Святослав вместе со всеми радостно кричал и смеялся. Проследив бег очередной пары, он вернулся к костру. И тут вновь ощутил на себе долгий взгляд. Та девушка… снова она… Смотрит, на сей раз прямо, и глаз не отводит. Какой манящий взор! Как он обволакивает и влечёт к себе! Говорят, так очаровывают Русалки случайного путника, забредшего ночью в их владения. Окружают, ведут к воде и крепко целуют. И когда смертный муж отведает того поцелуя, больше никогда ни единой жены не захочет, а будет искать Русалку до тех пор, пока она не заберёт его к себе в реку или озеро…
Святослав не заметил, как ноги сами понесли его на молчаливый зов, и он оказался рядом с девушкой. Та не говорила ни слова, только грудь её учащённо вздымалась и опускалась, источая неведомую женскую силу. «Нет, не Русалка, — подумал мельком Святослав, — у них не бывает таких тяжёлых русых волос и светлых, будто пшеничные колоски, бровей, милого округлого лица с редкими конопушками на маленьком носу, крепкой ладной стати и блестящих живым огнём глаз». Теперь он точно вспомнил взгляд этих глубоких до бездонности очей, который невзначай ловил на себе. Но тогда не обращал внимания, был занят другими делами и мыслями, а теперь Ярило будто снял с его глаз пелену, и наступило прозрение. Выходит, она давно заглядывается на него? Может, из-за того и приходила в Ратный Стан?
Святослав почувствовал, как неведомая сила вновь всколыхнула его. Он взял девушку за руку, крепко сжал пальцы, затем привлёк к себе и смело заглянул в распахнутые навстречу зеницы.
— Как зовут тебя? — прошептал.
— Ладомила… — чуть слышно выдохнули уста.
— Ладомила!.. — только и смог повторить Святослав, задыхаясь от переполнявшего его чувства.
Девушка высвободилась из объятий, рассмеялась тихо и призывно, будто зазвенел серебряный колокольчик, и, полоснув молнией своего колдовского взгляда, устремилась по тропке между берёзами.
Встречный ветер обозначил её тугой стан, прижав к телу вышитую сорочку и плахту с узорами. Вскоре девушка светлым пятном замелькала среди деревьев. Святослав ринулся вслед, полетел за Ладомилой, как сам молодой Стрибог, не чуя земли под ногами. Кажется, никогда прежде он не бегал так быстро и невесомо, за спиной будто выросли крылья. Тропка, спустившись пологим склоном, вывела к молодому березняку. Серп новорождённого месяца блестел в небе, давая совсем немного света, однако его дополняла щедрая россыпь звёзд, — это благой Велес выгнал на Сварожьи пастбища своих звёздных овец и коз.
Вот уже совсем рядом белая сорочка, Святославу показалось, что девушка слегка выдохлась и умерила бег, и его руки тотчас коснулось её плеч. Ещё миг — и юное трепещущее тело в его объятиях, два сердца бьются гулко и часто. Уста находят друг друга, и поцелуй длится бесконечно долго. Рвущееся, переполнявшее Святослава чувство теперь обрело конкретный облик, — именно этой девушки желал он больше всего на свете, именно её хотел любить и держать в своих объятиях!
Ласки обоих были неумелыми, но горячими и нежными.
— Мы можем оставаться здесь до Зари, — прошептал он на ухо любимой, хотя их никто не слышал.
Всю ночь до утра Ярилина роща полнилась тайными звуками поцелуев, блаженных вздохов, шёпотом и счастливым смехом. И сам юный бог радовался устроенному в его честь торжеству Любви. А на рассвете пары стали собираться у храма, чтобы встретить восход ярого Солнца.
Святослав с Ладомилой, держась за руки, как и прочие пары, подошли к жрецу. Горицвет с Болесей уже стояли по его правую руку. Сияющее лицо друга, его радостное приветствие и поздравления говорили о том, что он бесконечно счастлив. Святослав тоже чувствовал небывалое умиротворение, — рвавшаяся наружу и мучившая его сила наконец была исторгнута из тела, оно стало лёгким и невесомым, будто облако в небесах. Внутри всё обрело лад и пришло в состояние блаженного равновесия. Только тихая радость и нежность струились из его глаз, а рука сжимала пальцы любимой девушки, женщины, жены. Он взял себе жену — теперь эта мысль была простой и естественной.
Когда собрались все пары, жрец, возложив ладони на головы стоявших впереди Болеси и Горицвета, провозгласил:
— Вы, избравшие друг друга в священную ночь Ярилы, благословляетесь Творящим Жизнь Богом нашим и нарекаетесь Яровыми возлюбленными. Отныне никто, даже отец с матерью выбор ваш ни осудить, ни оспорить не могут! Пусть же протекает во благе жизнь ваша, и священный огонь Любви, что зажёг Ярило в душах ваших, не гаснет отныне и во веки веков! Пусть будет у вас много детей, и растут они здравыми и сильными! Скрепите же перед ликом Ярилы и всем честным народом союз ваш поцелуем и принесите Богу нашему благодарственную жертву. Горицвет и Болеся! — торжественно заключил он. — Нарекаю вас мужем и женой!
Поцеловавшись, Горицвет и Болеся отправились в храм, чтобы принести Яриле жертву из цветов, зерна и мёда.
— Светлояр и Живена! Валибор и Зореслава! Святослав и Ладомила!
Названные пары подходили к жрецу получить благословение, он возлагал на их головы свои длани, молодые целовались перед всеми и шли в храм.
Остальные раскладывали на траве припасённые заранее крашенные шафраном, луком, бузиной, а также расписанные яркими византийскими красками яйца, печёных кур, гусей, сало, творог, пышки и прочие яства. В храме на чистых холстинах у жертвенного камня складывали отдельные дары, предназначавшиеся богам и для нужд служителей.
Жрец взял в руки кропило и подошёл к серебряной чаре, наполненной живой водою из Ярилиного источника, что была принесена в храм ещё с вечера и вобрала в себя всю силу таинства, творимого в честь бога Яра.
Совершив три кругообразных движения посолонь над чарой, жрец окунул кропило и стал брызгать на разложенные дары со словами:
— Пусть вода живая, что несёт в себе силу ярую, возрождающую жизнь каждую весну, передаст эту святую силу яствам, принесённым от чистого сердца нашему славному празднику. Освятите, Боги и Пращуры, сии дары, дайте силу и полю огнищанскому, и живности всякой, а людям — Любви великой и продолжения Рода славного! — После этого жрец брал малые толики из окроплённых живою водою припасов и бросал в огонь жертвенный со словами: — Светлые Боги и души Пращуров наших, в Ирии с богами пребывающие, в честь Яра Великого примите жертву от сердца и души потомков ваших! Вкусите её первыми и тем освятите чистотой, силою и мудростью вашей!
Когда дым от принесённой жертвы вознёсся к Сварге, жрец торжественно изрёк громким голосом, так что, казалось, через него вещает сама Истина:
— Приняли Ярило и Боги с Пращурами жертву нашу и тем освятили трапезу праздничную! Тройственная сила воссоединилась в пище сей. Это сила воды, огня и воздуха, что есть обиталища вознесшихся душ! Вкушайте же святую пищу, и наполнятся души ваши чистотой и любовью. Пусть от этой любви, освящённой богами, рождаются красивые и умные дети. А воину в жаркой сече ярая сила поможет одолеть ворога наисильнейшего!
Жрец снова взял кропило и стал брызгать на дары и людей живой водой, читая молитвы и продвигаясь к выходу. Молодой служитель нёс за ним серебряную чару.
Обойдя коло людей вокруг храма и освятив их приношения, жрец вернулся в храм.
— Слава богам славянским, слава Яро-богу, владыке жизненной силы! — провозгласил он.
— Слава! Слава! Слава! — дружно подхватили собравшиеся.
Будто услышав их слова, в специальное оконце, вырубленное на востоке напротив жертвенного камня, ударил первый луч восходящего солнца и осветил изваяние Ярилы нежно-розовым светом.
Люди запели гимн восходящему светилу.
Встретив и восславив ярое Солнце, все расселись на большой поляне и принялись за праздничную трапезу. Обмениваясь поздравлениями и поцелуями, одаривали друг друга расписными яйцами. Тут же разглядывали их, читая по древним знакам, чего пожелали им друзья и любимые. Раскладывали яства, ставили хмельную сурицу и греческое вино, ягодные наливки и квасы, и вновь пошло веселье. Опять затеялись хороводы и игрища, песни и задорные пляски.
И лишь к закату дня возы медленно покатились обратно в Киев.
Кияне, праздновавшие Богояров день в граде, с ликованием встретили молодёжь. Ещё издали, заметив идущие впереди пары в венцах, они старались угадать, кто же какую взял себе жену.
— Горицвет с Болесей идёт!
— Эге, то не диво, он на неё давно глаз положил…
— А это кто там, за ними?
— Ладомила, дочка тысяцкого Кромеслава…
— C кем же она?
— Будто знакомый юноша, да не признаю… Ба, да он на нашего княжича схож!
— На Святослава? Не может того быть!
— Отчего не может? Он самый и есть, Святослав! Ладомилу за руку держит…
— Да неужто мать княгиня дозволила б ему на простой девушке жениться? Верно, Ольга ему заморскую царевну в жёны прочила…
