Австрийский философ и социолог О. Нейрат, как отмечает Л. С. Выготский, развил положение об использовании вспомогательных средств в учение о так называемых вспомогательных мотивах (простейшей формой которых является жребий), роль которых заключается в том, чтобы воздействовать на собственное решение (выбор) при помощи нейтральных стимулов, приобретающих от этого значение и силу мотивов (в развиваемой мною концепции – мотиваторов, имеющих решающее значение). Человек, например, заранее, для себя, оговаривает условие: если выпадет черная кость, то он сделает что-то намеченное, если белая – то не будет делать. Или как в примере К. Левина с человеком, находящимся в неведении относительно того, вернется ли в комнату и когда человек, с которым он имел дело. Затянувшееся ожидание и отсутствие информации приводят человека к мысли, что о нем забыли и нужно уходить. Однако он колеблется и преодолеть нерешительность в принятии решения – остаться или уйти – ему помогает брошенный на часы взгляд. Человек принимает решение уйти из комнаты, когда стрелка дойдет до определенной цифры. Следовательно, положение стрелки часов становится как бы вспомогательным мотиватором. Вариантов жребия – множество; можно сказать, что обращение к нему – это перевод ответственности за принимаемое решение с себя на внешнее обстоятельство.
Нельзя, однако, не заметить, что ряд примеров, приведенных Л. С. Выготским и якобы показывающих роль «вспомогательных мотивов» (внешних обстоятельств, добавочных стимулов), не совсем соответствуют описанному выше принятию решения «что делать». Так, он приводит описание У. Джемса утреннего вставания человека с постели. Человек после пробуждения знает, что ему нужно встать, но его тянет полежать еще немного. Происходит, как считают упомянутые авторы, борьба мотивов. Оба мотива чередуются в сознании и сменяют друг друга. Помогает решение встать на счет «три».
На первый взгляд здесь действительно происходит борьба понимания необходимости встать с желанием еще полежать (т. е. вроде бы человек тоже решает, что делать). Однако фраза «человек после пробуждения знает, что ему нужно встать» свидетельствует о том, что намерение встать у него уже имеется (т. е. он знает, что нужно делать), и речь идет только о том, когда встать, в какой отрезок времени, т. е. когда начать осуществление намерения. Следовательно, можно и должно говорить в данном примере не о формировании намерения (побуждения) встать, а об инициации действия вставания. Счет «три» придает человеку большую решимость, увеличивает импульс инициации, проявление им волевого усилия, направленного на преодоление желания полежать. Такую же роль выполняет и положение стрелок часов в примере К. Левина.
Таким образом, внутренняя борьба связана с принятием решения не только о том, что делать, но и когда делать, в какой момент начать действие при наличии противоположного желания, тормозящего инициацию (запуск) нужного действия. В приведенном примере речь идет в общем о том же, что и в случае с человеком на вышке: он знает, что нужно прыгнуть в воду, намерен это сделать, но не решается осуществить свое намерение и оттягивает момент начала действия из-за испытываемого страха.
7.8. О классификации мотивов
Попытки классифицировать мотивы делались неоднократно и с разных позиций. При этом выделение видов мотивов и их классификация зависят у многих авторов от того, как они понимают сущность мотива. Так, деление мотивов на биологические и социальные, выделение мотивов самоуважения, самоактуализации, мотивов-стремлений к результату (мотивы достижения), мотивов-стремлений к самой деятельности, мотивов к успеху и избеганию неудачи в своей основе базируются на выделении и классификации различных видов потребностей человека (биологических и социальных). В ряде случаев, как я уже говорил, основой для деления мотивов является принадлежность стимулов, вызывающих потребности, к внешним или внутренним (это имеет место и у А. К. Марковой с соавторами, 1983). Деление мотивов на личностные и общественные, эгоистические и общественно значимые связано с установками личности, ее нравственностью, направленностью (Л. И. Божович). Сюда же следует отнести, по В. И. Ковалеву, и идейные и нравственные мотивы (так как они отражают убеждения личности, ее мировоззрение, нравственные нормы и принципы поведения), и мотивы коллективистские (которые базируются на таких аттитюдах (установках), как нормы жизни данного коллектива, принятые личностью). Таким образом, обозначение (название) мотивов в большинстве случаев происходит по ведущему (наиболее ярко выраженному) мотиватору. Такие мотивы можно назвать, пользуясь термином Л. С. Выготского, «однозначными», в отличие от «многозначных», в которых имеется сразу несколько мотиваторов, имеющих для человека противоположное значение – притягивающие и отталкивающие, приятные и неприятные.
Другой подход к выделению и классификации мотивов – по видам активности, проявляемой человеком: мотивы общения, игры, учения, профессиональной, спортивной и общественной деятельности и т. д. Здесь название мотива определяется видом проявляемой активности.
Еще один распространенный подход к классификации мотивов – с учетом их временной характеристики. С одной стороны, это ситуативные и постоянно (периодически) проявляющиеся мотивы, с другой – это мотивы кратковременные и устойчивые. Последние я называю мотивационными установками: оперативными – отсроченными для исполнения, и перманентными, долговременными, характеризующими направленность личности (о перманентных Б. М. Теплов говорил как о далекой мотивации в отличие от короткой мотивации, когда человек побуждается к деятельности только ближайшими задачами).
Мною выделяются мотивы на основании их структуры: первичные (абстрактные) – с наличием только абстрактной цели, вторичные – с наличием конкретной цели; последние делятся на полные (с присутствием компонентов из всех блоков: потребностного, «внутреннего фильтра» и целевого) и укороченные (сформировавшиеся без участия блока «внутреннего фильтра»).
Сходная классификация мотивов дана в книге И. А. Васильева и М. Ш. Магомед-Эминова (1991). В ней выделены: обобщенные устойчивые мотивы, которые выражаются в индивидуально-личностных особенностях (мотив стремления к успеху, мотив избегания неудачи – неважно, в какой деятельности или ситуации, здесь и успех и неудача выступают как абстрактные цели, одна со знаком «плюс», другая со знаком «минус»), конкретные устойчивые мотивы, которым свойственна систематически воспроизводимая активность (например, при профессиональной деятельности: изготовление деталей, занятия наукой и т. п.), общие неустойчивые мотивы, у которых имеется обобщенное предметное содержание, без дифференциации и иерархизации, конкретные неустойчивые мотивы, которым свойственна узкая временная перспектива при наличии конкретной (временной) цели.
Вообще же общепризнано, что единой и удовлетворяющей всех классификации мотивов нет. Классификации мотивов могут быть разными в зависимости от целей исследователя, угла рассмотрения вопроса и т. п. Единственно, что можно требовать от этих классификаций – чтобы они не противоречили сущности мотивов, их генезису. Так, например, трудно согласиться с делением В. С. Мерлиным (1971) мотивов на наследственные и приобретенные: все мотивы являются приобретенными, сформированными в процессе жизни человека, в онтогенезе.
Е. И. Головаха (1979) выделяет три вида мотивов на основании их функций: реально действующие неосознанные мотивы, выполняющие только побуждающую функцию; реально действующие осознанные мотивы, выполняющие побудительную, смыслообразующую и объяснительную функцию; «понимаемые» мотивы, выполняющие либо объяснительную, либо смыслообразующую, либо ту и другую функции одновременно.
В заключение остановимся на выделении некоторыми психологами и философами антимотивов, антипотребностей и антимотивации (Г. В. Суходольский, 1988). Исходными предпосылками для такого выделения являются общеизвестные факты: пресыщение потребности превращает ее в побуждение «отрицательной модальности» (В. Г. Асеев, 1976), вызывает активное отвращение, отталкивание от тех предметов, которые прежде притягивали субъекта, удовлетворяли его потребность. Точно так же все, что определенно или предположительно является для человека вредным, опасным, отталкивает и отвращает его. Такие состояния субъекта, противоположные потребностям, Я. Дитрих называет антипотребностями.
Антипотребности реализуются в антинаправленности, опредмечиваются антимотивами (согласно пониманию мотива А. Н. Леонтьевым); антимотивы конкретизируются в антицелях, т. е. предвидимых антирезультатах, оцениваемых как вредные и избегаемые. Антинаправленность понимается как установка действовать противоположным чему-либо образом, что проявляется в эгоцентризме, нонконформизме и т. п. Антимотив – это принцип избегания либо обобщенный запрет (врачебное – «не навредить», административное – «с начальством не спорить», военное – «приказы не обсуждать»). Антицель– это предвидимый конкретный вредный результат. Условия, препятствующие получению полезного результата, Г. В. Суходольский называет антиусловиями. Он подчеркивает, что приведенные рассуждения – не жонглирование словами, а имеют определенный смысл. Так, например, с его точки зрения, борьба мотивов осмысливается как борьба мотивов и антимотивов в оценке всех «за и против», а сознательный выбор целей (целеполагание) – как выбор между целями и антицелями.
