— Помираешь?
— Не. Так. Озорую. Давай про Каргополь.
Ясное лазоревое небо недоуменно разглядывало их сейчас, кружила неподалеку большая птица и совсем недалеко, только руку протяни, обосновывалось на кручах облако.
— А что у нас там с дорогами?
— Где?
— В Каргополе.
— А. Ну, слушай…
— В хорошем состоянии одна — на Няндому. Купцы городские попросили не проводить через их город «бесовскую» железную дорогу. То есть правление железной дороги предложило купцам откатить, чтобы сделать крюк на Каргополь, они не дали. «Железка» была проложена от Вологды до Архангельска по прямой.
— У тебя эти купцы, как современники. И где ты это все берешь?
— В брошюрках. Века проходят, власть одна. Однако, говорят о какой-то трансъевропейской трассе. Это чтобы мои девки на ней работали. В перспективе этот автобан дотянут до Кирова. Причем, суки, строят. По-твоему, дороги и порты нам нужны?
— Ни в коем случае. Через терминалы и коммуникации все из страны вывезут до самого донца. А что ты там, про девок?
— Да, думаю, на трассу пойдут. Порода такая.
— Что за порода?
— Любознательная. Одна вот влетела.
— То есть?
— Любопытство проявила к члену.
— Как?
— Беременная.
— Это та, которую я видел.
— Ну да. Другая маленькая еще. Впрочем, какая разница.
— То есть?
— Чем возраст меньше, тем любопытства больше. Однако мы разговор затеяли не к месту и не ко времени. Обсудим внизу. Если тебе интересно.
— А откуда знаешь, что влетела? — продолжал интересоваться Пес.
— Жена сказала.
— Домой звонил?
— А то… Я вижу, ты человек добрый. Давай, пойдем. Я тебя поддерживать буду.
— Я сам. Слушай дальше и повторяй.
«… работати Ему со страхом, да простит вся содеянная мною злая, да избавит вечныя муки и не лишит Небеснаго Своего Царствия. О, Преблагословенная Богородице: Ты бо благоизволила еси нарещися во образе Своем Скоропослушница, повелевающе всем притекати к Тебе с верою: не презри убо мене скорбнаго и не попусти погибнути мне в бездне грехов моих. На тя по Бозе все мое упование и надежда спасения, и Твоему покрову и предстательству поручаю себе во веки. Аминь».
— А ты много еще молитв знаешь? — спросил Саша, совершенно подавленный способностями Хозяина к знанию молитвенных текстов.
— Немного, — ответил он, — пошли, однако..
Показалась Панагия. Сколько времени понадобилось для ее строительства и как это происходило, не стоило думать. Время здесь не имело значения. Как и там, у озера. Как и там, в зале тысячи Будд… Пес наконец-то потерял сознание…
… Зал тысячи Будд был погружен в полумрак. Пусто было среди монументов. На этот раз он искал женщину. Гималаи — не самое плохое место времяпрепровождения для мятущейся женской души. Вообще-то убивать лучше всего, конечно, в большом городе. Выбрать место, открыть окно в номере, поставить локти на подоконник, хорошо упереть их, поймать в прицел аккуратную женскую головку, выдохнуть, тронуть спуск. Потом положить оружие, покинуть номер, пройти по коридору, пошутить внизу с консьержем, взять такси, через два квартала выйти, и так еще раза три. Потом автостанция, другой город, аэропорт. А деньги у него давно есть свои. Не нужны ему деньги…
В Бутане нет городов и люди живут в старых крепостях. Толстые, сужающиеся кверху стены, широкие окна. Здесь свои понятия о стратегии и тактике обороны. Ни гвоздей, ни железа. Постройки состоят из блоков. Пазы и выступы, филигранно подогнанные друг к другу. Металл ветшает и стареет, а камень — никогда.
На первом этаже — загон для скота, на втором — жилые комнаты. На третьем — амбар. И стены домов во множественных изображениях фаллоса. Во всех видах и ипостасях. У некоторых членов руки и ноги. Одеяния и головные уборы. Тантризм — штука тонкая. Гораздо тоньше русского похмелья. Как раз для женского воображения. Фаллос отводит беды от дома.
И главное — здесь нет телевизоров. Высокие и крепкие люди. Весь народ в одинаковых шелковых халатах, перетянутых шелковыми поясами. У мужчин, покороче, у женщин подлиннее. Коралловые бусы и браслеты. Бирюза.
Он ел рис с овощами и пряностями и вспоминал тот рис в джунглях, ужины на двоих с Черной Рожей. Здесь, вместо мяса крокодила, приличная свинина в сладком соусе. За всю операцию он не выпил ни капли джина. Легендарное мясо яка ему не понравилось. Вольному воля. Так же как принудительный чай с маслом, молоком и солью.
Объект находился в столице — Тхимпху. Небольшой городок с одной нестрашной улицей и несколькими лавками. Сережки, ожерелья, сабли. Вот саблей-mo он и убил ту женщину. Вполне достойное и соответствующее месту оружие. Металл дрянной, мягкий, но удар получился удачным, она даже не вскрикнула, и кровь алая была неотличима от накидки на ее ложе. Русская сучка, перебежчица… Потом ему пришлось отправиться в Тангсу. Это уже настоящий город. Тысяча жителей, крепость, где находится королевская резиденция. Горная дорога на высоте три километра. В Тангсу получил новую информацию от одного из монахов. Он тогда поразился обширности и разветвленности агентуры. Колоссальнейшая работа длиной в века, когда связь передается через поколения в поколение. Наполовину сданная и порушенная агентура, но все же устоявшая, являлась залогом будущего успеха. Только мудреный русский или хохлацкий мужик, только белорус упрямый или татарин никак не могут взять в толк свою судьбу и предназначение. Только из-под палки, только оголодав и отчаявшись. Да что мы за народ такой?
Информацию он получал в монастыре, где жили астрологи. Информатор предложил ему рассчитать гороскоп, но он отказался. Не верил он в гороскопы.
Улетая из страны, наконец, выпил. Попросил в баре аэропорта Паро тройной джин без тоника и выпил его в полтора глотка. На взлетно-посадочной полосе резвились молодые монахи, еще дети. И опять астролог, со своим будущим. Ах, будущее… Не хотите ли номер в «Агидели»? Не хотите ли реанимацию и спецобъект под Псковом? Новое лицо, новые документы. Земля дракона, земля ливов. Племя темное и послушное. Дюны и сосны. Великая Латвия до Урала. Завтра много работы. Нужно спать. И во сне придет женщина, которой уже нет. Но вместо женщины — Черная Рожа…
ЧЕРНАЯ РОЖА ВЕДЕТ ПСА ПО ВАВИЛОНУ
Он сидел посреди обморока, где не было еще ничего, и читал книгу. Пес узнал свою книгу и возмутился, а возмутившись, потребовал ее ему отдать.
— Да брось ты. Это всего лишь мираж, галлюцинация. Книга сейчас в сейфе твоего начальника. Там же твои документы, ордена и медали. В кассе — зарплата. На депоненте денежки. Очень занимательная книга. Я от нее торчу.
— Шел бы ты на свою малую Родину. Козел.
— От козла и слышу. Дела твои нехороши. Ты скоро будешь свободен.
— Я свободен был, буду и есть.
— Хочешь, посмотрим на твою Месопотамию? Вавилон — город обширный.
— Экскурсию предлагаешь?
— Чтобы ты знал, я давно уже умер и потому могу быть везде, где захочу. А тебя одного в Вавилон пока не пустят. А, потом, ты не скоро со мной встретишься. Пока тебя определят по месту назначения. Бюрократия.
— Говоришь много. Мне и спать-то нельзя. Дел много.
— Это много времени не займет. Пошли. Тем более, ты сейчас не спишь, а бредишь. Лежишь в отключке и дуркуешь…
И они пошли.
…Песок согревал подошвы и солнце не утомляло их во время пути по пустыне. Пес оглядел себя и обнаружил, что он бос и одет в какой-то балахон, в котором все же было легко идти. Черная Рожа был ростом несколько ниже и потому шагать ему приходилось пошире. Песок, какой-то неестественно плотный, позволял идти быстро.
— Почему мы босые, Чернота?
— Во сне ходить босиком — к счастью и достатку.
— А одежда моя где? Штаны? Пиджак?
— Зачем тебе пиджак в Месопотамии? От тебя вначале шарахнутся, а потом допросят и повесят. Ты лучше иди и не задавай лишних вопросов.
— Куда идти-то?
— Посмотри внимательней на линию горизонта. Там город.
— Это мираж.
— Сам ты мираж.
И после этих слов расстояние между ними и городскими стенами стало стремительно сокращаться. Через четверть часа они были на месте. Часов Пес на руке своей не обнаружил. Черная Рожа заметил это и ухмыльнулся.
— Где часы?
— А на фиг они тебе здесь? — ответил папуас.
— Часы дареные.
— Ты думай, вообще, о чем говоришь. Здесь сон. Иллюзия. Вот проснешься и все на месте. И часы, и пиджак, и беда… Воды ни капли, Панагия далековато, мудак Каргопольский в отчаянии. Зачем мужика вовлек в сомнение?
