«Отличный товар», – распинался продавец… Точно так же кто-то нахваливает оружие, наркотики: «Отличный товар, и совсем недорого. Столько-то долларов плюс несколько человеческих жизней. Выгодная сделка».
Ленка посмотрела на Королькова, который, издавая страдальческие возгласы, раскачивался над раковиной. Скоро ему станет легче, а ей нет. Ее даже не мутит, потому что в молодости она работала медсестрой хирургического отделения и успела привыкнуть к виду крови. И слез, которые могли бы унести хотя бы часть накопившейся горечи, их тоже нет. Она вся какая-то замороженная изнутри.
Привыкла к тому, что ее мужей убивают?
Ленка спрятала лицо в ладонях. Слез нет, Андрея нет. Зато есть мешок героина, о котором сбивчиво рассказывает юный казах по прозвищу Садамчик. Он очень надеется выторговать себе жизнь и уже выторговал – ровно столько, сколько будет длиться его повествование. Потом отец его убьет. Как и братьев Рубинчиков, которые, оказывается, уже летят в Казахстан на крыльях мечты. Как местного бая с труднопроизносимой фамилией, с высочайшего позволения которого льется кровь на этой земле. А бизнесмен Корольков, как быть с ним?
Ленка подняла голову. Корольков как раз попытался распрямиться, но его снова вывернуло наизнанку, да так, что он еле устоял на ногах. Звук, вырвавшийся из его глотки, напоминал рев ишака. Безмозглого осла, угодившего на бойню. Еще минуту назад Ленка была готова задушить его собственноручно, а теперь вдруг подняла с пола пластиковую бутылку минеральной воды и метнула ее к ногам Королькова:
– Попей. Полегчает.
– Спасибо, – просипел он, вытирая рот. – Черт, не смог удержаться. Извини.
– За что?
– За то, что расклеился, как кисейная барышня.
– Не беда, – сказала Ленка ободряющим тоном. – В следующий раз проблюешься за пару минут, а потом и вовсе освоишься. Будешь ходить среди трупов, как огурчик.
Корольков, приложившийся к бутылке, вздрогнул и сложился пополам, а Ленка зашлась смехом Снежной королевы и продолжала хохотать до тех пор, пока из ее глаз не хлынули слезы. Самые настоящие. Горячие. Не ледяные.
* * *
Закончив рассказ, Садамчик перевернулся на живот, приняв позу тюленя, отдыхающего на отмели. Тюлень тяжело дышал, ему было плохо, в его глазах скопилась мутная тоска. Каждый миг он ждал выстрела, но Громов не спешил выносить смертный приговор. Отыскав взглядом взъерошенного после умывания Королькова, он попросил:
– Обыщи трупы. Оружие и деньги сложи на стол. Остальное нам без надобности.
– Вы что? – сдавленно спросил Корольков. – Я не сумею. Сами видели, что со мной творилось. Я еле-еле очухался.
– Вижу, что очухался. Потому-то и предлагаю тебе заняться делом.
– Лазить по карманам у мертвых? – На лице Королькова застыло выражение почти мистического ужаса.
– Ну не у живых же, – кивнул Громов. – Это было бы воровством.
– Мародерство, по-вашему, лучше?
– Речь идет о военных трофеях, а не о мародерстве.
Громов встал и выпрямился во весь рост, показавшись Королькову значительно выше, чем на самом деле. Его серые глаза были холодными и беспощадными.
– А вдруг кто-нибудь из них еще жив? – Корольков затравленно посмотрел на валяющиеся вокруг тела.
– Нет. Кроме него, – Громов кивнул на вздрогнувшего Садамчика, – все мертвы. Действуй смело.
– Смело? Я слышал, что душа не сразу отлетает после смерти. Некоторое время она кружит над покинутым телом, наблюдая, что с ним происходит…
– А что с ним может произойти? – удивился Громов. – Все, что могло случиться, уже случилось. Впрочем, если души этих поганцев еще здесь, то я даже рад. – Он плюнул в лицо одному из мертвецов и выжидательно приподнял бровь.
Поспешно потупившийся Корольков услышал:
– Кстати, твоя подруга еще стоит у дороги. Не поздно к ней присоединиться, если хочешь. Катитесь на все четыре стороны.
«И будет как в той сказке, – подумал Корольков. – Они жили счастливо и умерли в один день. В тот самый день, когда остались вдвоем. В лучшем случае через недельку-другую. Заманчивое предложение. Но я предпочитаю лет до восьмидесяти помучиться. Даже до ста. В одиночку».
– Ладно, я попробую, – сказал Корольков.
– Да уж, сделай такое одолжение.
– Это не одолжение. Это сознательное решение.
Корольков бочком двинулся между столами, переступая кровавые потеки. Его физиономия вытянулось, как кунья мордочка, когда он, стараясь не дышать, запустил пятерню в карман первому покойнику. Вскоре дело пошло на лад. К тому моменту, когда Ленка возвратилась из туалета, на столе возвышался целый ворох бумажных купюр, окруженный пятью разнокалиберными пистолетами.
– Золото я не брал, – доложил Корольков, с удивлением отмечая, что его больше не тошнит ни капельки.
– Правильно, – кивнул Громов, – ведь мы действуем по военным законам, а не по бандитским. Улавливаешь разницу?
– Улавливаю, – согласился Корольков, трогая сваленные на стол купюры. – Здесь что-то около двадцати тысяч рублей. Неплохой улов.
– Начинаешь входить во вкус? – поинтересовалась Ленка, остановившись рядом с отцом. Никто не сказал бы, что еще пять минут назад она горько рыдала, забившись в темную кабинку туалета. Правда, на ее ресницах почти не осталось туши, но кто из мужчин обращает внимание на подобные мелочи?
– В детстве я любил играть в пиратов, – возбужденно хохотнул Корольков. – Тысяча чертей на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рома!
– По-моему, ты перевираешь классику, – заметил Громов, – но в общем твой энтузиазм мне нравится. Сгреби-ка деньги со стола и отнеси их на прилавок. – Он указал подбородком на окошко-амбразуру, за которым исчезла и больше не появлялась буфетчица в фиолетовом платье. – Заодно приведешь бедняжку в чувство.
– Как? – остолбенел Корольков.
– Очень просто, – сказала Ленка. – Можешь потереть ей уши. Дуть ей в рот не рекомендую – от тебя за версту несет рвотой.
– Сама применяй свои теоретические познания на практике, – парировал Корольков. – Меня интересует другое. С какой стати мы должны раздавать деньги каждому встречному?
Громов слегка нахмурился:
– Буфетчица могла бы заработать на нас тысячу рублей, но не пожелала.
– Одна тысяча – не двадцать!
– А моральная компенсация? Погляди вокруг, Игорь. Как ты думаешь, кому здесь придется убирать? Не тебе, не мне, а бедной женщине, которой и без того живется не сладко. – Между бровями Громова собрались две вертикальные морщины. – Не жадничай, Игорь. Если уж представлять себя разбойником, то благородным. Покажи широту своей натуры. Тем более что по возвращении тебя ожидает еще один сюрприз.
Оглядываясь на каждом шагу, Корольков побрел к окошку для раздачи пищи. Вид у него был опасливый.
– Приятных сюрпризов он от тебя не ждет, – заметила Ленка.
– И правильно делает, – откликнулся Громов. – Он не молоденькая девушка, я не жених.
– Какие у тебя планы, папа?
– Вернемся – возьмусь за ремонт в квартире. Сантехнику пора поменять, кухню привести в порядок.
– А самые ближайшие планы?
– Какие тут могут быть планы? Если уж сунулся в змеиное гнездо, то дави гадов, оказавшихся под ногами, вот и вся твоя задача. Чем больше, тем лучше. Сумел выбраться из переплета целым и невредимым – честь тебе и хвала.
– А если не сумел?
Вместо того чтобы ответить дочери, Громов закурил, сделал пару глубоких затяжек и сказал:
– То, что мы называем жизнью, – всего лишь список дел на сегодня. Собственная смерть в мои планы не входит. – Он тронул ногой притихшего пленника: – Эй, ты не спишь?
– Что вы, – заволновался приподнявшийся на локтях Садамчик. – Просто ослаб немного от потери крови.
– Тогда вставай. Сейчас ты сядешь в машину и возвратишься к своему атаману. Я приеду в поселок через часок-другой, так ему и передай. А еще передай, что я буду один.
– Почему один? – возмутилась Ленка. – Что ты задумал?
– Не хочу, чтобы Жасман дал деру, – пояснил ей Громов, после чего опять повернулся к поднявшемуся с пола Садамчику. – Я пойду пешком. При мне будут все наши деньги. – Он протянул руку навстречу возвращающемуся Королькову. – Дай-ка сюда бумажник. Выложи кредитки, оставь себе ровно столько, сколько может понадобиться тебе и Ленке на обратную дорогу, а остальное передай мне.
– Но зачем?
– Чтобы бандиты знали: это не блеф.
– Я спрашиваю, зачем вам брать с собой деньги? – спросил Корольков, вяло шелестя наличностью.
– А ради чего еще готов сражаться доблестный Жасман? – удивился Громов. – Деньги – предел его мечтаний. Пусть попытается выиграть свой заветный приз.
Выхваченный из рук Королькова бумажник исчез в его кармане.
– Он сбежит, папа, – предположила Ленка. – Прихватит мешок героина и сбежит.
– Игорь? Ему без нас деваться некуда. Верно я говорю?
Корольков, которого Громов хлопнул по плечу, вымученно улыбнулся.
