Вся вылазка продлилась совсем недолго – так, что, не отреагируй они столь быстро, десятки людей могли быть затоптаны, не успев даже поднять тревоги. Он дал знак сигнальщику предупредить остальных и хотел было послать погоню, но вдруг обнаружил, что так дрожит, что не может сказать ничего связного, и по лицам воинов понял, что ни один из них не пойдет за чудовищами вслед. Юэ махнул рукой и оставил эту мысль. Ему, пожалуй, стоило промыть рану после таких кувырканий по грязи.
Рана была пустячной, но началось воспаление, а вместе с воспалением вернулась и лихорадка. Юэ метался в бреду, то приходя в себя и равнодушно глядя на возникающие над ним лица, то содрогаясь в своих горячечных видениях: ему чудилось, что он выносит Ы-ни из горящего дома, что бьеты напали на Нижний Утун и мертвая женщина с развевающимися волосами гонится за ним. В какой-то момент он отчетливо понял, что хочет умереть. Он спокойно размышлял о своем желании и своем долге перед родителями, которых было нестерпимо жаль. Но у него есть брат и сестра, и, когда они вырастут, смогут рассказывать, что их брат геройски погиб во Второй Южной, и сверстники, тараща глазенки, будут им завидовать.
Потом ему снова привиделась Ы-ни, она грозила ему пальчиком и кокетливо манила за собой. Все вокруг было каким-то ватным, за спиной распахивалась бархатная тьма, и Юэ очень хотелось обратно, но Ы-ни топнула ножкой, что-то закричала, и он, протягивая руки и спотыкаясь, бежал за ней. Когда он очнулся, ему еще долго чудился ее серебристый смех, прикосновение маленькой ладони, – видение было очень ярким, словно произошло наяву. Снова увидеть протекающую крышу из пальмовых листьем, вдохнуть тошнотворный запах джунглей было нестерпимо. Юэ до боли сжал челюсти и отвернулся к стене.
Потом опять все куда-то провалилось. Новый приступ лихорадки и начавшееся заражение окончательно вымотали его, и он в какой-то из моментов отчетливо слышал, что кто-то рядом с ним говорит, что его состояние безнадежно, и он непременно умрет. По лицу Юэ разлилась блаженная улыбка: наконец-то! Ему снилась длинная дорога, под бледной луной, он стучал в Ворота Предела Печали, обитые человеческими черепами, и черепа – души умерших, что сторожат вход в царство Синьмэ – бога человеческих судеб, Повелителя Царства Мертвых, говорили с ним. Одна из голов была головой стратега Фэня, из ее пустой глазницы выполз червь и загадал ему загадку. Юэ катался по своему ложу, силясь разгадать ее, но так и не смог.
…Однажды он открыл глаза и понял, что умер. Должно быть, он все же разгадал загадку, и Ворота, ведущие в царство Синьмэ, распахнулись. Потому что вместо гниющих пальмовых листьев над ним колыхался шелковый балдахин цвета желтой сливы, и его тело утопало в чем-то восхитительно мягком.
«Я умер, и Синьмэ, взвесив на своих чудовищных весах, где мерой служат отрубленные головы, мои грехи и заслуги, почему-то определил меня на Острова Блаженных. Они существуют!»
Полог отдернулся, и Юэ увидел лицо господина Бастэ.
– О, как жаль видеть вас здесь, – произнес он. – Значит, вас все-таки казнили…
Господин Бастэ сначала озадаченно посмотрел на него, а потом расхохотался. Его смех был каким-то ну очень живым и сочным для призрачного царства.
– Так ты решил, что попал на небеса? – хохотал он, держа себя за колыхающийся живот. – Ну, насмешил ты меня, сотник.
Юэ озадаченно моргал, начиная понимать, что все еще жив каким-то образом.
Отсмеявшись, господин Бастэ утер широким рукавом зеленого халата выступившие слезы:
– Нет, сотник, так просто ты от меня не отделаешься! Еще выдумал – умирать! Ты мне тут нужен!
– Где… мы? – с трудом спросил Юэ. – Мои… люди?
Мысль о том, что его сотня, должно быть, окончательно полегла, обожгла его.
– Хвала Синьмэ, ты уже хоть что-то начал соображать, – одобрительно сказал господин Бастэ. – Я приказал стянуть все войска под Уюном. Необходимо провести смотр и перераспределить силы.
– О! – только и сказал Юэ, но в его голосе было столько облегчения, что Бастэ на это шевельнул пальцами:
– Знаю, знаю, можешь не говорить, как вы все этому рады. Император разрешил мне дать людям месячный отдых. И собрать новый обоз.
Юэ подумал о том, что на месяц избавлен от джунглей и выматывающего ожидания удара со спины, и почувствовал, что снова хочет жить. Должно быть, это отразилось у него на лице, потому что господин Бастэ, внимательно наблюдавший за ним из-под своих тяжелых, будто вечно сонных век, улыбнулся:
– Вот это мне уже больше нравится! Поправляйся! Это приказ!
С этими словами он вышел, а Юэ озадаченно уставился в затянутый шелком потолок. По мере того как к нему возвращалось сознание, возвращался и привычный порядок вещей. И этот порядок был немыслимым образом нарушен тем, что он, простой сотник, лежит в шатре главнокомандующего, и господин главнокомандующий запросто заходит осведомиться о его здоровье.
Все, что он знал о военном деле, противоречило этому. В куаньлинской армии испокон веков культивировалась строжайшая субординация. Так почему он, даже не будучи хайбэ, так интересует господина Бастэ?
Разгадка нашлась через три дня, когда лекарь господина Бастэ заверил его, что основная угроза жизни миновала, и лихорадка не вернется. Юэ действительно чувствовал себя намного лучше. К нему вернулся аппетит, и он снова начинал интересоваться окружающим. К вечеру третьего дня господин Бастэ сам пришел его проведать и на невнятные благодарности Юэ за столь высокую честь попросту отмахнулся:
– Ты что же, думаешь, я всех наших воинов так обхаживаю, сотник? Э-э, нет, мой мальчик, ты мне нужен, и я собираюсь тебя использовать. А мертвый ты мне совсем не нужен.
– Как прикажете. – Все внутри Юэ напряглось в ожидании. Бастэ остро глянул на него и рассмеялся.
– Ладно, не буду тебя томить. У меня есть сведения, что новую столицу бьеты построили в горах. Тащить туда армию наугад глупо. Сведения моих разведчиков противоречивы и путаны. Путь туда сложен. И кроме того, мне нужен человек, который не просто запомнит то, что увидит, но и оценит с точки зрения военного стратега: расположение возвышенностей и низменностей, водные и пешие пути, высоту стен, особенности рельефа… Который сможет впоследствии помочь мне спланировать нападение, если мы ее найдем, эту их столицу. Этот человек – ты, Счастливчик.
– Откуда вы знаете… – ахнул Юэ, густо покраснев. Он считал свое прозвище всего лишь докучным, но в устах командующего армией было стыдно его слышать.
– Я знаю больше, чем ты думаешь, – усмехнулся Бастэ. – Я пошлю с тобой всего двадцать человек. Ровно столько, чтобы суметь отбиться в мелкой стычке и унести ноги, если что. Твоя главная задача – просочиться туда и остаться незамеченным. Это было бы лучшим, поэтому с тобой пойдет проводник из бьетов. Хоть что-нибудь по-бьетски понимаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
