— Хватит! — рыкнул Ринар. Я почувствовала, как напряглось его тело и как задевают его их слова. В его голосе были угроза и ярость.
— Вельма, пожалуйста, продолжай. Как понять, что мужчина любит по-настоящему? — в ответ на мои слова мой спутник жёстко выдохнул и сжал луку седла до побелевших костяшек.
— Это очень просто, малышка. Если он любит по-настоящему, то ты это знаешь. Чувствуешь каждой клеточкой тела, видишь в каждом жесте, взгляде, улыбке. Такой мужчина не будет проводить время в компании трёх неодетых девиц, потому что его интересует только одна и только с ней ему хочется быть рядом. И если ты спрашиваешь себя «любит ли он меня?», то ответ нет. И если ты задаёшься вопросом «нужны ли мне эти отношения?», то ответ тоже нет. За отношения, которые тебе действительно нужны ты будешь бороться, в любви, которая действительно есть, не будешь сомневаться.
— Любовь, о которой вы говорите, не возникает в один момент, — голос Ринара был глухим от едва сдерживаемой ярости. — И иногда мужчине требуется время, чтобы её осознать. Иногда обстоятельства складываются так, что нет возможности остановиться и подумать, что происходит. И только потеряв свою возлюбленную, он понимает, насколько сильно ошибался и как слеп и глух был, — он сжал меня в горячих объятиях и прошептал на самое ухо так, чтобы слышала только я. — И тогда он готов на всё ради прощения.
— Кстати, о любви, — бас Аркая заставил меня вздрогнуть. — Я вот люблю рыжих. И рассудительных. А рыжих рассудительных предсказательниц просто обожаю и на руках готов носить. Ты это чувствуешь, Вельма?
— То, что я сейчас чувствую, к любви не имеет отношения, — подначила его северянка.
— А так? — он прижал её к себе ещё теснее, перехватил и поцеловал руку, которой она хотела дать ему затрещину.
— Кобель!
— Почему сразу кобель? Выходи за меня.
— Пфф! Чтобы дочь клана Южного берега связала судьбу с простым альмендрийцем?
— Я сложный. И богатый, кстати. И семью хочу, детей всяких.
— Детей всяких? — фыркнула провидица.
— Ну в смысле и мальчиков, и девочек, — нашёлся с ответом Аркай.
— Ты же боевой маг, охраняешь императора и всё такое.
— Я уйду на заслуженный отдых. И вообще, у императора характер говённый, рычит вечно на всех и придирается. А у меня, между прочим, тонкая душевная организация, я по ночам страдаю без женской ласки, — пробасил Аркай, скуксив грустную мину.
— Ты вырубаешься, как только голова касается подушки, и по ночам храпишь так, что земля вибрирует, — поддел его Эддар.
— Это от страданий. И вообще, спорим на тысячу золотых, Вельма, что ночь со мной будет лучшей в твоей жизни?
— На десять тысяч, — Вельма развернулась лицом к Аркаю и насмешливо изогнула бровь. — Или ты не так уж богат?
— Согласен, спорим на десять тысяч, — рассмеялся гигант.
— Но, Вельма, тебе же придётся с ним переспать, — я в шоке уставилась на подругу.
— Я восемь месяцев сидела взаперти и переспала бы с ним бесплатно, если бы он предложил. И не один раз. А десять тысяч — это всё-таки десять тысяч, — она смачно поцеловала переставшего смеяться Аркая и провела рукой по широкому плечу. — Скорее бы вечер.
Лисса с Эдом покатились со смеху, и даже Ринар хмыкнул мне в ухо. Я тоже не смогла сдержать улыбки. Остаток вечера мы провели, подтрунивая над Аркаем, а на ночлег встали на просторном берегу небольшой речки ещё засветло. Мы с подругами искупались под присмотром талиров и постирали вещи. Обратно шли, завёрнутые в простыни, и Вельма пожелала нам спокойной ночи, свернув в сторону временного жилища Аркая.
Минхатепка о чём-то крепко задумалась и едва не врезалась в нашу палатку, когда мы подошли.
— Ты знаешь, ведь Вельма права… Я вообще целый год вынужденный целибат соблюдала по вине Телиуса, варлачья его задница. Так что спокойной ночи, — она весело чмокнула меня в щёку и оставила в компании Мирта.
— И у кого ещё весенний гон, да, Мирт? — пробормотала я.
Я в одиночестве переоделась и отправилась к костру. Поужинав, достала гитару и спела. Пару раз, правда, пришлось прерваться из-за громких стонов, причём мужских, вызвавших дружный гогот собравшихся у костра и очень смутивших меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вельма, полегче с ним, он у нас хрупкий, — крикнул Хашшаль.
— Если сломаешь, то придётся как честной женщине на нём жениться, — добавил Сарлем.
— Женись, Вельма, он тебе детей родит таких же красивых и умных, как он! — не остался в стороне Даттон.
Под эти скабрезные шуточки я и ушла к себе. Уже у входа в палатку встретила кого? Естественно, Ринара собственной персоной.
— Алина, меня Эд выселил. Сказал, что им с Лиссой нужно обсудить несколько важных внешнеполитических вопросов. Можно я у тебя переночую? — и улыбнулся так беззаботно-обезоруживающе, что на секунду я потеряла дар речи от его наглости. Так и не найдя в своём словарном запасе эпитетов, достойных его наглости, я молча залепила ему такую пощёчину, что отбила руку.
Прижав пострадавшую конечность к груди, я поняла две вещи: во-первых, таких, как он, бить надо дрыном, во-вторых, уворачиваться он не стал нарочно, намеренно задержав свою руку, готовую поймать моё запястье.
— Стало легче?
— Исчезни!
Кажется, так он меня отбрил после нашего первого поцелуя? В палатку забиралась с колотящимся сердцем. Рука болела ужасно, даже предположить не могла, что бить кого-то может быть так больно. Засыпала в слезах.
Глава 14
Следующие три дня были похожи один на другой. Мы ехали, Лисса с Вельмой громко и с выражением рассуждали о мужской подлости, распущенности и недальновидности. Ринар бесился, Эддар светился, Аркай был задумчив и отвечал невпопад.
Ринар на утро после нашей стычки щеголял синяком от пощёчины, а мне пришлось идти к Синнаю лечить руку. Больше я с ним не разговаривала, ехала молча, отвечала только другим, а все его вопросы и попытки втянуть меня в диалог игнорировала. Вечером третьего дня мы остановились на возвышении, с которого был виден весь берег и сигнальные огни кораблей на самой линии горизонта. Два минхатепских и три варварских. Вельма и Лисса послали своим весточку, что мы их видим и завтра будем спускаться. Жаль, что по сумеркам определить расстояние до самих кораблей практически невозможно.
Мирт не отходил от меня ни на шаг, но я уже как-то привыкла и даже находила свои плюсы в том, чтобы ночевать рядом с большим тёплым зверем. Он, кстати, дважды приносил дичь к моим ногам, чем пугал до икоты. Ринар же приносил цветы, чем бесил до белых искорок в глазах.
Спор Вельмы и Аркая закончился тем, что она сказала, что он был неплох и милостиво разрешила делать ещё попытки. Судя по тому, какой довольной она выползала из палатки по утрам, старался он от души. Лисса так ни разу и не вернулась ночевать ко мне, но я об этом молчала, никто в лагере на эту тему не шутил. То ли остальные не знали, то ли делали вид.
В эту ночь Ринар снова караулил меня у палатки перед сном.
— Алина, мы можем поговорить?
— Нам не о чем разговаривать.
— Хорошо. Тогда просто выслушай.
— Не хочу. Мне на тебя смотреть больно, и я как манны небесной жду момента, когда ты уже скроешься за горизонтом.
— Алина, я совершил ошибку. Не захотел применять силу против трёх женщин, когда они усадили меня на диван. Не стал накалять обстановку, хотя мне было не особо приятно происходящее. Но у меня даже в мыслях не было спать с ними, я клянусь. И выселял я их потому, что хотел перевезти во дворец тебя.
— Ринар, я тебя не понимаю. Ты запер меня в клинике на столько дней без возможности поговорить с тобой. По надуманному обвинению. Затем я тебя обнаружила в компании этих девиц. И сейчас пытаешься мне объяснить, что сидящие у тебя на коленях полуголые любовницы — это чуть ли не деловые переговоры, которые тебе неприятны, но входят в круг императорских обязанностей, а я должна отнестись с пониманием. Зачем такие сложности, зачем ты вообще пытаешься добиться от меня прощения?
