Карисса еще не очнулась от детских воспоминаний, как на воде появилась новая картина. Ташариану одевали в богатое старинное платье. Служанка аккуратно расправляла бархатную накидку, тяжелую от золота и драгоценных камней, наброшенную поверх атласного платья. Платье было великолепное, но, судя по выражению лица Ташарианы, ей наплевать и на платье, и на предстоящий спектакль.
Рассказ Ташарианы. Дом Ахмеда Абиад-бея. Каир.
— Готова? — спросила ее госпожа Хепера, входя в комнату — одну их многих в богатом доме министра по делам охраны памятников старины.
Ташариана даже не взглянула на свою учительницу. Она еще была в такой ярости, что могла не сдержать себя. Госпожа Хепера напечатала о ней ложь в газетах и увезла из Балтимора прежде, чем Джейби смог увидеться с ней. Едва Ташариана вышла из полицейского участка, как к ней тут же приставили стража. К тому же госпожа Хепера напичкала ее против воли снотворным, чтобы без эксцессов довезти до Каира.
Прошел уже месяц с тех пор, как они вернулись в Египет, а Ташариану еще ни на минуту не оставляли одну. Она не могла подойти к телефону, не говоря уж о том, чтобы побывать на почте или бросить письмо в почтовый ящик. Что подумал Джейби, когда узнал, что она арестована? Что он предпринял? Почему ей ничего о нем не известно? Уж за месяц-то он мог бы ее разыскать! Он, наверное, уже помолвлен с Кристин? От этой мысли у нее заныло сердце.
— Дорогая, твое молчание бессмысленно.
Ташариана отпрянула от нее.
— Никто не заставит меня петь, — холодно проговорила она. — Можете сколько угодно стеречь меня, но петь все равно не заставите.
— Ничего, запоешь! Доставь удовольствие Ахмеду Абиад-бею — и твоя жизнь будет обеспечена.
— Я не желаю доставлять ему удовольствия.
— Твоя карьера тогда будет под угрозой.
— Плевать мне на карьеру!
Госпожа Хепера наморщила лоб. Они обе знали, что карьера для Ташарианы значила не меньше, чем ее любовь к Джейби.
Вспомнив о Джейби, она опять впала в отчаяние. Неужели они больше никогда не увидятся? Она тосковала по нему. Может, он решил больше не осложнять себе жизнь? Если так, то ей пора переводить его в область воспоминаний, а не мечтать о новых встречах с ним. Ташариана наклонилась к зеркалу и стала поправлять дрожащими руками волосы. Неужели ей придется еще раз забыть о нем?
Госпожа Хепера подошла к ней сзади.
— Ты только и думаешь, что о Джулиане Спенсере?
— Я его люблю, — с гордостью произнесла Ташариана, радуясь, что может сказать это хотя бы госпоже Хепере. — Я всегда его любила.
— И ты бы все бросила ради него? И на все решилась?
— Да.
— Тогда я предлагаю тебе сделку.
Госпожа Хепера облизнула яркие губы.
— Ахмед-бей обещал мне правительственную поддержку для очистки старого сфинкса от песка и устройства в нем святилища.
Она нахмурилась, не желая говорить больше, чем уже сказала.
— Ну и что?
— Это значит для меня не меньше, чем для тебя твой английский любовник. Внутри сфинкса есть вещи, которые я должна достать, чего бы это мне ни стоило.
— Какие вещи?
— Это тебя не касается.
— Что это за сделка?
— Ты ублажаешь министра и добиваешься его поддержки, а я отпускаю тебя на все четыре стороны.
Ташариана верила и не верила ей.
— Ты меня слышишь?
— Да. Но я вам не верю.
— Тем не менее ты должна доставить министру удовольствие! Как мне еще тебе объяснить?
— И вы меня отпустите?
— Да.
— Напишите это и подпишитесь. Поклянитесь, что исполните обещание.
Госпожа Хепера покачала головой.
— Кое-чему тебя твой юрист научил.
— Это я сама научилась, госпожа Хепера. Если честно, я вам не верю.
На лице госпожи Хеперы появилось выражение неудовольствия, но она быстро скрыла его под доброжелательной улыбкой.
— Пусть так, дорогая, — сказала она с коротким смешком. — Я подпишу. А ты будешь петь?
— Когда получу договор.
Она закончила причесываться, когда госпожа Хепера подписала договор и подала его ей. Ташариана тоже расписалась, сложила листок бумаги и спрятала его за корсаж.
— Ты довольна?
— Удовлетворена.
— Тогда иди и пой.
Госпожа Хепера схватила партитуру "Тристана и Изольды" и повела Ташариану в зал.
— А, мисс Хигази!
Ахмед Абиад-бей вскочил с низенькой скамейки со множеством подушек и предстал перед ней в кремовом двубортном костюме. Зал напоминал гостиную с маленьким бассейном посредине, вокруг которого располагались столы, скамейки и кучи подушек. Ташариана огляделась, но рояля не было видно, и ей стало не по себе.
Не обращая внимания на ее растерянность, министр бросился к ней с распростертыми объятиями.
— Какое удовольствие видеть вас!
Ее первым побуждением было спрятать руки за спину. Министр походил на голодную гиену, хотя был высоким, с отличными белыми зубами и черными усами. Его портили ястребиный нос-клюв и черные глубоко посаженные глазки под нависшими бровями. Когда он смотрел на нее, у Ташарианы возникало ощущение, что он ее раздевает.
Она все же подала ему руку, и он легонько ее пожал.
— В жизни вы еще красивее, чем на сцене.
— Спасибо.
Его комплимент ничего не значил для нее, особенно когда он так пожирал ее глазами.
— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. — Он показал на скамейку возле бассейна. — Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?
— Только после пения.
Он улыбнулся и наконец-то взглянул на госпожу Хеперу.
— Мадам, будьте так любезны, оставьте нас одних.
— Кто же тогда будет аккомпанировать?
— Я предпочитаю слушать голос мисс Хигази без аккомпанемента, — без обиняков заявил министр. — Так мне легче будет судить о ее таланте.
Госпожа Хепера потеряла дар речи, что было на нее совершенно не похоже, и лишь переводила взгляд с Ташарианы на министра и обратно.
— Пусть ваш шофер отвезет вас домой… или, если хотите, останьтесь. Мои слуги позаботятся о вас.
— А мисс Хигази?
— Она, полагаю, сделает мне честь, пообедав сегодня со мной.
Он выжидающе посмотрел на Ташариану.
За его спиной госпожа Хепера кивнула ей, и Ташариане стало совсем неприятно, но ради своей свободы она могла бы пойти на то, чтобы провести время с самодовольным министром, поэтому выдавила из себя улыбку:
— Конечно.
— Когда мне прислать за ней машину? — спросила госпожа Хепера.
— О, не утруждайте себя, госпожа! Я сам позабочусь о мисс Хигази.
— Хорошо. — Госпожа Хепера взглянула на Ташариану и улыбнулась, однако в глазах ее затаилось подозрение. Она так боялась оставить свою подопечную, которая только и делала, что сбегала от нее! — До вечера, Ташариана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
