— Да, — соглашаюсь я. — Тут даже на Ноевом ковчеге не спасешься.
— К весеннему половодью мы будем далеко от этих мест, — успокаивает нас лейтенант Науменко.
Но куда военные смерчи забросят наш лыжбат к весеннему половодью — это узнают счастливчики, оставшиеся в живых. А пока что мы в Ольховке — столице огромнейшего болотного края — и идем занимать позиции на болоте с самым зловещим названием — Гажьи Сопки.
8-й гвардейский понес сильные потери. Подполковник Никитин решил за счет прибывшего пополнения уплотнить слишком уж редкую линию обороны. Снял на правом фланге полка один стрелковый батальон и освободившийся участок передал нашему лыжбату.
Прошли на север около четырех километров. Вот они, Гажьи Сопки. Вот он, наш участок обороны. Торфяное болото, не замерзшее под толстым покровом снега. Земляных окопов нет. Глубокая снежная траншея почти полного профиля, дно ее выстлано хворостом и ольховыми жердочками. Под настилом — ломкий рыжевато-бурый ледок.
Нейтральная полоса представляет собой бугристую снежную целину. Если и были на ней проложенные человеком или зверем тропы, их занесло вчерашней метелью. Чахлые ольшины и осины, группы низкорослых елочек, примятый толщей снега и согнутый в дугу лозняк, кое-где торчат осыпавшиеся зонтики прошлогоднего дудника и болиголова. На той стороне нейтральной полосы начинается густой низкорослый ельник, переходящий в высокоствольный хвойный лес. Там — немцы.
Примерно так же выглядит и наша сторона: хвойный лес, отороченный подростом и кустами. Мы и немцы противостоим друг другу на двух соседних сопках.
Нейтральная полоса — одно из ответвлений огромного болота, которое простирается на много километров к северу и вправо, на восток.
Следует оговориться, что приволховские сопки мало похожи на сопки дальневосточные. Здесь они возвышаются над поверхностью окружающих болот всего на каких-нибудь полтора-два метра. Но и этого достаточно, чтобы на относительно сухих островках вырастали не чахлые деревца, а нормальные сосны и ели.
Линия обороны на этом участке и у нас, и у немцев не сплошная, а очаговая. Траншея тянется метров на триста, затем на километр-полтора идет снежная целина. Напротив соседней сопки — опять примерно такая же траншея и, наконец, еще одна. По траншее на роту. Наша третья рота оказалась на самом правом фланге лыжбата и всего полка.
На сопках, в лесу, шалаши и землянки. Их оставили нам в наследство наши предшественники. Снежные траншеи служат в основном для патрулирования дозоров. Постоянные огневые точки оборудованы не в траншее, а на опушке леса. Роты соединены между собой очень глубокими пешеходными тропами, проложенными в лесу или в зарослях кустарника.
На лошадях подъехать можно только к штабной землянке лыжбата, которая расположена в полукилометре от переднего края. Доставка продуктов и боеприпасов от штабной землянки в роты и транспортировка в тыл раненых возможны только на волокушах или на солдатском горбу.
Днем немцы только изредка постреливали, а с вечера активизировались. Над их сопками пышно расцвели десятки разноцветных ракет, и затем иллюминация продолжалась всю ночь. Усилилась пулеметная стрельба. Время от времени в нашу сторону с визгом летят мины. Правда, пока мелкого калибра. Но мина есть мина, даже самая крохотная, ротная, может убить, искалечить нескольких человек.
Пулеметную стрельбу немцы ведут беспорядочно, неприцельно. Видимо, для острастки. Причем у них большой процент разрывных пуль. Об этом можно судить по характерным звонким щелчкам, которые то и дело раздаются вверху, в кронах сосен и елей.
Вот такое неуютное и беспокойное хозяйство мы приняли на Гажьих Сопках.
Слоеный пирог
Лыжбатовцы недовольны, лыжбатовцы ворчат. Так догоняли свое «прославленное соединение», такие надежды возлагали на него! И дивизионное начальство приняло нас как будто радушно, пообещало использовать лыжников по назначению. А что же получилось на деле? Нас загнали в болото и дали участок обороны, как обычной пехоте. Чего доброго, опять прикажут штурмовать немецкие укрепления, как это случилось под Мясным Бором! А что же делать с лыжами? На кострах их палить, что ли?!
Лейтенанту Науменко и политруку Гилеву стало известно об этих настроениях. На следующий день они провели во взводах «разъяснительно-успокоительные» беседы.
Почему наш лыжбат спешился? И надолго ли?
Спешились не только лыжники. Заняли оборону в траншеях и многие эскадроны из кавкорпуса Гусева. Надо преградить путь противнику, напирающему с севера и юга. Иначе немцы отрежут 2-ю ударную от остальных армий Волховского фронта. И как только собьем немцев с Ольховского рубежа — кавалеристы опять сядут на коней, а мы станем на лыжи.
Как это получилось: справа у нас нет никаких соседей? Открытый фланг, что ли?
Это очень сложный вопрос. У нас не хватает сил, чтобы организовать сплошную оборону. Одна дивизия ведет бои у Спасской Полисти, другая — у Мясного Бора, третья — здесь, у Ольховских Хуторов… А ведь боевые дивизии нужны главным образом на острие прорыва, чтобы прорубаться вперед, к Любани.
…Так что от нашей третьей роты и до Спасской Полисти — это более десяти километров — никаких наших укреплений и постоянных частей нет. Это «окно» стерегут подвижные лыжные отряды из других ОЛБ. Очень возможно, что такой отряд потребуется и от нашего лыжбата.
А вдруг немцы попрут от Чудова в это десятикилометровое «окно»? Зачем им лезть напролом через Ольховку, которую обороняет целая гвардейская дивизия, если рядом свободный проход?
Этот проход только с виду свободный. Там такие незамерзающие под снегом болота, что напрямик по ним ни танкам, ни артиллерии, ни обозам не пройти. Пока что немцам удается засылать через это «окно» к нам в тыл только лыжные разведотряды.
…Более или менее надежная дорога от Ольховки к Чудову идет по правому берегу Керести через Ольховские Хутора и Сенную Кересть. Вот почему в этом месте немцы перегородили нам путь сильными укреплениями, вот почему на этом направлении с обеих сторон столкнулись крупные силы.
Оказывается, и у немцев есть лыжники?
Да, лыжники есть и у них. Скоро мы познакомимся с ними и померимся силами.
Науменко и Гилев перешли в соседнюю землянку. Первый взвод переваривает полученную информацию, дополняя ее и достоверными сообщениями, и непроверенными слухами, полученными по «солдатскому радио».
Беседа комроты и политрука в общем-то подбодрила нас. Есть надежда, что в Гажьих Сопках проторчим недолго. И в пехоту нас превращать никто не собирается. Даже имея наравне со «славянами» постоянный участок обороны, будем одновременно получать задания как настоящие лыжники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
