Каждое из воюющих государств искало новых союзников и новых зон боевых действий. Согласно официальному протоколу заседания британского Военного совета от 5 января, лорд Китченер предложил Дарданеллы как наиболее подходящий район для совместной с флотом атаки. В случае успеха операции удалось бы возобновить сообщение с Россией, урегулировать ближневосточный вопрос, вовлечь в войну Грецию, а возможно, и Болгарию с Румынией, а также освободить запертые в Черном море суда с грузом пшеницы и другими поставками. Глава секретариата Военного совета полковник Хенки пошел еще дальше. Он заявил, что в случае успеха в Дарданеллах «Дунай станет удобным путем сообщения, что позволит мощному британскому флоту проникнуть в самое сердце Австрии и приведет его в центр Европы».
Силы Антанты надеялись привлечь на свою сторону не только Грецию, Болгарию и Румынию, но и Италию. Германия и Австрия также продолжали искать союзников, особенно против России. Небольшой, но активной группой, подходящей на эту роль, были русские большевики. В это время большинство из лидеров большевистского движения находились в эмиграции в Швейцарии. Большевики не ждали, что австрийское и германское правительства отнесутся с сочувствием к их делу, но политики в Берлине и Вене всеми силами поддерживали распространение их идей, надеясь, что они подорвут самодержавие и уничтожат воинскую мощь Российской империи.
7 января группа большевиков в Петрограде распространила среди солдат, рабочих и крестьян листовки с призывами не вносить помесячную арендную плату. В тот же день в Константинополе богатый и влиятельный большевик Александр Гельфанд обратился к германскому послу в Турции со словами: «Интересы правительства Германии и русских революционеров во всем совпадают». Гельфанд объяснил, что цель большевиков – полное уничтожение царского режима и разделение России на небольшие государства. Если в России не разожгут великую революцию, Германии не удастся ее победить. Этот разговор вызвал в Германии огромный интерес к революции в России, усилившийся из-за тупиковой ситуации на фронте и приведший к тому, что немцы помогли Ленину вернуться в Россию через Германию. Спустя три месяца германское правительство через своих эстонских агентов передало Ленину средства, чтобы поощрить его антивоенную деятельность. В сущности, поощрять его в этом не было нужды [64].
Волю немцев к продолжению войны отметил корреспондент Times при русской армии Стенли Уошберн, 15 января беседовавший с немецкими военнопленными недалеко от Варшавы: «Чем больше видишь немцев, а эти даже ниже среднего уровня, тем больше понимаешь, что союзникам предстоит пройти еще очень долгий путь, прежде чем им удастся сломить их упорство».
Ночью 19 января два германских дирижабля пересекли Северное море по направлению к Норфолку и впервые нанесли удар с воздуха по территории Великобритании. Во время бомбардировки погибли четыре человека: двое в Ярмуте и двое в Кингс-Линне. На Западном фронте в сражении при Суассоне немецкие войска взяли в плен 5000 французов. На Ипрском выступе после наступления немцев на британские линии обороны город Ипр фактически обезлюдел.
Несмотря на возобновление атак, Месен к югу от Ипра оставался под контролем Германии. 20 января Гитлер писал своему знакомому: «Мы все еще на старых позициях и по-прежнему докучаем французам и англичанам. Погода скверная, и нередко мы целые дни проводим по колено в воде, хуже того, под сильным огнем. С нетерпением ждем хотя бы краткой передышки. Надеемся, что вскоре начнется наступление по всей линии фронта. Так не может продолжаться вечно».
Германия усилила свое военное присутствие в Турции, и многие все больше склонялись к тому, что нужно нанести удар по Великобритании на Ближнем Востоке, поскольку здесь ей можно нанести наибольший урон. 21 января протурецки настроенный профессор Эрнст Якх в разговоре с кайзером упомянул, что вскоре прусские офицеры в Турции обратят свои взоры на Суэцкий канал – единственный путь сообщения Великобритании с Индией. Кайзер возмутился: «Вы с ума сошли. Мои войска там совсем не для этого». Адмирал, присутствовавший при этом разговоре, решил, что «одна только мысль о затяжной войне ужаснула кайзера».
А в небе над оккупированным немцами побережьем Северного моря британские летчики осваивали новое искусство воздушных бомбардировок. 23 января двое молодых пилотов Ричард Белл Дэвис и Ричард Пирс с небольшой высоты сбросили по восемь бомб на германские подводные лодки, стоявшие у пирса в Зебрюгге. В самом начале атаки Дэвис был тяжело ранен в бедро, но продолжил полет, несмотря на сильную боль и кровотечение. За храбрость в бою его наградили орденом «За боевые заслуги» [65].
Ежедневные столкновения и артобстрелы на Западном фронте приводили к постоянным потерям, но немецкие солдаты надеялись, когда придет время, одержать быструю победу. 26 января Гитлер написал своему домовладельцу: «Мы продержимся здесь до тех пор, пока Гинденбург не сломит сопротивление России. Тогда наступит расплата!» Но одержать победу над Россией не удалось ни в том году, ни в следующем.
Каждая стычка на Западном фронте имела свой сюжет. В письме родителям лейтенант Престон Уайт упоминал, что 27 января был праздник, «день рождения Вилли II». «В честь кайзера артиллерия из нашего сектора вскоре после отбоя произвела двадцать один залп по германским окопам. У наших артиллеристов своеобразное чувство юмора. Как, впрочем, и у немцев. После каждого залпа они сигналили флагами «промах» до тех пор, пока снаряд не упал прямо на флагшток и не вывел его из строя».
29 января во время противостояния французских и германских армий в Аргонском лесу немецкий лейтенант Эрвин Роммель повел свой взвод на штурм четырех французских блокпостов. Проползая под французскими проволочными заграждениями, он громко приказал взводу двигаться за ним, но никто не последовал. Несколько раз повторив приказ, Роммель был вынужден вернуться назад и предупредил командира передового отряда: «Выполняйте приказы незамедлительно, иначе я вас пристрелю». После этого отряд преодолел заграждения в полном составе. Захватив блокпосты, он отбил французскую контратаку, но, попав под сильный огонь в результате фланговой атаки, был вынужден отступить. За проявленную в бою отвагу Роммель первым из своего полка был удостоен Железного креста 1-й степени. Вскоре в полку появилась поговорка: «Где Роммель, там и фронт».
30 января в ходе другой германской атаки на Аргонский лес были взяты в плен 700 французских солдат.
На море потери определялись не яростью сражения, а размерами корабля и тем, насколько быстро он затонул. 13 января в результате торпедной атаки погибли все, кроме одного, члены экипажа немецкой подводной лодки U-7 под командованием капитана Кенига. Торпедную атаку провела по ошибке U-22. Ее командир капитан Хопп был лучшим другом Кенига. Третья подлодка U-31, отплывшая в тот день из Вильгельмсхафена, бесследно исчезла: решили, что она напоролась на мину [66].
24 января у Доггер-банки англичане воспользовались полученным от русских немецким справочником шифров и перехватили эскадру немецких линейных крейсеров. Вся страна ликовала. В ходе операции погибли 15 английских моряков, а на германском флагмане «Зейдлиц» – 192 человека. 782 немецких солдата с корабля «Блюхер» утонули, эту сцену засняли на пленку. Кадр из фильма, где сотни моряков соскальзывают с тонущего корабля в море, выгравировали на серебряных портсигарах, которые стали популярными сувенирами.
30 января в Ла-Манше немецкая подводная лодка впервые без предупреждения торпедировала и потопила британское торговое судно. За этим успехом последовали и другие. 1 февраля американский дипломат в Париже Джон Кулидж записал в дневнике: «Еще один небольшой торговый корабль затоплен немцами прямо в устье Мерси. Мы все в ужасе. Немцы в такой ярости от неудач, что идут напролом».
В тот день канцлер Германии согласился с требованием флота разрешить подводным лодкам атаковать любые суда, включая нейтральные, поставляющие продовольствие или другие припасы силам Антанты. 4 февраля Германия обнародовала это решение в декларации о «военной территории» в водах вокруг Великобритании и Ирландии». Декларация гласила: «Хотя военно-морские силы Германии должны избегать насилия в отношении нейтральных судов, если они опознаны», в связи с непредвиденными обстоятельствами военного положения торпедирования нейтральных судов «не всегда можно избежать».
Немцы называли свою политику расширения подводной войны «контрударом», нанесенным в ответ на «голодную блокаду» Германии: в прошлом ноябре англичане установили мины в Северном море. Германия упрекала даже Соединенные Штаты в том, что они закрывают глаза на действия Великобритании. Через 5 дней после опубликования декларации США предупредили германское правительство, что развязанная им подводная война представляет собой непростительное «нарушение прав нейтральных сторон» и Германия «будет отвечать» за каждое американское судно или гражданина, которые пострадают в результате новой политики. Соединенные Штаты предпримут «любые шаги, необходимые» для сохранения жизни и имущества американских граждан. Какими будут эти шаги, не уточнялось.
