— Сейчас перебросим к горам разведчиков, — заговорил Рэт, — надо точно знать, кого, или что они выставили против нас. И, Лихтияр, готовься, ты отправишься с первой группой… Если заведешь в ловушку…
— Не заведу! — прорычал мой начальник стражи, полыхнув ледяным взглядом, и сжав кулаки. — У меня с Жрецами и его сектой имеются собственные счеты!
— Прекрасно. Что еще?
— Я думаю, надо навестить Храм. При нем осталось немало ящеров. И клятвы они не давали. Сам Храм — это место силы, а значит, Жрец может попытаться вернуться, и, возможно, довести ритуал до конца… — Хисс задумчиво рассматривал меня. — Лихтияр, а Жрецы знают о Источнике острова?
— Знают. И наверняка, до сих пор пытаются подчинить его. Они также знают, что погибли не все Регенты. И ищут меня. Только я смогу пробудить Источник. И кроме того, они по прежнему, хотят завершить ритуал…
— Ритуал? Они все еще хотят провести ритуал очищения? Снять, разрушить проклятие? Разве оно не снято? — что-то мне это не нравилось.
— Проклятие осталось, но оно несколько изменилось. И теперь от вас, королева, оно распространяется на все королевство! — пояснил начальник стражи.
— Ого… И кто знает, что делать? — я нервно постучала по столешнице пальцами. Определенно, мне это не нравилось. Как именно изменилось проклятие? — Хисс, ты ведь проклял ее? — обратилась к мужу. — В чем оно заключается?
— Понятия не имею! — воскликнул Хисс. — В тот момент на меня словно что-то нашло. Как помутнение, я произнес слова заклинания, и тут же их забыл. Словно кто-то другой говорил за меня, — Хисс яростно сжал кулаки, нахмурился. — Отвратительное ощущение. Когда кто-то вселяется в тебя, заставляет что-то делать. Когда не можешь контролировать собственное тело…
В этот момент я очень хорошо его понимала, ведь меня тоже подселили к нему в тело.
— Хисс…
— Евгения, с тобой все оказалось по другому… Да, поначалу, ты меня бесила… — ухмыльнулся. — Хотя, иногда было очень смешно наблюдать за тобой, особенно когда…
— Да-да-да, я поняла, о чем ты! — прервала я мужа, уверена, он вспомнил о том же, о чем и я, как впервые увидела его дрын…
— Мы тоже хотим послушать, — вмешался Рэт.
— Ага, — поддакнул Хан.
— Возможно, как нибудь расскажу… — Ухмыльнулся Хисс.
Вот зараза ушастая.
— Жрец… или его заместитель! Они могут рассказать обо всем! О проклятии, и о том, как его снять… — Хисс умело увел разговор в сторону. Продолжая смотреть на меня, а я резко глянула на него, намекая, что хватит пялиться.
— Возможно, еще боги все знают. Нужно навестить Хрустальный Храм. Навести там порядок. Вычистить от скверны. Что-то я думаю, что сам Жрец добровольно не согласиться отречься от Источника Силы. Стрый китайский писсуар… — я прикинула, что делать дальше. — Надо в храм! Думаю, все равно найдется тот, кто сможет стать главным жрецом, заодно и клятву у них принять.
— Это резонно. Но сейчас двери храма уже закрыты. Ведь уже почти ночь… — Рэт смотрел на меня странным взглядом. Он тоже на что-то намекает?..
Сначала Хисс, теперь Рэт, они все чего-то хотят?
— Хорошо, завтра с утра отправляемся в храм. Рэт, Хан, отправьте развед-отряды. Нужно выяснить, где спрятались повстанцы, во главе со Жрецом. А мне надо узнать, как разместили… — хотела добавить "батю", но тут слишком много ушей, лишних. — Все свободны!
— Мы можем узнать статус того мужчины… — спросил Хан, явно недовольно.
Ну наконец-то!
Хоть одного прорвало!
— А вот сейчас и узнаете… — хм, ревнуют… Встала из-за стола, дверь открыл предупредительный Хисс. Мужья вышли следом за мной из кабинета.
В голове что-то внезапно запульсировало, уши заложило, а затем я вдруг услышала… как вдалеке Лери отдавала приказы слугам. И не только услышала. Я увидела, как они кивали и разбегались по замку. Что-то приносили, что-то уносили, приходили и уходили, возвращаясь на один и тот же этаж. В одну и ту же дверь.
Встряхнула головой, прогоняя видения. Это еще что? Новые способности? Нужно будет расспросить фамильяра.
Остановилась как раз во время, двери подъехавшего лифта, тихо зашипев, открылись. Мы вошли внутрь, и через мгновение оказались на нужном этаже. Едва двери открылись, и я вышла в коридор, как из-за той самой двери из моих видений послышалось недовольное ругательство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Как знакомо! Батя ничуть не изменился. Уже всех строит.
— Так пояснишь… — не отставали мужья, даже спросили почти одновременно.
— Терпеньем не обладаете? Да? — понимающе посмотрела на одного, затем на другого и третьего, едва пряча довольную улыбку. Пусть поревнуют, им полезно.
Слуги распахнули двери, мы вошли в гостевые апартаменты, куда несколько ранее доставили носилки с батей.
Один из слуг принес поднос с бульоном, тарелкой с отварным мясом, и свежим хлебом. Чайник с чаем из травок, какие-то фрукты, нарезанные ломтиками, и мед. Все это уже оставили на прикроватном низком столике.
Батя уже удобно лежал на постели, опираясь спиной на изголовье кровати. Лери суетилась рядом, поправляя одеяло, и не обращая внимание на ворчание своего подопечного.
Рядом на широкой постели вольготно расположился Дымыч.
— Идите! — отправила прислугу на выход. Взяла чашку с бульоном и села на кровать.
Мужья расположились на широком диване у панорамных окон.
— Лери, спасибо, дальше я сама…
— Евгеша, убери от меня эту курицу-наседку. Достала уже…
Отца устроили хорошо, усадив его в подушки, и уже даже вымыв и переодев в чистую рубашку.
— Батя, не ворчи. Лери о тебе заботится…
Положила салфетку ему на грудь, заправив за воротник, и потом взяла тарелку, зачерпнув бульон ложкой, поднесла ко рту бати.
— Ну, ты прямо как совсем немощного кормишь, — буркнул он, но рот открыл, и все покорно проглотил. — Руки-то целы, сам могу поесть, вот сил пока мало…
— Ешь, потом обсудим, — прервала его. С улыбкой продолжила кормить его дальше. Чашка уже была пустой, и я подала мясо и вилку, он отобрал у меня ее, и уже ел сам. Силы к моему папеньке возвращались стремительно. Вон, уже и раны стали затягиваться.
— А эти качки — кто? — не выдержал он тишины.
— Это потом. Расскажи… С самого начала, — попросила я, наливая ему чаю и ставя поближе мед и фрукты.
— С твоего конца, ты имеешь в виду? А этим можно доверять? — кивнул он в сторону мужей. Я прямо спиной чувствовала их растущее недовольство и раздражение.
— Можно. Они теперь — семья. Моя семья, как и ты. Так что, не томи…
— Позвонил твой командир и буднично сообщил, что ты доблестно погибла, прикрыв собой гранату, и тем самым спасла курсантов от гибели. Сказал, что вернут твои останки, как только соберут их, тогда и будут похороны, — он замолчал, я забрала чашку и помогла лечь удобнее, убрав одну из подушек под спиной. — Через неделю я получил твой цинковый гроб и пакет вещей из кабинета. На кладбище пришел генерал, командир ЧВК, принес медаль за храбрость и звание героя, посмертно. Десять выстрелов из автоматов холостыми. Вот и все.
— И никаких объяснений? — удивилась я.
— Почему же, отчет по полной форме в папке. Добившей меня…
— Сердце? — сжала его руку, поддерживая.
— Да. До этого словно во сне все было. Вообще в душе никакого отклика. После похорон пришел домой, положил перед фотографией твоей медаль, открыл папку. И все… До телефона и не смог дойти, да что там говорить, встать не смог. Так и умер перед твоими фотографиями и медалями. Надеюсь, хоть рядом похоронили…
— Теперь какая разница? — погладила его по щеке. — Батя, мы теперь снова вместе. Познакомься… — внезапно смутилась, — Рэт, Хан, Хисс, мои мужья.
— Ну, что тут говорить… — хмыкнул батя. — Молодец, дочь, не мелочилась!
— Как тебя зовут в этой жизни? — отлегло, хоть не потроллил и насмехаться не стал, и то хорошо.
— Виландер… И я один из тех, кто пришел сюда в качестве наемника. Но почему-то меня забраковали, и, оглушив, надели рабский ошейник. Продали какой-то ящерке… Все словно в какой-то пелене тьмы, вроде — я, и вроде — не я. Вот после, как оказался на тюремных нарах, я пришел в себя окончательно. А тут и ты подоспела… — его глаза заблестели от влаги, — и я рад! Дочь, Ежик, все равно кем, я хочу быть рядом. И Дымка тут.
