилась к вам в «Дорис». – Галка сделала паузу, чтобы хлебнуть чего-то мутно-зеленого, а заодно подождать, пока я проникнусь драматизмом момента.
– И почему же? – Я сделала большие глаза, показывая, что вполне прониклась.
Моя собеседница спокойно допила коктейль, неторопливо расстегнула сумку, достала из нее смартфон, включила его и положила передо мной.
– А вот, смотри.
Я посмотрела.
– Если мелко, увеличь, – предложила Галка, не дождавшись какой-то особой реакции.
– Да я и так вижу. – Я откинулась на диванчике и поглядела в потолок. – Да, дела-а-а…
Автор фото запечатлел Виктора Афанасьева, явно не подозревающего о съемке, сбоку и в движении, отчего его четкий профиль слегка размазался, но был вполне узнаваем. А фоном для солидного бизнесмена послужила переносная «раскладушка» с табличкой «Заседание «Клуба «Дорис» и указующей стрелкой.
– Значит, он был там в тот самый день. – Я немного погипнотизировала взглядом люстру из тележного колеса и спросила приятельницу: – Можешь переслать мне этот снимочек?
– В режиме информационного бартера, – поставила условие Галка. – Ты мне расскажешь про покойную мадам Афанасьеву. Я уже знаю, что она присутствовала на том вашем клубном заседании, но хочу подробностей. Что она делала, говорила, как вообще вела себя?
– Айн момент! У тебя все тот же номер? Отлично, – я тоже достала свой смартфон, нашла в мессенджере ссылку, которую уже отправляла оперу Боброву, и переслала ее Галке. – Делюсь с тобой видеозаписью того самого мероприятия, поглядишь на интересующую тебя мадам своими глазами. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
– Мерсище! – обрадованно кивнула Галка и отправила мне бартерное фото Афанасьева. – Увидеть – это прекрасно, хотя я и услышать не откажусь. Мне интересно, какие еще закидоны были у Афанасьевой?
– Еще? – Я уцепилась за это слово. – То есть какие-то точно были?
– По моим подсчетам как минимум три идеи фикс. – Галка подняла руку с растопыренными пальцами. Услужливый бармен снова понял ее неправильно и пополнил нашу дегустационную линейку. – О, спасибо… Так вот, во‐первых, Ольга Петровна Афанасьева была крепко повернута на своем любимом супруге. Он для нее прям свет в окошке был, Витенька то, Витенька сё… Мне Саня Зорин сказал, помнишь его?
– Видеореж с городского телевидения, – кивнула я.
– Он давно уже не на ТВ, сам на себя работает, свадьбы снимает, фильмы за заказ монтирует. Вот и Афанасьевым делал кино на серебряную свадьбу. Так Ольга Петровна в том фильме супруга своего упомянула раз сто, и все с любовью и благоговением. – Галка фыркнула и передразнила: – «Витя, Витенька, Витюшенька, Витютюнечка мой золотой!»
– Понятно, первая идея фикс – любимый муж. – Я вернула рассказчицу к списку.
– Вторая – розовый цвет, – охотно продолжила Галка. – Она, Петровна эта, от всего розового безудержно фанатела, несмотря на свои недевичьи годы. Я посмотрела в интернете фотки со светских мероприятий, где Афанасьева была с супругом или без, так вот, представь: она всюду в розовом! И летом и зимой! По-твоему, это нормально?
– Немножко слишком, – сдержанно согласилась я.
Петрик, друг мой ситный, тоже очень любит розовый. Разве это повод считать его странным? Есть и другие основания…
– А третье что? – спросила я Галку.
Она отсалютовала мне бокалом, опустошила его и, пристукнув по столу, ответила:
– Игрушки!
– Какие игрушки? – спросила я осторожно.
Мало ли, были мы недавно на одной необычной выставке куколок…
– Обыкновенные, плюшевые, – успокоила меня Галка. – Но обязательно розовые! У покойной мадам Афанасьевой имелась огромная коллекция плюшевых игрушек розового цвета.
– Собачки там, свинки, зайчики-выбегайчики?
– Котики-бегемотики, акулы-каракулы… У них в доме есть целая комната, битком набитая розовым плюшевым зверьем, представляешь?
– Откуда ты знаешь? Была там?
– Не была, – с сожалением призналась акула-каракула пера. – Но в курсе, потому что знакома с директором торгового центра, в котором Ольга Петровна хотела арендовать помещение для своих игрушек – она собиралась сделать бесплатный музей.
– Ты провела большую работу, столько всего разузнала, – похвалила я экс-коллегу. – Мне, к сожалению, нечего тебе рассказать про Афанасьеву, я с ней даже не разговаривала ни разу, видела ее только на том мероприятии. Хотя…
