Двор перед домом оставался полностью открытым, внутренний же был скрыт от посторонних глаз. Снаружи никто ничего не увидит. Но у Ричера возникло ощущение, что он слышит звуки, доносящиеся из бассейна. Плеск воды, приглушенные крики. Обычные звуки, которые издают купающиеся люди. Учащенное дыхание, реакция на прохладную воду. Что выглядело вполне естественно. Три часа дня. Температура воздуха почти сорок градусов. Зачем еще сюда приезжать? Бассейн, патио, кухня, гостиная, раздвижные двери. Бутылки с пивом на кубиках льда.
– Мы проводили кое-какие исследования в Бюро, – сказала Чан. – Часть из них делала я. Я похожа на миссис Хопкинс. Исследование об автомобилях. Мы составили соотношение для любого места встречи между стоимостью машин, припаркованных снаружи, и объемом денег, переходящих из рук в руки внутри.
– Ты думаешь, там сейчас происходит именно это? – спросил Ричер.
– Нет, я лишь хочу сказать, опираясь на мой с таким трудом приобретенный опыт оценки автомобилей, что тут собрались очень богатые люди. И это довольно необычная смесь. Здесь не только автомобили, которые выбирают девушки. Есть немного машин для пар. И для мужчин, которые могли приехать прямо с работы. В доме собрались настоящие тяжеловесы.
Они подошли ближе.
В стене внутреннего дворика, рядом с гаражом, имелись ворота, достаточно широкие для самоходной косилки. Очевидно, их спроектировал архитектор, считавший, что люди всегда хотят иметь возле дома лужайки с травой. Здесь их использовали как пешеходные дорожки. Ландшафтные аллеи. Каменные реки. Системы солнечного освещения высотой по колено. Ворота были приоткрыты на фут. Они увидели гостей, залитых солнечных светом и неспешно прогуливающихся внутри дворика.
Из ворот вышла женщина.
Она держала в руках сумочку и деловито направлялась к своей машине.
Не сестра Маккенна. Подруга или соседка. Соустроитель или соорганизатор.
Она шагала быстро.
Поравнялась с ними.
Остановилась и улыбнулась.
– Привет, добро пожаловать, рада, что вы приехали, пожалуйста, заходите.
И снова пошла к машине.
Глава
38
Ричер и Чан двинулись по декоративной дорожке, мимо растений и систем солнечного освещения, миновали ворота и, оказавшись внутри дворика, увидели прямоугольник впечатляющего пустынного ландшафта с деревянными беседками, увитыми лозой для создания тени, огромными терракотовыми горшками и амфорами, полными цветов, величественными гигантскими карнегиями, одиноко стоящими посреди гравия. Бассейн, отделанный темной штукатуркой и имеющий форму естественного пруда, окружали валуны и небольшие водопады. И повсюду тиковая мебель с плоскими разноцветными подушками, зонтами от солнца и столиками.
И еще они увидели приблизительно сорок человек, мужчин и женщин, по большей части среднего и старшего возраста, но среди них попадались и молодые, в ярких аризонских нарядах, купальных костюмах или халатах. Они стояли группами, беседовали, смеялись, держали в руках тарелки и бокалы. Кожа у некоторых была еще влажной, другие находились в бассейне, по шею в воде, и разговаривали, или плавали, или просто веселились.
У стола в тени Ричер и Чан заметили молодую женщину лет тридцати, высокую и стройную, с золотым загаром, в тонкой рубашке, надетой поверх бикини. Она непринужденно улыбалась, от нее исходил какой-то внутренний свет, и не вызывало сомнений, что она является центром внимания. С одной стороны от нее стоял седой, но хорошо сохранившийся мужчина в шортах цвета хаки и яркой гавайской рубашке, с другой – темноволосая женщина с блестящими глазами и широкой улыбкой, одетая в длинный светлый халат из льна. То, как они легко держались друг с другом, позволяло сделать вывод, что это дочь с родителями, а старая фотография из «Гугла» не оставляла сомнений, что родителями были мистер и миссис Эван Лейр.
– Обрати внимание, – сказал Ричер, незаметно указывая в сторону.
Возле дома стоял длинный стол с подарками – по большей части большими коробками, упакованными в белую бумагу и перевязанными серебристыми ленточками.
– Свадьба, – сказала Чан.
– Похоже на то, – сказал Ричер. – Вероятно, это их дочь. Девушка у стола. Племянница Маккенна.
Затем сестра Маккенна начала переходить от группы к группе, напоследок улыбнувшись и сжав плечо дочери. Она беседовала с разными людьми, улыбалась и целовалась с гостями – очевидно, это был один из самых радостных дней в ее жизни.
– Она еще не получила известий из Чикаго, – сказала Чан. – Иначе быть не может.
Ричер промолчал.
Сестра Маккенна продолжала перемещаться от одной группы к другой, взяла бокал с подноса, погладила по плечу какого-то гостя, поставила бокал на другой поднос. И тут она заметила Ричера и Чан, одиноко стоявших у ворот, одетых недостаточно хорошо с точки зрения качества и избыточно с точки зрения погоды. Незнакомые гости заставили ее изменить курс и направиться к ним. Она продолжала улыбаться; ее глаза, как и прежде, блестели, на губах оставалась приветливая улыбка хозяйки.
– Мы не можем ей сказать. Только не сейчас, – прошептала Чан.
Женщина подошла к ним и протянула изящную ухоженную руку:
– Мы встречались? Я Лидия Лейр.
Она почти не отличалась от своей фотографии из «Гугла» на благотворительном балу. Выглядела на миллион долларов. Чан пожала ей руку и назвала свое имя, потом представился Ричер.
– Я задам вам такой же вопрос, какой задаю всем сегодня: вы знакомы с моей дочерью по работе или по школе? Конечно, это не имеет особого значения. У нас общая вечеринка. Но так я могу что-то сказать.
– Мадам, мы здесь совсем по другой причине, – ответил Ричер. – Возможно, нам лучше вернуться позднее. Нам не хотелось бы портить свадьбу. Это может принести семь неудачных лет.
Женщина улыбнулась.
– А я думала, что это относится к зеркалам, – сказала она. – И до свадьбы еще далеко. Скорее пред-пред-предварительный завтрак. Чтобы люди успели заранее познакомиться перед событиями следующей недели и получили дополнительную энергию перед выходными. Моя дочь говорит, что теперь все так поступают. Ну, вы и сами знаете, как бывает в жизни. Свадьбы продолжаются дольше, чем браки.
Она радостно рассмеялась, словно не сомневалась, что шутка не имеет отношения к ее дочери, чей брак будет длиться вечно.
– Может быть, нам лучше зайти вечером?
– А могу я узнать, с чем связан ваш визит?
– С вашим братом Питером.
– О, какая досада… Сожалею, но вы зря проделали столь долгий путь. Его здесь нет. Он не приехал. Естественно, мы его ждали, но это долгий перелет. А откуда вы знаете Питера?
– Мы поговорим об этом вечером. Если вам будет удобно. Сейчас мы не хотим вас задерживать. Мы и так отняли слишком много времени. Мы должны позволить вам заняться гостями.
Сестра Маккенна благодарно улыбнулась и уже собралась от них отвернуться, но тут ей в голову пришла новая мысль:
– У Питера неприятности? Вы – полицейские офицеры?
Чан поступила единственно возможным образом для человека, имеющего свой кодекс, и дала соответствующий ответ:
– Мы – частные сыщики.
– Вас прислал Кивер?
– Мадам, пожалуй, нам необходимо поговорить прямо сейчас. Но мы не можем отрывать вас от гостей.
– Питер в беде?
И снова Чан поступила в соответствии с кодексом:
– Мадам, мы пришли к вам за информацией. Нам нужно, чтобы вы рассказали нам о Питере.
– Идите за мной, – сказала сестра Маккенна.
* * *
Они прошли через дом в кабинет с темными панелями, окна которого были плотно зашторены от солнца. Кабинет украшал камин, отделанный речными камнями. Сестра Маккенна предложила им сесть в низкие мягкие кресла с подлокотниками. Ричер откинулся на спинку, а Лидия Лейр наклонилась вперед, так что их колени почти соприкасались.
– С чего мне следует начать? – спросила сестра Маккенна.
– Расскажите все, что вы знаете о Кивере.
– Как вы понимаете, я с ним не встречалась. Но Питер любит рассказывать о своих проблемах, поэтому в процессе селекции я постепенно что-то узнала обо всех кандидатах.
– И сколько их было?
– Для начала восемь.
– Процесс занял много времени?
– Почти шесть недель.
– Он основательный человек.
– Да, таков Питер.
– Как часто вы с ним разговариваете?
– Почти каждый день.
– И как долго продолжаются ваши беседы?
– Иногда около часа.
– Это много.
– Он мой брат. И он одинок.
– Зачем ему потребовался частный детектив?
– Из-за Майкла, его сына и моего племянника.
– Мы слышали, что у него были проблемы.
– Это неправильное слово. Вежливая замена неприятностей. Что, в свою очередь, вежливая замена чего-то похуже. Майкл и неприятности – вещи несовместимые.
– А каким будет правильное слово?
– Майкл не дошел до конца конвейера. Некоторые детали так и не заняли свои места. Я стараюсь не винить его мать, но она была не самой лучшей из матерей. Она умерла почти через десять лет после его рождения.
