Выдрессированные и накрученные Инна Иванна и Антон продолжали отвечать привычное:
— Маши (или мамы) нет! Я не знаю, когда она будет… Да, я передам…
Еще через неделю Бройберг подыскал для Мани какую-то дохлую, но пока выживающую корпоративную газетенку.
Жизнь у Леночки оказалась на удивление неплохой. В трехкомнатной квартире, где, кроме Лены, жил ее сильно пьющий отец, слесарь в ДЕЗе, Маше отвели самую большую светлую комнату. Леночка старалась убирать квартиру как можно чище и чаще, постоянно справлялась у Мани, как ей здесь нравится и не нужно ли чего, и смотрела робкими обожающими глазами. Похоже, что свое преклонение Бройбергом она целиком перенесла на свою постоялицу.
Леночка работала продавщицей в "Седьмом континенте". Леонид, явившись туда как-то за покупками к жене своего приятеля, сначала кадрился именно к ней, но потом увидел глазастую Лену, сомлел и переметнулся…
Ему сразу понравилась эта крошечка.
— Глянулась? — спросила догадливая жена приятеля и Леночкина подруга. — Рвешься жарко ухлестывать? Но я тебе не советую…
Подруги никогда ничего хорошего еще не присоветовали. От них этого никто и не ждет. Поэтому Леонид ничуть не удивился, воспринял все как должное, хотя на всякий случай полюбопытствовал:
— Почему?
Правда, не задай он этого вопроса, на него все равно бы вылился бурный поток женской доброжелательности и неудержимого красноречия.
Жена приятеля долго, ярко и красочно объясняла, что Ленка — стерва, что она вечно прибедняется, улыбка — это ее способ очаровывать, а так — и зубы ни к черту, и волосы никуда, и фигура…Ты видел ее грудь?
Бройберг изумленно пробормотал что-то невразумительное. До груди в натуральную величину он еще добраться не успел…
Тощенькая такая и висит, неужели он не заметил? Мужик ее бросил, но она врет, будто выгнала сама.
Пожалуй, это уже переходило все границы допустимого.
А жена приятеля неожиданно вдруг закончила:
— Дать тебе ее телефон? Она вообще-то баба неплохая, но в ней нет ничего особенного. Странный у тебя все-таки вкус…
Как будто он искал что-нибудь особенное… Но женщины всегда отлично знают, что нужно мужчинам.
— Только будь с ней поосторожнее… Она хитренькая.
Бройберг чуть-чуть насторожился, быстро все забыл и увлекся в очередной раз.
Вот эта хитренькая Леночка сейчас и приняла с готовностью Машу.
Что там Бройберг наплел и объяснил своей новой даме сердца, Маша не знала. Да и какая разница?
Она приходила вечером с работы, падала по примеру своего несостоявшегося жениха на тахту и замирала. Осторожно входила Леночка.
— Маша, вам ничего не нужно?
— Давай перейдем на "ты"! — предложила Маня.
Леночка просияла.
— Давай! — радостно согласилась она. — А тебе не мешает папа?
Слесарь Маше нисколько не мешал. Он был такой же тихий, как его дочь, напиваясь, безмолвно скрывался у себя в комнате и спал до утра, а утром ни свет ни заря уходил на работу. Казалось, в его лексиконе осталось всего две фразы, запомнить которые не составляло большого труда: "Кра, ны не текут?" и "Пускай деньги плотют!" Именно их он упорно твердил, частенько неровно шагая вечерами по коридору.
Леночка стыдилась пьющего отца и всегда старалась побыстрее спрятать в комнату, хотя Маше, тоскующей в одиночестве, нередко хотелось поговорить с этим тихим застенчивым человеком.
Иногда он запивал сильнее обычного и не выходил на работу. Ругающей его дочери он отвечал однообразно и не без юмора:
— У меня сегодня библиотечный день.
Это стало его третьей фразой.
К Лене частенько наведывался Бройберг, и тогда она, с горящими пожаром щеками, входила к постоялице и замирала у дверей.
— Ну что ты как маленькая? — каждый раз удивлялась Маша. — Я буду здесь сидеть как мышь, даже в туалет не выйду. Свистни, когда Ленька уберется!
Мышонок… Почему они оба ее так называли?..
Плохо было только одно: порой на Леонида нападало неуемное желание потрепаться, и он тогда почти силой вытаскивал Машу на кухню, усаживал рядом со смущенной и сгорающей от стыда и ревности Леной и начинал бурную дискуссию сам с собой, поскольку обе дамы оставались к его разглагольствованиям безучастными и равнодушными.
— Вы очень похожи друг на друга! Скроены по одним параметрам и меркам. Неслучайно я без ума от обеих! — заявил как-то Ленька. — Вам идет жить вдвоем. Поэтому я и поселил вас вместе.
— Ты вообще без ума, — вздохнула Маша.
Ей было очень жаль Леночку. Она тратила время зря. Бройберг никогда ни за что не уйдет к ней. Ни при каких обстоятельствах. Разве что жена выгонит… Но это вряд ли.
— Ты бабник! — сказала она ему шепотом, когда Лена вышла из кухни. — Зачем ты мучаешь такую хорошую девочку?
Ленька зашелся от смеха.
— Вашу Машу! Мария, ты часто просто не понимаешь значения слов, которые произносишь. Я за тобой это не раз подмечал. Объясняю: бабник — это вовсе не тот, кто обожает секс, а тот, кто всю жизнь пытается понять, что же это такое. И каждый раз думает: вот теперь можно попытаться попробовать.
Маня засмеялась.
— Значит, ты у нас всего-навсего — ищущая натура? И долго собираешься искать?
— Возможно, до самого конца жизни, — серьезно заявил Леонид. — А что тут предосудительного, не понимаю! Я никогда не собирался покончить жизнь супружеством, как некоторые. Правда, это больше относится к прекрасной половине человечества. Вы почему-то слишком часто уверены, что ваш избранник — навсегда! А ведь это чепуха! "Жизнь такова, какова она есть, и больше не какова…" Не помнишь этот гениальный стишок?
Вошла Леночка, и увлекательный диалог поневоле оборвался.
Бертил вернулся в Стокгольм. Его приезд, по обыкновению, оказался неожиданностью. Берт любил сваливаться сугробом всем на головы.
— Ну, па, почему ты опять ничего не сообщил? — заныл в трубку Хуан. — Мы тебя ждали-ждали…
— И перестали, — докончил отец.
— Да нет! — захохотал сын. — Просто устали и надоело! Ты привез свою курносую худую жену? Мама стоит рядом и слушает с большим интересом.
— Нет, не привез, — отозвался Берт. — Я задержался на обратном пути в Таллинне… Как вы тут жили без меня?
— Почему не привез? — закричал сын, проигнорировав вопрос отца. — Как это так?! Ты же собирался! Что случилось?
— Ничего, — сказал Бертил. — Просто возникли кое-какие непредвиденные детали, разные мелочи… Осложнения с визой… Я все здесь улажу. Так как же вы тут без меня?
— Я собираюсь обриться под ноль! — сообщил Хуан. — Недавно, па, я видел точно такую же стрижку у одной женщины. Но только не на голове…
Берт вздохнул.
— А где же?
— Ну, па, догадайся сам!.. — заканючил недовольный тупостью отца Хуан. — Если не на голове, то где?..
Бертил немного подумал.
— Может быть, под мышкой?
Раздосадованный Хуан насильно захохотал и передал трубку матери. Он так мечтал увидеть эту русскую, а тут какие-то дурацкие визы… Вообще отец всегда очень непредусмотрительный. Так и мать говорит.
Кончита заворковала в трубку:
— Берт, у меня кончились деньги. У нашего мальчика новая разорительная страсть по имени Мари…
— Как?! — прервал ее бывший муж.
— А что такого? — обиделась и не поняла Кончита. — Обыкновенное имя… И не слишком редкое…
Вот уж действительно, что не слишком…
— А куда делась эта… — Берт порылся в памяти, — как же ее?.. Кажется, Лиз… Там еще была замечательная история с ее юбкой и с мальчиком…
— Ну, об этом тебе лучше всего расспросить Хуана, — разумно посоветовала Кончита. — Хотя он и сам часто не имеет ни малейшего представления, куда они у него постоянно деваются. — Кончита засмеялась. — Я рада, что ты, наконец, вернулся. А когда приедет твоя новая пассия из России?
— Скоро, — сказал Бертил. — Через две-три недели. А может, и раньше.
Потом он позвонил Свену.
Старший сын тоже очень расстроился, услышав, что отец приехал один.
— Похоже, что вы здесь ждали вовсе не меня, а одну ее, — пробормотал Бертил.
— Да нет, па, мы тебя очень ждали! И скучали! — попытался неловко оправдаться Свен. — Но ты ведь знаешь мои семейные обстоятельства… Мне так хотелось тоже найти новую жену… Из России
— Я знаю, сынок, — мягко отозвался Бертил. — Но ведь я не говорил тебе, что с Россией все кончено… Просто пока получилось не слишком удачно… Бывает. В жизни много трудностей. Но все еще может уладиться…
Нужно было сделать и третий, самый тяжелый звонок… Бертил долго медлил, прежде чем набрать номер.
— Ма, — сказал он, — я вернулся…
Мать обрадованно вздохнула.
— Я чувствовала, что ты приедешь один. Хотя знала о твоих делах не больше, чем о том, где начинается круг. Что там в России?
