Виллеру умеет смеяться, но делает это нечасто. И он безумно, невероятно верен – такой верности она еще не встречала. Франсуа не оправдал возложенных на него надежд – он был любим, но история с герцогиней де Шеврез заставила Камиллу сомневаться в мужской верности как таковой. Красавчик Анри вечно крутил романы, иногда умудряясь встречаться с двумя или тремя женщинами одновременно. Дамы, помнится, безумно ревновали, но прощали синеглазому Вильморену все прегрешения. Хотя Камилла знала: в душе Анри влюбчив, но женщину, которую будет любить по-настоящему он еще не встретил. Словом, окружавшие ее мужчины оказались ветрениками. Неужели Теодор послан ей в награду за все годы одиночества?
И тут она нашла ключик к тому, что мучило ее: верность.
Камилла даже застонала вслух, так неприятно было осознание собственной глупости. «Вот, – вспомнились ей слова Теодора, поднявшего правую руку, – доказательство того, насколько хорошо я обеспечивал охрану герцога Энгиепского». Он был исключительно предан своему полководцу. Достоинство или недостаток – не разберешь... И с Камиллой случилось то же самое: шевалье, относящийся к своим обязанностям слишком лично, Бог весть что подумал, когда госпожа де Ларди заявила: «Мне не нужна такая охрана».
«Я сглупила, и это надо исправить. Но как, и поверит ли он мне теперь?» Впервые Камилла не знала, как поступить. С одной стороны, ошибку надо загладить, с другой – не воспримет ли Теодор это как знак, что она готова на большее? А Камилла до сих пор не понимала, готова ли впустить Виллеру в свою жизнь навсегда. Ей не нужен был второй Франсуа...
Начало поисков Дени де Роже было намечено на вечер. Женщина вздохнула, посмотрела еще немного, как Теодор в очередной раз «закалывает» Николя Громилу, взяла серебряный колокольчик и позвонила.
Шевалье явился к ней сразу после тренировки, только накинув камзол. Камилла с удовольствием отметила, что Теодор улыбается. Возможно, и удастся все наладить.
– Что вас так развеселило? – поинтересовалась она.
– Я доволен своими людьми, сударыня. Они многому научились, и я рад, что это произошло до приезда в Париж.
– Вот и хорошо. – Камилла взяла с каминной полки веер. – Вам представится возможность испытать их в деле. Мы выезжаем.
Виллеру мгновенно подобрался.
–Куда?
– В Булонский лес, я хочу прогуляться.
– Хм. – Прозвучало это весьма скептически. Теодор зачем-то оглянулся на дверь и вполголоса осведомился: – Ты уверена?
– Конечно. Нам всем стоит заново привыкнуть к Парижу.
– Да, в этом есть рациональное зерно, – признал Виллеру. Он подошел, улыбнулся и заключил Камиллу в объятия. Поцелуй был долгим и вскружил голову. «Непостижимый человек... Мне кажется, я люблю тебя, но не стоит ли именно поэтому как можно скорее от тебя бежать?»
– Ты очень бледна, – заметил Теодор, отрываясь от ее губ. – Возможно, не стоит выезжать?
– Ерунда. Я плохо спала ночью, – отмахнулась госпожа де Ларди. Не объяснять же Виллеру, что не могла заснуть, думая о нем. Вся эта романтика ни к чему, она может даже навредить. Менее романтичного человека, чем Теодор, Камилла еще не встречала. Он был прост и непонятен – два качества, сочетавшиеся в одном мужчине и сводившие Камиллу с ума. Что скрывается за его честным взглядом, за полуулыбкой? Что он на самом деле думает? Нет, гадать бесполезно, так и до безумия недалеко.
Глава 22
Камилла спустилась к карете в сопровождении Адели; Теодор ожидал, что девушка отправится с ними, но та лишь помогла хозяйке устроиться на мягких подушках, подала корзину со снедью и теплое покрываю и вернулась в дом. Шевалье сопровождал экипаж верхом, на запятках стояли два лакея, Бертрану Теодор велел ехать впереди, а Жан-Пьеру и Арману Жекаре – позади кареты. Сам он держался у окна, в которое изредка выглядывала Камилла, Охранникам Теодор велел смотреть в оба, пусть привыкают.
Путешествовать по Парижу все же было мучительно! Снова парижане будто нарочно стараясь попасть пол копыта лошадей и колеса карсты. Теодор вздохнул свободнее, когда кортеж миновал заставу. Кучер щелкнул хлыстом, и они понеслись по дороге, ведущей к Булонскому лесу.
Об излюбленном месте прогулок парижской знати Теодор уже успел кое-что выяснить: днем там можно гулять практически без опаски, но вот с наступлением темноты под сень деревьев без хорошей охраны лучше не входить. Городские власти старались избавиться от промышлявших в лесу любителей легкой наживы, но тщетно.
Карета остановилась, Теодор спешился и помог выйти Камилле.
– Шевалье, – вполголоса произнесла госпожа де Ларди, – если вы не против, оставим охрану здесь. Я хочу побыть одна, и вашего общества будет достаточно. Здесь сейчас безопасно, вы сумеете защитить меня.
– Хорошо, сударыня, – согласился Виллеру, хотя ему это не очень нравилось.
Стоял ясный, но прохладный день, солнце улыбалось на бледном небе, в ветвях деревьев чирикали какие-то неугомонные птицы. Пропустив Камиллу вперед, Теодор следовал за нею в нескольких шагах, неся корзину с едой и толстое покрывало и оглядываясь в поисках потенциальных врагов. Но дорожка, которую выбрала госпожа де Ларди, казалась совершенно безобидной. Пару раз им навстречу попадались прогуливающиеся дворяне, с одной парой Камилла даже раскланялась, но не сделала попытки завязать продолжительный разговор или присоединиться к ним. В конце концов она свернула на узкую тропинку и направилась к одному из прудов.
Теодор отказал себе в удовольствии любоваться природой – перед ним стояла другая задача, но он не мог отказать себе в удовольствии любоваться Камиллой. Закутанная в тяжелый плащ, она все равно казалась ему тонкой и воздушной, как перо из крыла ангела. Странное чувство: когда он только познакомился с ней, женщина представлялась ему гораздо менее хрупкой, но едва начал защищать... Эфемерность человеческой жизни, смерть, глядящая из-за каждого угла, и – щемящее чувство в груди, непонятная тоска, желание укрыть, спрятать, всегда быть рядом...
Дойдя до пруда, Камилла остановилась на берегу и загляделась на водную гладь, искрившуюся под лучами солнца. Виллеру не решился подходить, чтобы не мешать ей, и поставил корзину на землю. Одиночество – как же он понимал Камиллу! После замка Жируар Париж казался непростительно шумным и многолюдным местом. Вскоре Камилла обернулась, ища глазами своего спутника. Теодор положил покрывало на удачно подвернувшийся пенек, помог госпоже де Ларди усесться, а сам прислонился к дереву.
Камилла достала из корзинки яблоко и задумчиво надкусила. Здесь, в тишине и одиночестве, можно было говорить без опаски.
