в нескольких сантиметрах от моих.
Я ненавижу то, что его слова словно нож вонзаются мне в грудь, и все же хочу, чтобы он поцеловал меня.
Потребность, которую я испытываю к нему, не знает границ и не имеет логического смысла, но она есть, как живое, дышащее существо внутри, подстегивающее меня.
— Элиас, — бормочу его имя, и это звучит как мольба.
Его губы приближаются еще ближе, и мне кажется, что я умру, если он меня не поцелует.
— Да, nena?
Вместо того, чтобы сказать еще хоть слово, я совершаю немыслимое. Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю его губы к своим, целуя.
Сначала Элиас напрягается, но потом я чувствую, как он расслабляется, и его язык исследует мои губы в поисках входа.
Я стону ему в рот, целуя со всем разочарованием, накопившимся за последние две недели без него.
Элиас толкает меня к стене, прижимая своим телом.
— Похоже, ты солгала, — шепчет он мне в губы. — Если ты не скучала по мне, почему целуешь меня так, как будто скучала?
— Заткнись, — говорю я, притягивая его к себе и снова целуя.
Он стонет, его руки скользят по изгибу моей задницы, прежде чем ударить по ней.
— Ты делаешь меня твердым, — дышит он мне в ухо, прежде чем прикусить мочку. — Это то, чего ты хочешь, Наталья?
Я больше не понимаю, чего я хочу.
— Я не знаю, — тихо говорю, отстраняясь, чтобы заглянуть в его льдисто-голубые глаза. Глаза, которые я всегда ненавидела, но теперь не могу представить, что не буду смотреть в них каждый день.
Что, черт возьми, со мной не так?
Его визит в Бостон потряс меня так, что я не могу выразить словами. Это заставило меня надеяться, что, возможно, где-то в глубине сердца его ненависть ко мне переросла во что-то совершенно другое.
В желание и потребность быть со мной, которые совпадают с моим желанием к нему.
— Сколько раз ты думала о нашей встрече в уборной? — хрипло спрашивает он.
— Слишком много, — отвечаю, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Я не могла перестать думать об этом.
Он резко поднимает меня, заставляя обхватить ногами его талию.
— Хорошо, — выдыхает мне в ключицу, впиваясь губами и зубами в кожу. — Потому что ты принадлежишь мне, и я единственный мужчина, о котором ты когда-нибудь можешь думать.
Я поднимаю бровь.
— Когда-нибудь?
— Когда-нибудь, — рычит он, его рука опускается в карман моей куртки, и он вытаскивает оттуда мобильный. — Теперь мне нужно проверить, была ли ты хорошей девочкой, пока мы были в отъезде.
Элиас ставит меня на ноги и начинает листать мой телефон. Он ничего не найдет. Несмотря на то, как сильно мне нравился Дариан, я оставила его номер в блоке и не связывалась с ним.
Он возвращает телефон, встречаясь со мной взглядом.
— Хорошая девочка.
Ненавижу трепет в животе от его похвалы. Это жалко.
— А теперь беги. — Он кивает в сторону коридора. И снова появляется этот холодный, властный мужчина. — И постарайся не думать обо мне слишком много.
Я проглатываю комок и отворачиваюсь, ненавидя то, как легко выполняю его приказы. Сожаление с силой бьет по мне, когда я отступаю от него, понимая, что своим поцелуем только дала ему больше власти, чем он когда-либо имел надо мной.
Он знает, что я хочу его и что не могу перестать думать о нем.
Какого черта я дала своему мучителю такой рычаг воздействия?
Глава 23
Элиас
Следующая неделя проходит как в тумане, пока я дразню и мучаю Наталью, но не даю ей того, чего она хочет. И это чертова пытка, поскольку отказывать ей в том, чего она хочет, — значит отказывать и самому себе. Каждый день мне приходится брать дело в свои руки, просто чтобы оставаться в здравом уме.
Боюсь, что если я продолжу идти по тому извращенному пути, который выбрал в начале этого года, то увязну слишком глубоко, чтобы найти выход. Проблема в том, что мой член не хочет меня слушать.
Сегодня мы едем за пределы академии в лес, чтобы потренироваться в стрельбе по мишеням, и Наталья сидит в передней части автобуса со своими подругами.
Я не могу отрицать желание посадить её к себе на колени прямо сейчас, чтобы убедиться, что все знают, кому она принадлежит.
Экскурсию ведет тренер Дэниелс.
Я бы сказал, что академия сошла с ума, позволяя толпе неуправляемых наследников мафии разгуливать по лесу с заряженным оружием, но что я могу знать?
Автобус останавливается на небольшой поляне, и тренер Дэниелс прочищает горло, вставая так, чтобы мы все могли его видеть.
— Правила просты. Я собираюсь разбить вас на пары, и вы будете ходить по лесу вместе. — Его глаза сужаются. — Ни при каких обстоятельствах никто из вас не разделяется. — Он смотрит на всех нас. — Вы вернетесь сюда через три часа со всей своей добычей. И ни в коем случае не стрелять в своих одноклассников.
— Никакого веселья, — кричит Ник.
Тренер смотрит на него, качая головой.
— Если у тебя проблемы с правилами, Крушев, я просто отправлю тебя обратно по своему усмотрению.
Тогда он затыкается.
— Вот пары, — объявляет Дэниелс. — Камилла и Риццо, Ева и Ник, Дмитрий и Анита.
Я понимаю закономерность. По какой-то причине он ставит парней в пару с девушками. Мое сердце колотится о грудную клетку, пока я гадаю, кого поставят в пару с Нат. Если это буду не я, то всё может закончиться тем, что просто убью парня, который должен будет исчезнуть с ней в этом лесу на три часа.
— Наталья и Элиас.
Я ухмыляюсь, считая забавным, что судьба, похоже, сегодня работает в мою пользу.
Наталья стонет и бросает взгляд в мою сторону. И все же, когда наши глаза встречаются, я вижу в них вспышку волнения.
Тренер зачитывает остальные имена, после чего мы все выходим из автобуса и разбиваемся по своим парам.
Я придвигаюсь вплотную к Наталье и шепчу ей на ухо.
— Не притворяйся, что ты не в восторге от того, что проведешь три часа наедине со мной, nena.
Ее щеки краснеют, но она просто смотрит на меня.
— По-моему, это ты взволнован, а не я. — Она бросает взгляд на пистолет в моей руке. — Только не нажимай на курок. Я знаю, ты меня ненавидишь, но я не хочу быть похороненной в безымянной могиле где-то там.
Она кивает в сторону леса, густо обсаженного деревьями.
Я сжимаю челюсть, так как сама мысль о том, что она думает, будто я
