В кухню вошла Роза Мулине, одетая в простые муслиновые юбку и блузку, ее волосы, еще мокрые после купания и непричесанные, казались разбившимися на небольшие медного цвета пряди. Глаза были темны от гнева.
— Что он здесь делает?
— Я следила за Биллом, как ты велела. Они подрались, и я не знала, куда его вести, честное слово, не знала. Он ранен.
«Любопытное зрелище», — подумал Блэар. Маленькая Роза заполняла собой всю комнату так, что на ее фоне массивная Фло становилась почти еле заметной.
— Зачем было его сюда тащить? Это же глупость! Он грязен, как шахтер, и только. Ему нужны лишь вода и мыло, и он снова будет выглядеть как всегда.
— Поверьте, я и сам меньше всего хотел здесь оказаться, — проговорил Блэар.
— А я вас меньше всего хотела бы видеть, так что мы квиты, — ответила Роза.
— Роза, единственное, что вы должны были сделать, это передать клоги Биллу, как я вас просил, и сказать, что вы принадлежите ему и только ему одному и что драться с ним я не собираюсь. Тогда бы он не пытался меня убить, и я бы не сидел сейчас здесь.
— Я вам не служанка, чтобы быть у вас на побегушках. — Она ткнула кочергой в угол кухни. — Вон ваши клоги. Отнесите их сами.
— Не может он никуда идти, — возразила Фло. — Посмотри на его голову.
Роза взяла у Фло лампу и пробежала рукой по волосам Блэара, вначале грубо, потом все мягче и мягче. Он почувствовал, что внезапно рука ее словно одеревенела.
— Ну, может быть, вода и джин, — проговорила Роза.
Фло разожгла огонь посильнее, чтобы нагреть воды. Роза налила Блэару джина. Что можно было всегда достать в Африке, так это хороший голландский джин; ничего не поделаешь, в любой жизни есть свои ограничения.
— Почему бы вам не позвать врача? — спросил Блэар.
— Вам нужен хирург. Он в это время уже настолько пьян, что я бы ему и кошку не доверила зашивать.
Блэар почувствовал, что в голове у него как будто просветлело. Обе женщины и жарко горевшая плита вдруг начали медленно вращаться вокруг него. Содержимое стоявшей на плите кастрюли забурлило.
— Вода готова. — Фло подтащила по полу оцинкованное корыто и поставила его поближе к плите.
Роза подвязала фартук и ждала, уперев руки в бедра:
— Ну?
— Я могу сам помыться.
— Меня не грязь ваша волнует. К тому же мне уже приходилось видеть голых мужиков. И вы меня видели.
«Верно», — подумал Блэар, не сомневаясь, что в раздетом состоянии Роза куда привлекательнее, нежели он сам. Он стянул с себя сапоги и носки и неуверенно встал, держась за стол, чтобы расстегнуть рубашку. Глянув на себя вниз, он обратил внимание, что больше всего угольной пыли собралось по центру живота и ниже. Расстегнув брюки и кальсоны, Блэар, испытывая немалое смущение, вылез из них. На Золотом Береге он всегда стеснялся своих бледности и костлявости. Теперь выяснилось, что и в Уигане он выглядит не лучше.
Даже эти небольшие движения вызвали у него головокружение. Фло протянула руку и помогла ему забраться в корыто и опуститься на колени на ребристое дно. Роза открыла заслонку плиты. Тряпкой она сняла с углей стоявшую на них чугунную сковороду, достала из нее раскаленную до ярко-оранжевого цвета иглу и бросила ее в миску с водой. Блэар услышал шипение.
— А вы правда зарабатываете по десять пенсов в день? Воистину, рабство еще не изжито.
— Не ваше дело, — ответила Роза.
— И платите по три фунта в неделю за квартиру? Как это вам удается? Наверное, не только сортировкой угля занимаетесь, да?
— Выпейте. — Фло протянула ему чашку с новой порцией джина.
У Розы в руке появились ножницы.
— Что, подстригать меня будете? — Почему-то сейчас это показалось ему верхом неприличия.
— Просто чтобы волосы не мешали.
Блэар слышал клацание ножниц, видел падающие на пол космы спутанных волос, но голова его с одной стороны почему-то ничего не чувствовала. Все это показалось ему очень странным. «Надо бы обратиться к настоящему хирургу, — подумал Блэар. — Профессиональные медики — разве это не одно из величайших достижений цивилизации?» Тут он обратил внимание, что газовые лампы на кухне все разом вдруг ярко вспыхнули.
— Вы ведь не будете кричать, как маленький? — спросила Роза.
Нет, он оказался неправ: голова с этой стороны сохранила чувствительность. Когда Роза слегка задела его миской с холодной водой, он едва успел сцепить зубы, чтобы удержать готовый вырваться крик. Фло дала ему скрученную жгутом тряпицу, чтобы он мог сжимать ее зубами от боли, и протянула Розе иглу с красной нитью.
— Думайте об Африке, — посоветовала Роза.
Блэар принялся думать о Билле Джейксоне. Если тот и раньше хотел его убить, то каким же непримиримым врагом станет Джейксон теперь, когда узнает, куда привела Блэара Фло? Чем больше Блэар размышлял над этим, тем лучше понимал, что не может даже обратиться в полицию. Первым вопросом старшего констебля Муна будет, из-за чего они подрались, а вторым — куда Блэар пошел после драки. Его ответы оставляют впечатление обычной для Уигана грязной любовной истории. Тут игла дернулась в руках Розы, и Блэар изо всех сил вцепился в края корыта.
Фло смешала в кувшине горячую и холодную воду. Роза обрезала нить, положила иглу и вылила на Блэара очередной кувшин, от чего его будто ударило током. После этого Роза принялась мыть ему голову; ощущение было такое, словно массировали открытую рану. Блэар выплюнул изо рта матерчатый жгут: под потоком заливавшейся в нос воды он задыхался. Его уже не просто трясло: каждый мускул тела дрожал мелкой дрожью.
Фло снова подлила в чашку джина и проговорила:
— Пожалуй, пойду поищу ему что-нибудь надеть.
— Тогда поторопись, — ответила Роза.
Как только Фло вышла, Блэар дотянулся до чашки и в два глотка прикончил ее содержимое, стремясь быстрее унять дрожь. Сидя в воде, в которой смешались черное и красное, он не чувствовал ничего, кроме боли, и с трудом сохранял сознание.
Роза отжала его волосы, вылила ему на плечи кувшин горячей воды и принялась тереть его намыленной губкой. Блэар сгибался под ее сильными движениями. Вокруг них поднимался пар.
— Фло говорит, что вы победили Билла. По вашему виду так не скажешь.
— И по самочувствию тоже.
— Она говорит, что вы вообще могли бы бросить его там помирать.
— Поэтому-то вы обо мне так и заботитесь, что я этого не сделал, да? Он в вас влюблен?
— Замолчите и сидите прямо.
Ладони у нее были узкие, но сильные, и когда Роза намыливала ему шею, голова Блэара болталась, как у пьяного. В зеркале, что стояло возле лестницы, он видел отражение себя, корыта и Розы. Волосы ее были распущены и спутаны. «Единственное, чего ей не хватает, чтобы стать „музой лета“, — подумал Блэар, — это венка из цветов шиповника. А если добавить лютню и немного внешнего лоска, она вполне могла бы быть моделью». Тут, в пару, пока она мыла его, Роза сама была почти такой же мокрой, как Блэар, рукава муслиновой блузки прилипли к ее рукам. Волосы ее задевали Блэара по щеке. Они были того темно-каштанового цвета, который, чем дольше на него глядишь, тем больше кажется медным. Не кричаще оранжевым, но как бы пронизанным черными, медными, охряными, золотыми нитями.
Роза снова окатила его водой, смывая мыло с груди. Блэар почувствовал, как от сочетания горячей воды с разлившимся по венам джином плоть его стала твердеть. Вода в корыте была не слишком мыльной, так что Роза не могла этого не заметить. Блэар испытывал одновременно и изумление, и стыд. Все его тело было избито и почти мертво, и одна только эта его часть оказывалась бесспорно жива и предательски восставала из воды, словно Лазарь. Блэар повернулся боком, чтобы сделать сей физиологический факт менее очевидным. Роза обмыла ссадины у него на бедре, прикосновения ее грудей к спине Блэара повторяли круговые движения руки. Блэар почувствовал, как напряглись у нее соски.
Сердце у него стучало, кровь билась в жилах, но Роза не прерывала контакта: оба они были словно загипнотизированы шедшим от плиты жаром, равномерными ритмическими движениями губки в ее руке и испытывали нечто вроде причастности к заговору.
— Вы не должны больше приходить сюда, понимаете? — Голос у Розы был низкий и чуть хрипловатый.
— Очень жаль. — Блэар собирался произнести эти слова саркастически, но у него ничего не вышло.
— Билл не успокоится, пока не разделается с вами.
— Значит, вы с ним заодно, да?
— Это Билл так считает.
— Ну, этого же достаточно?
— Для всех остальных да.
— А для вас?
Рука Розы замерла, Блэар почувствовал у себя на шее ее дыхание. Он сам поражался тому, насколько — несмотря на боль и выпитый джин — ощущал каждое ее прикосновение, каждый удар ее сердца, передававшийся ему через едва заметное подрагивание ее грудей, само ее присутствие.
— Не нужно вам знать ответ, — сказала Роза.
— Нужно.
— Нет. Вы — «ниггер Блэар». Натворите тут дел и поедете себе дальше. Возможно, вы и смеетесь в душе над Хэнни, но над всеми остальными вы тоже смеетесь. Билл хотя бы оставил на вас свою отметину, это ему делает честь.
