— Господин адмирал, приходит сообщение, что десанту удалось сходу взять несколько селений у города Галлиполи на Галлипольском полуострове, — докладывал офицер связи, находящийся при командующем [город Галлиполи находится в Европе и расположен на выходе из проливов Дарданеллы к Мраморное море].
— Что ж, господа, это отличная новость. Беспокоит только то, что русский Павлополь [переименованный Чаннакале] до сих пор не взят, ну, да, пора, господа, пора нам сказать свое веское слово! — адмирал Джон Бинг вздернул кулак над головой.
— Сэр, а Вас не беспокоит тот факт, что русские так просто отдают плацдарм на европейской части? Десант на Галлипольский полуостров прошел без каких-либо эксцессов? — спросил контр-адмирал Уильям Роули, некогда гроза испанцев, а нынче всего заместитель командующего объединенным флотом.
— Сдать Галлиполи? Мистер Роули, найдите логику в поступках противника, и я подумаю над своей правотой, — адмирал Бинг ухмыльнулся.
Действительно, если отдать Галлиполи, то все европейское побережье пролива Дарданеллы выключается из игры. В таком случае и сильно укрепленная и отстроенная русскими крепость, названная «Твердыней», на месте которой ранее находилась иная фортеция — Килитбахир, перестает играть важную роль в системе береговых укреплений в самом узком месте пролива. Остается Павлополь-Чаннакалле. Вот за эту крепость русские бьются и уже отбросили два штурмовых наката заведомо численно превосходящих войск союзников.
— Единственное, могу предположить, что русский флот надеется разгромить десантные корабли и контратаковать десант с севера от Галлиполи. И еще, у меня складывается впечатление, что русским известны наши планы. Силы, которые неприятель оставил для отражения главной атаки заведомо больше, чем на направлении отвлекающего маневра. Чаннакалле напичкана русскими войсками с новейшим оружием, тогда как европейскую сторону пролива они сдают, — размышлял контр-адмирал Уильям Роули.
— И когда же Вы, контр-адмирал, получили квалификацию пехотного генерала, чтобы рассуждать о тактике ведения войны на земле? — начал сердиться адмирал. — Мне рекомендовали Вас, как самого решительного из высших офицеров Роял Нэви! И Вы смеете праздновать труса?
Уильям тяжело дышал и всей своей, к слову, немалой, силой воли, силился в ответ не нагрубить вышестоящему офицеру, не вызвать того на дуэль, что даже офицерским собранием порицалось, тем более в условиях боя, не говоря уже об Уставе. Но он точно знал, что не спустит такое с рук. Сейчас же необходимо только единоначалие, подчинение, пусть и такому прямолинейному флотоводцу, как адмирал Бинг, который, вместе с тем, имеет еще более существенную протекцию в парламенте, чем сам Роули [В РИ Джон Бинг был расстрелян за неудачное сражение при Майорке, причем на том же корабле, где сейчас находится. Имел большую протекцию в парламенте. Роули, как отмечали современники был грамотным и даже сверхрешительным адмиралом, который долгие годы не давал испанским кораблям даже собраться в флотилию, не то, чтобы решать военные задачи].
Планом операции предусматривались два удара, один из которых был лишь отвлекающий, между тем достаточной силы, чтобы решить задачи по захвату европейского берега пролива Дарданелл. Другой удар, с задействованием более сорока пяти тысяч солдат, в основном турецких, был направлен на азиатский берег и крепость Павлополь, бывшую Чаннакалле. Флот же должен был заходить в пролив и поддерживать артиллерийским огнем наступающие с земли войска.
В этой операции англичане, главные разработчики плана, учли русский опыт захвата пролива и хотели еще более улучшить те тактики, что уже привели некогда менее значительный русский флот к прорыву через Дарданеллы. Никто не ломился в пролив, пока не состоялся десант, или же защитникам крепостей по разные стороны Света стало не до того, чтобы прицельно стрелять по входящим в пролив линкорам.
— Не злитесь, мистер Роули, но план утвержден. Ваши суждения были бы уместны при разработке операции. И пока я не вижу никаких существенных причин для переживаний и сомнений. Отправляйтесь на свой корабль и по сигналу начинайте входить в пролив. Как и следует из плана операции, основной удар должен прийтись на Чаннакале, — сказал адмирал Бинг и потерял интерес к контр-адмиралу.
«Дуэль, только дуэль» — думал Уильям Роули, спускаясь к ожидающей его лодке.
* * *
Галлипольский полуостров
21 октября 1762 года. 15:30
Что можно сказать по внешности человека? Часто, даже очень, почти все. Впалые скулы, взгляд исподлобья? Стерегись этого человека. Круглое лицо, несдерживаемая улыбка — перед вами, скорее всего, человек-добряк. И таких признаков много. А бывает и так, что опытный знаток посмотрит на иного представителя homo sapiens и выскажется о ложности теории эволюции, тот мало будет отличаться от животного.
Но что можно сказать про улыбчивое, круглолицее лицо с пухлыми щечками, часто пунцовеющими при малейшем стеснении? Человек добрый, мягкотелый, нерешительный, ибо стесняется по пустякам. И к любому мужчине подобные характеристики могли бы подойти, но не к Степану Петровичу Хметевскому.
Обладая внешностью добряка, может, и нерешительного человека, этот еще молодой, но высоко взлетевший русский флотский офицер был фатально решительным и целеустремленным. А еще он оказался более чем восприимчивым к новшествам на флоте, который ранее, скорее, был глубинно консервативным и неохотно принимал новинки. Совокупность всех этих качеств, как и то, что три года Хметевский был адъютантом генерал-адмирала Спиридова, выдвинули молодого контр-адмирала на вершину в русском флоте. И теперь Степан Петрович был готов терпеть любые муки, умереть, но выполнить все поставленные задачи.
— Пора! — принял решение контр-адмирал и приказал выдвигаться пока на парусах.
Хметевский лично командовал эскадрой пароходов и двадцати брандеров, которые скрылись в одной из бухт Галлипольского полуострова в Сароническом заливе. До места десантирования противника было не более двадцати пяти миль, если пользоваться английскими мерами. Хметевский рассчитывал стремительно обрушиться на корабли неприятеля, которые, если верить разведке, подвезли подкрепления для уже состоявшегося десанта.
За город Галлиполи ни Хметевский, ни Спиридов не волновались, город мало того, что отлично укреплен, так еще и готовится контрудар с севера, со стороны Мраморного моря. Дивизия морской пехоты уже рвалась в бой, но отцы командиры, под общим командованием всех русских войск Петра Семеновича Салтыкова и конкретно на этом направлении полковника Григория Александровича Потемкина, выжидали. Враг должен совершить хотя бы несколько кровавых штурмов, чтобы подорвать и свой боевой настрой и явственно устать.
Главное преимущество парохода над парусным кораблем в том, что фактор погоды на последнего влияет в большей степени, чем на судно, идущее под парами. Это преимущество было использовано Хметевским с филигранной точностью и эффективностью. Сделав круг и зайдя на неприятельские корабли с подветренной стороны, русская эскадра в буквальном смысле обрушилась на франко-испанские корабли, которые использовались для осуществления десантирования на Галлипольский полуостров. Первыми в атаку пошли брандеры.
— Что он делает? Зачем? — выкрикнул контр-адмирал, наблюдая, как из одного из брандеров не выпрыгнул гардемарин, но лишь два матроса.
Гардемарин Тарас Богданович Бондаренко, только четыре месяца, как закончивший Одесскую навигационную школу, причем с отличием, решил довести дело до конца, приметив, что вражескому кораблю может удастся маневр уклонения и, если он покинет брандер, то маленькая однотрубная пароходная лодка просто уйдет «в молоко». Погибнуть, но выполнить долг? Правильно ли это? Да! Однозначно, если есть цель сохранить империю.
Идеологическая прокачка выпускников навигатских школ, в том числе и в Одессе, пять лет тому, как переименованном Хаджибее, и сейчас бурно развивающемся портовом городе, была на запредельном уровне. Парней воспитывали на подвиге адмирала Бредаля, забывая говорить о его подвиге, как о необязательном. Внушали будущим морским офицерам и то, что новая техника важнее любой жизни и не должна попасть в руки к врагу. Вот и взращивали поколение готовых на самопожертвование гардемаринов и мичманов, но еще не способных рационально мыслить молодых людей, по причине отсутствия должного опыта.
