Меня взяли за локоть и повели в другой зал, где находились машины, похожие на космический аппарат Кристо. Я опять куда-то полечу? Ну, что ж тут удивительного…
Меня подвели опять к нему, тому самому, который еще хранил его следы и запах, подкатили трап и затолкали внутрь.
Я села в свое прежнее кресло. Мешали скрепленные сзади руки, и я, не задумавшись, растягивая суставы, но не замечая боли, просунула в петлю из рук нижнюю часть тела, чтобы поменять положение и держать их на коленях. Кто-то наблюдал за этим маневром, но не остановил меня, просто дождался, пока я закончила, и зафиксировал на сиденье.
Включился проектор над пультом. Я впала в забытье.
Нет, я не спала. Мои глаза были открыты, и каждый звук проникал в мозг. Но ничто не анализировалось сознанием и не сохранялось в памяти. Все, что происходило вокруг меня, да и со мной тоже, было не важно, поскольку не нужно было жить. Я не чувствовала голода или жажды, не засыпала, хотя с тех пор, как я в последний раз ела, пила и спала, прошло много времени. Из всех необходимых для живого существа рефлексов осталось только дыхание.
Я очнулась, когда меня опять куда-то вели, и осмотрелась.
Во все стороны простиралась даль. Слишком яркий свет, ослепивший глаза и нарушивший забытье, постепенно стал слабее, и я увидела вокруг пустоту. Лишь под ногами был пол — что-то гладкое, темное и твердое, но, кроме него — ничего.
Рядом со мной слышался звук шагов, и я сама шла вперед, пока чужие шаги гулко звучали справа и слева. Когда они стихли, я остановилась. Ничего не произошло. Я повернулась. Никого рядом не было. От случайного движения рук жесткий браслет, удерживавший запястья, разошелся надвое и упал на пол.
Итак, я предоставлена сама себе.
Меня не собираются убивать?!
А что тогда?!
Жить в одиночестве?!
Ерунда, без воды я все равно скоро умру. Все нормально.
Я пошла вперед. Или назад — сколько раз и в какую сторону оборачивалась, я не помнила, и никаких ориентиров здесь не было. Надо их оставить, так, на всякий случай.
Я сняла с головы шлем-капюшон, отлепила его от воротника куртки и бросила на пол. Пройдя так далеко, что он стал едва виден, сняла куртку и тоже бросила. Через тридцать шагов наткнулась на стену. Что-то невидимое, будто прозрачное стекло, преграждало мне путь дальше. Касаясь его пальцами, я повернула налево и двинулась вдоль стены. По дороге оставила ботинки, сначала правый, потом левый. Последними сняла штаны.
Расставаться с собственной одеждой не хотелось, и от штанов я прошла чуть больше, чем нужно, и они остались за пределами видимости. Зато я увидела капюшон. Границы тюрьмы стали понятны. Выхода, конечно же, нет.
Я села на пол там, откуда были видны три из пяти вещей, и прислушалась. Вот она какая, абсолютная тишина. Мое дыхание, биение сердца слышны очень четко.
Я закрыла глаза, пытаясь уловить движение воздуха по коже. Воздух был равномерно теплым. Комфортная температура, как сказал бы папа… кто такой папа? А, это что-то из давно прошедшей жизни, из-за предпоследнего ее поворота… Нет, воздух не движется.
Ничего нет.
Я растянулась на полу во весь рост, скрестив руки под головой и положив одну ногу на другую. Теперь остается только ждать.
Я люблю уезжать, далеко-далеко,Темной ночью, когда тускло светят огни,Заколдованный воздух, да сквозь сказочный сонНавевают и манят, и сгущают они.Это я сама сочинила, когда… Когда-то.Тихой ласковой ночью, где времени нет,Не бегут, спотыкаясь и тая, секунды,И где гаснет, мерцая, в тени каменной свет,Уезжаю надолго, уезжаю отсюда.Прочь от зова рассвета, в дремоту тоски,От оставленных в прошлом друзей улечу,В темноту и покой, где лишь сон и мечты,Убегу налегке, навсегда замолчу.
8. Ася. Ловушка с приманкой
Визуализированный контакт был налажен почти мгновенно — очевидно, не без встречных усилий с другой стороны. Кристо едва успел, проделав все нужные манипуляции на пульте, поменяться со мной местами.
— Ты придумала, что сказать? — шепнул Денис.
— Нет, — тихо ответила я.
Разве можно придумывать заранее, еще не видя собеседника?
Чужое лицо появилось на экране медленно. Сначала его очертания обозначили длинные голубые линии, затем разломавшиеся на множество мелких штрихов, которые, расширяясь, поменяли цвет и нарисовали длинное узкое лицо с высоким лбом, разделенным на две части вертикальной полоской светлых волос, далеко на макушке переходивших в пушистую гриву. Гуманоид обладал также двумя нормального размера глазами, коротким, с круглыми ноздрями, носом и небольшим тонким ртом, и ничто из всего этого не позволяло определить его половую принадлежность. Изображение было очень четким. Оставалось надеяться, что меня ему видно так же хорошо.
— Радуюсь встрече! — бодро заявила я. К сожалению, более фамильярного приветствия этот язык не знал. — Я Ася.
Пауза. Удерживая бесстрастную мину, я ждала реакции. От нее зависело, что говорить дальше: нести околесицу про поиски Черного Командующего («А не у вас ли случайно мой любимый братик?»), просить подбросить до Земли («Ой, представляете, я в этой галактике заблудилась!») или, угрожая мифической силой перворожденных, требовать немедленно отдать мне Дину.
Изображение мигнуло и сменилось. Теперь на меня с широкого смуглого лица смотрели маленькие блестящие глазки, а крылья круглого носа беспокойно шевелились. Разглядеть более мелкие детали я не успела — изображение сменилось опять, а потом еще, и еще. Лица, похожие лишь нестандартно низким мыском волос на лбу, мелькали с полминуты, и было заметно, что картинки повторяются. Словно несколько командиров рядились, кто будет со мной разговаривать, правда, хотелось им этого, или наоборот, непонятно.
— Прошу принять мой аппарат, — сказала я, чтобы прервать их замешательство. Должна заметить, что уверенности оно мне добавило.
На экране замерло самое первое лицо. Дважды моргнув, гуманоид ответил ровным высоким голосом:
— Согласны принять аппарат. Передаем маршрут стыковки.
Рисунок лица вновь распался на штрихи, а затем — на линии, которые, развернувшись в плоскости, изобразили корпус корабля, висевший в некотором отдалении. Из середины нижней части схемы появилась и устремилась к кораблю зеленая дорожка.
Денис заиграл на панелях пульта, как на рояле, и корпус корабля стал плавно приближаться.
— Как действуем? — между делом осведомился он.
— Выхожу из катера одна! — быстро сказала я. — Не хочу, чтобы вы оказались под прицелом раньше времени.
