что Инвар, пусть и не совсем настоящий, всё ещё здесь, со мной. Через три дня грифоны навсегда покинут Творецк, и мне останутся лишь боль и тишина, которой я боюсь больше смерти.
Но есть кое-что ещё, чего я боюсь даже сильнее этой мертвенной тишины, пусть только оно и способно хоть немного утишить мою боль. И оно просыпается в самых тёмных дебрях моего отмершего за ненадобностью сердца, когда рядом Хидден.
После той ночи, проведённой на лестнице, что-то изменилось. Его взгляды стали долгими, тёплыми и теперь чаще украдкой. Он всё реже смотрит на меня прямо, с привычным нахальством, которое даже забавляло, и практически не отпускает своих шуточек. Как назло, избегать его стало гораздо сложнее: мы будто специально сталкиваемся не только в Каланче, но и по пути на работу и с работы, и в очереди в столовой.
Когда он рядом, боль становится тише, но следом в горло впиваются острые когти мучительного чувства вины. Отрицать бессмысленно: он мне нравится. Нравится как мужчина. Меня тянет к нему, и с каждым днём всё сильнее, и моя привязанность (чёрт бы побрал и её, и меня, и его!) усиливается прямо пропорционально моим стараниям о нём не думать. И этим я предаю память Инвара. Как же я ненавижу себя за это! И ненавижу его и тот капкан близости, в который меня вновь угораздило попасть. Могла бы — отгрызла бы себе часть сердца, часть души, как лисы отгрызают лапу, лишь бы выбраться. Но не отгрызть, и не выцарапать из себя, и не вытравить никаким ядом… И если станет ещё больнее — я это заслужила.
…Как только в грифонах активировали модули памяти, Профессор полностью закрыл к ним доступ для остальных сотрудников, кроме своей команды. Я дошла до той стадии отчаяния, когда в попытке ухватиться за соломинку — «ещё один последний раз» увидеться с Унн-Ураном — попросила Хиддена провести меня к грифонам. Он отказал. Он и сам теперь не оставался с ними наедине, чтобы не вызывать подозрений — на завтра установлен таймер Бересклета.
…Таймер сработал в момент, удачнее которого и представить было нельзя: прямо на глазах Профессора. Армм-Химера-Оберон ни с того ни с сего взвился на задние лапы, распахнул крылья, крутанулся на месте, снёс железным хвостом половину стола, разметав по залу щепки и бумаги, запрокинул голову, закатил глаза и рухнул. Даже корпус модуля памяти Бересклета оказался оплавленным, а скан и тем более не подлежал восстановлению. Профессор был близок к отчаянию, но Хидден убедил его, что причины поломки — в самом скане, а не в допрошивке. Профессор взял себя в руки и, закусив удила, со свойственным ему усердием погнал, ничего не подозревая, по проложенной нами дорожке — выдвинул предложение заменить Армм-Оберона Унн-Ураном.
Вылет грифонов отложили на послезавтрашнее утро, чтобы их ещё немного подержать под присмотром. Сталь, без которой такие вопросы не решаются, предложение одобрила, и Профессор поручил Хиддену ещё раз перепроверить все сканы, а за грифонами установил непрерывное наблюдение.
Ещё один день так близко от Инвара. Ещё один день без надежды и возможности его увидеть…
***
Поздно вечером, накануне дня вылета грифонов, Сага не выдержала и всё-таки пришла в Каланчу. Поднялась до пустого этажа и обессиленно опустилась на ступеньки. Она знала: подниматься дальше смысла нет, в зал её всё равно не пустят, но и уйти она не могла. Сверху раздались шаги. Она узнала их, и на душе стало ещё тяжелее.
— У меня дежавю, — невесело сказал Хидден, садясь рядом на ступеньки.
Сага не ответила. С минуту помолчав, он встал, протянул ей руку:
— Пойдём. Сейчас Корнет дежурит.
Корнет, завидев их, помрачнел. И, кажется, его больше расстроил не факт их визита, а то, что они пришли вместе.
— Я не пущу вас к грифонам, — сказал он, опережая любые просьбы. — Конечно, вам, Хидден, запретить не могу. Но вас, доктор Сага, не пущу.
— Корнет, на пять минут. Со мной и под мою ответственность, — попросил Хидден, но Корнет упрямо покачал головой.
— Нет. Профессор дал на этот счёт вполне конкретные указания: пускать только членов группы и только в рабочее время.
— И с каких пор ты верен указаниям Профессора? — поинтересовался Хидден с нотками лёгкого раздражения в голосе.
— Корнет, — каким-то не своим, более низким и хриплым голосом вмешалась Сага, — пожалуйста. Будь другом. Это очень для меня важно.
Корнет дрогнул, пару секунд смотрел на неё в замешательстве — вот-вот уступит — но потом, сделав над собой усилие, всё же отказал:
— Я не могу, доктор Сага. В ваших же интересах.
Она отвела разочарованный взгляд.
— И не нужно вам лишний раз душу травить… — словно оправдываясь, добавил он. — А вы бы могли, — он перевёл неожиданно дерзкий взгляд на Хиддена, — подумать головой, прежде чем приводить её сюда.
— Ух ты, как этот паренёк умеет разговаривать! — усмехнулся Хидден, но в его тоне проскользнуло явное предостережение. — Глотнул эликсира храбрости? В следующий раз смешивай с настойкой мудрости!
— И вам не помешает! — вызывающе ответил Корнет. — Если Профессор узнает, что посторонние имеют доступ к грифонам, сразу заподозрит, что с Армм-Обероном всё не так просто, как вы ему нарассказывали! Либо вы совсем бестолковый, либо вам плевать и на её чувства, и на то, что можете крепко её подставить своими необдуманными…
— Эй, Корнет! — окликнула его Сага. — Я пока ещё здесь, и говорить обо мне в третьем лице, да ещё так, будто я не в состоянии сама отвечать за свои действия — это уж слишком.
— Я вовсе не это имел в виду, — попытался объясниться Корнет, но Сага вновь его перебила.
— Мне наплевать, что ты там имел в виду. Просто пусти меня в зал.
— Нет, — упрямо ответил Корнет. — И предупрежу следующих дежурных на случай, если вы решите повторить попытку.
Брови Саги удивлённо взлетели вверх.
— Это для вашего же блага, — чуть тише добавил он.
— Я не давала тебе повода заботиться о моём благе.
— А ему, значит, давали? — Корнет задиристо кивнул на Хиддена.
— Так, парень, тебя занесло! — с угрозой в голосе вмешался тот.
— Вот уж позволь мне самой разобраться с этим вопросом, — процедила Сага, холодно глядя на Корнета, — и не лезь не в своё дело.
Она развернулась и быстро пошла вниз. Хидден последовал за ней, наградив Корнета долгим неодобрительным взглядом, в котором тот прочёл лишь превосходство и издёвку.
— Как вы могли, Сага, — с горечью выплюнул Корнет им в спины, — как вы могли после вашего мужа сойтись с таким, как… этот?! — он перевёл презрительный взгляд на обернувшегося Хиддена. — Это… стыдно!
Хидден вмиг оказался рядом с Корнетом, перешагнув разом едва ли не полпролёта. Одной рукой схватил его за рубашку у горла и тряхнул:
— Ну-ка извинись, сопляк!
