— Не такие уж отдаленные, — фыркнул Гай Филипп, когда Скавр поделился с ним своими мыслями.
* * *
Дубовая рощица оказалась больше, чем предположил поначалу Скавр. Она растянулась на несколько километров. Быть может, это часть богатого поместья. Под порывами ветра шелестели листья и покачивались наполовину созревшие желуди. Между деревьями слышалось хрюканье кабана. Все свиньи любят желуди.
Легионеры шли по траве, наступая на палую листву, лежавшую еще с прошлой осени. Шуршание листьев успокаивало, как глухой шум прибоя.
Затем послышались отдаленные шаги. Вскоре с легионерами столкнулся раненый солдат. Его грудь тяжело вздымалась. Кровь стекала из глубокой ссадины на лбу прямо на тунику. Ужас на его лице сменился недоверчивой радостью, когда он узнал среди легионеров видессианских всадников.
— Хвала Фосу! — выдохнул он и заговорил так торопливо, что слова, казалось, набегали друг на друга. — Спасите! Скорее, мой господин! Эти чужеземные дьяволы! Они убивают! Там!..
— Намдалени? — спросил Марк.
Боги, неужели им не будет предела?..
Раненый кивнул. Марк резко спросил:
— Сколько?
Раненый развел руками.
— Сотня. Больше. — Он нетерпеливо подпрыгивал на месте, забыв даже о своей ране. — Во имя милосердия Фоса! Скорее!
— Две манипулы, — решил трибун.
Гай Филипп мрачно кивнул в знак согласия. Солдаты Княжества были сильными воинами.
Тем же отрывистым тоном трибун продолжал:
— Блез, ты!.. И ты, Гагик!
Багратони понял приказ, хотя Скавр говорил по-латыни. Накхарар что-то крикнул на своем гортанном языке; в ответ васпуракане качнулись назад, ударяя копьями о щиты. Отряд накхарара был слишком велик для манипулы. Сотня намдалени будет окружена силами, превосходящими ее по численности, по крайней мере, в три раза.
Гай Филипп встряхнул раненого видессианина, который вдруг ослабел. Теперь он оседал на землю, дрожа от пережитого. Смерть задела его совсем близко, лишь чудом выпустив из своих когтей.
— Куда идти, ты?.. — требовательно спросил ветеран.
— На первой развилке — налево, на второй — направо, — был ответ. Раненый отер лоб рукавом, недоверчиво посмотрел на кровь, потом перегнулся пополам, и его стошнило.
Гай Филипп с отвращением хмыкнул и громко повторил услышанное от видессианина.
Марк выдернул меч из ножен.
— Бегом! Боевой клич — “Гавр”!
Легионеры затопали следом за трибуном. Первая развилка оказалась в двух шагах, но вторая была не так уж близко. Чувствуя, как пот струится под кирасой, Скавр вдруг засомневался: не пропустили ли в спешке поворот. Но кровавые следы, оставленные раненым, указывали верный путь. Кровь у обочины была еще свежей; раненый мчался так, словно дикие фурии наступали ему на пятки.
Римляне бежали не так уж быстро, и все же васпураканам пришлось напрягать все свои силы, чтобы не отстать. Горцы были крупными людьми, но у многих были короткие ноги.
— Она впереди, за тем гнилым пнем, — указал Гай Филипп. Судя по голосу старшего центуриона, он даже не запыхался. Гай Филипп мог бы пробежать и большее расстояние и все равно остаться в отличной форме.
Впереди действительно оказалась развилка. Теперь уже слышны были отчаянные крики и звон клинков, ударяющихся о мечи и щиты. Шум битвы становился все громче.
— Гавр!.. — выкрикнул Марк. Легионеры эхом отозвались ему.
Впереди на миг все замерло, затем видессиане взорвались радостью, а намдалени испустили вопль злобы и разочарования. Легионеры бросились на поляну.
Около тридцати видессиан, четверо на лошадях, остальные пешие, были окружены всадниками-намдалени. Островитяне все теснее сжимали железное кольцо. С обеих сторон бойцы выглядели усталыми. Намдалени уже приготовились к последней схватке с внезапно возникшим перед ними врагом. Теперь им предстояло защищаться, а не нападать.
Пока манипула становилась в боевую линию и готовила копья для броска, даже невозмутимый Юний Блез расхохотался.
— “Сотня солдат”, — усмехнувшись, сказал он Скавру. — Мне кажется, мы принесли гору, чтобы обрушить ее на муху.
Да уж. Вряд ли удалось бы наскрести на этой поляне хотя бы тридцать намдалени.
При виде легионеров, высыпавших из дубовой рощи, воины Княжества разинули в изумлении рты. В конце концов здоровенный воин, который, как понял Марк, был командиром — великолепное седло под ним было украшено золотым шитьем, а на шлеме сверкала золотая и серебряная насечка, — откинул голову назад и рассмеялся еще громче, чем Блез.
— Опустите копья, ребята, — сказал он своим латникам. — Кажется, нас словили…
Намдалени опустили оружие, некоторые — с явной неохотой. Видессиане, удивленные появлением спасителей не меньше, чем намдалени, оперлись на мечи и копья, жадно глотая воздух. Они были так измучены, что вряд ли смогли бы отразить последнюю атаку.
Командир намдалени медленно подъехал к Скавру. Римляне, стоявшие рядом с трибуном, угрожающе шевельнули копьями, но намдалени не обратил на них никакого внимания. Он протянул Скавру свой щит.
— Ударь мечом, согласно законам чести.
Марк несколько раз легонько стукнул мечом по щиту.
— Хороший удар! — воскликнул намдалени. — Я сдаюсь победителю!
В знак поражения он снял шлем. Другие намдалени последовали примеру своего командира. Под шлемом обнаружилось веселое веснушчатое лицо и густая светло-каштановая борода. Затылок у островитянина, как у большинства его соотечественников, был гладко выбрит.
Как и в замке, что был взят к северу от Сангария, островитяне вовсе не опечалились поражением. Проигрыш был вещью неизбежной и часто сопутствовал жизни профессионала. И командир, и его солдаты держались совершенно спокойно. Один намдалени заговорил с имперцами, с которыми только что сражался, и в его голосе совершенно не было вражды:
— Не подоспей эти ублюдки-римляне, вам бы точно уж не видать завтра рассвета.
Намдалени, служившие в столице вместе с легионерами, знали о римлянах куда больше, чем спасенные ими видессиане.
Скавр послал людей разоружить островитян, а сам подошел к видессианскому офицеру, желая отдать ему честь. Породистый жеребец, властность, исходившая от всадника, делали этого человека заметной фигурой. Марк без труда определил предводителя.
Видессианину было не меньше шестидесяти лет. И, судя по всему, это были бурные шестьдесят лет. Его волосы и тщательно подстриженная борода были почти седыми. Несмотря на довольно увесистое брюшко, плечи видессианина не сгибались под тяжестью доспехов и оружия. В глазах мелькнули иронические искорки, когда он отвечал на салют Марка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
