«Думаю, в моей жизни не было и больше не будет более удивительного Рождества, – записал в дневнике сапер Дж. Дэйви. – Трудно поверить в то, что произошло». Дэйви тоже обменялся с немцами сувенирами. А другие британские солдаты вместе со своими приятелями немцами гонялись за зайцами. Кто-то на нейтральной полосе играл с немцами в футбол. Второго лейтенанта Р. Д. Гиллеспи немцы пригласили на свою линию обороны и показали ему доску, установленную в честь британского офицера, сумевшего добраться до немецкой траншеи, прежде чем его убили.
Брюс Бернсфазер, чьи фронтовые сказки «Bullets & Billets» во время войны пользовались в Британии большой популярностью, вспоминал, как на Рождество шел по нейтральной полосе, чтобы «присоединиться к толпе, собравшейся на полпути к немецким траншеям. Это было любопытное зрелище: вот они стоят, эти негодяи – пожиратели сосисок, развязавшие эту жуткую потасовку в Европе и заставившие нас всех мариноваться в этой грязи». Впервые он видел немецких солдат вблизи. «В тот день никто не проявлял ни малейшей враждебности, и при этом никому из наших и в голову не пришло напасть на них, пока они не остерегаются». Бернсфазеру понадобились кусачки для колючей проволоки, чтобы спороть две пуговицы и обменяться ими с немецким офицером. Два года спустя он вспоминал: «Напоследок я увидел, как один из моих пулеметчиков, в мирной жизни парикмахер-любитель, подстригал обросшего боша, послушно стоявшего на коленях, когда машинка для стрижки подбиралась к его затылку».
«Кажется, сегодня я видел самое дивное чудо на свете, – писал матери второй лейтенант Дуган Чатер из траншеи вблизи Армантьера. – Сегодня около 10 утра я выглянул из-за бруствера и увидел немца, махавшего руками над головой, а два других немецких солдата вылезли из окопов и пошли нам навстречу. Мы уже изготовились стрелять, когда заметили, что они без оружия, и один из наших тоже выбрался из окопа и пошел им навстречу. Уже через пару минут нейтральная полоса кишела нашими и немецкими солдатами и офицерами, пожимавшими друг другу руки с пожеланиями счастливого Рождества».
Чатер написал матери, что братание продлилось полчаса, пока солдат не отозвали в окопы, но затем оно возобновилось. «До конца дня не прозвучало ни единого выстрела, люди спокойно расхаживали по краю траншей, носили солому и дрова на виду у противника. «А еще мы вместе похоронили убитых, и немцев и наших, чьи трупы до этого лежали на нейтральной полосе» [60].
На участке, где находился французский Иностранный легион, также прекратили огонь, похоронили убитых и обменялись сигарами и шоколадом. Среди легионеров был Виктор Чепмен, американец, в 1913 г. окончивший Гарвард. 26 декабря он писал родителям: «Стрельба не велась весь день, а прошлой ночью стояла абсолютная тишина, однако нам велели быть начеку. Сегодня утром Недим, колоритный и ребячливый турок, поднялся над окопом и снова начал что-то кричать немцам. Вешконсоледозе, осторожный португалец, посоветовал ему не высовываться и, так как он говорит по-немецки, добавил несколько слов, высунув голову из окопа. Стоило ему развернуться, чтобы спрятаться – бах! – и он падает, пуля пробила затылок, стон, лужа крови…»
Сэр Джон Френч позднее вспоминал, что, узнав о братаниях, он «немедленно отдал приказ о недопустимости их повторения и призвал командиров на местах вести строгую отчетность, что стоило немалых усилий». Один из специалистов по рождественским братаниям 1914 г., А. Дж. Пикок, отмечал, что 26 декабря Генеральный штаб 7-й дивизии «выпустил приказ о прекращении подобных проявлений миролюбия» [61].
Война в воздухе продолжалась даже на Рождество, когда девять британских гидросамолетов атаковали ангары с немецкими дирижаблями в Куксхафене. Плотная изморозь помешала самолетам обнаружить ангары, но полет гидросамолетов над двумя немецкими крейсерами настолько насторожил немцев, что один крейсер попытался отойти от причала и столкнулся с другим, в результате чего оба получили повреждения. В тот же день немецкие гидросамолеты сбросили две бомбы на деревню Клифф неподалеку от Грейвзенда. Никто не пострадал.
В Эльзасе французский Иностранный легион не участвовал в рождественском перемирии. На Рождество они, в отличие от легионеров на других участках фронта, получили приказ продолжать боевые действия. Под командованием подполковника Джузеппе Гарибальди, правнука знаменитого итальянского патриота, они атаковали немецкие позиции. Среди убитых был кузен подполковника, капитан Бруно Гарибальди. 26 декабря к западу от Мюлуза, на южном фланге Западного фронта, французские войска участвовали в бою за деревню Штайнбах. Битва за деревню, перешедшая в уличные бои, длилась пять дней, в ней погибло 700 немцев и 600 французов, прежде чем французам пришлось отступить.
Вдали от линии фронта, в 50 километрах к югу от Берлина, на Рождество 1914 г. среди российских пленных в лагере в Виттенберге появились первые жертвы. Это были пленные, захваченные четырьмя месяцами ранее в битве при Танненберге. Ежедневный паек в лагере состоял из килограмма черного хлеба на десять человек и жидкого супа из картофельной муки и бобов. Топлива не хватало, чтобы протопить бараки, где на трех солдат приходился один матрас, на котором они спали по очереди. В отличие от англичан и французов русские не получали посылок из дома. Один британский офицер, пытавшийся помочь русским военнопленным, описывает их так: «отощавшие, мертвенно-бледные, кишащие вшами».
Голод, холод и упадок сил, усугубленные распространившимся вирусом тифа, сделали свое дело. Врач, прибывший в лагерь во время эпидемии, взял несколько проб для исследований, которыми занимался в Магдебурге, и уехал. Шестеро пленных британских офицеров-медиков делали все, что могли. Трое из них сами заразились и умерли.
В последовавшую за Рождеством неделю более сотни настроенных против войны британских христиан собрались в Тринити-холле в Кембридже, где четыре дня обсуждали доктринальные вызовы войны. Среди участников дебатов был пресвитерианин, преподобный Ричард Робертс, которого впоследствии из-за пацифистских взглядов вынудили покинуть его дом в Северном Лондоне. Дилемма, с которой столкнулись участники конференции, заключалась в их приверженности двум конфликтующим между собой морально-этическим принципам: с одной стороны, международному, требующему защитить Францию от вторжения, с другой – христианскому. После четырехдневных дебатов участники пришли к выводу: «Во-первых, для Британии было делом чести помочь Франции, во-вторых, война велась не по-христиански».
Не все были согласны с определением войны как «нехристианской». Отвечая христианским пацифистам из Кембриджа, один из ведущих профессоров Оксфорда Альфред Зиммерн язвительно писал в предисловии к сборнику очерков, объясняющих военные усилия союзников защитой демократии: «Похоже, те, кто считает, что христианство и война несовместимы, придерживаются монашеских и пассивно-анархических взглядов, противоречащих их участию в политических обществах». Главы европейского духовенства поддержали войну и благословили идущих на нее солдат. 26 декабря журнал Spectator опубликовал стихотворение ирландской поэтессы Катарины Тайнан, которое нередко цитировал лондонский епископ А. Уиннингтон-Инграм, поскольку в нем смерти на поле боя придавался религиозный смысл:
Затем, чтобы в раю не только старцы спали,Создавший юношей себе на радость БогНисходит к ним в день славы и печалиИ призывает в свой блистающий чертог.
И Бог «призвал их»: на Кавказском фронте столкнулись два разных божественных лика, когда русские христиане и турецкие мусульмане сошлись в ожесточенной схватке на горных перевалах Восточной Турции. Понемногу русских оттесняли с турецкой территории за пределы границы, в 1878 г. проведенной Россией в ущерб туркам. Но ожесточенная битва под Сарыкамышем заблокировала обе армии. Изо всех сил пытаясь удержать позиции и не отступить еще дальше, великий князь Николай Николаевич обратился за помощью к Британии, надеясь, что британцам удастся оттянуть турецкие войска с Кавказского фронта. Откликаясь на эту просьбу, Китченер предложил провести атаку с моря турецких портов в Дарданеллах. Черчилль одобрил этот план.
Доводы в пользу боевой операции в Дарданеллах звучали убедительно. Британские боевые корабли могли беспрепятственно собраться в Эгейском море. Австралийские войска, направлявшиеся на Западный фронт, были уже на пути к Египту и, если понадобится, могли сойти на берег, чтобы вступить в бой с теми, кого Китченер именовал «второстепенными турецкими врагами». Под Сарыкамышем русским удалось потеснить турок, и их потребность в отвлекающем маневре уже не была столь острой, но оставалась актуальной. Российские сибирские войска, способные изменить баланс сил, требовались для защиты Варшавы. Британцы могли оказать помощь русским, не перебросив ни единого солдата с Западного фронта.
