центральному коридору.
Как только они покинули кирпичное здание, конюх подвел двух лошадей. Их
красота и гордая поступь заставили Карен задержать дыхание. Их шерсть была гладкой и
блестящей словно атлас. Их хвосты стояли высокой петлей над крестцом, прежде чем
опали вниз, чтобы волочиться по земле. Их копыта были почерневшими и сильно
лакированными. Головы были узкими и аристократичными, а уши маленькими и
заостренными. Ум светился в их глазах. Густая грива была расчесана до глянцевого
блеска.
Дерек подошел к черному жеребцу и обхватил его длинную челюсть любящей
рукой.
- Карен, познакомься с Мустафой. Жеребец нетерпеливо ткнул е головой в знак
приветствия.
Карен затрепетала благоговейным страхом.
- Он великолепен, Дерек. Я не так много знаю об арабских скакунах, но он идеален,
не правда ли?
- В прошлом году он удостоился Верховного ордена Почётного легиона. Его имя
значит лучший или избранный. Я бы сказал, оно ему подходит. - Он погладил нос
Мустафы. - А это, - сказал он, беря у конюха поводья медно-красной кобылы. - Зафира,
грациозная. Она твоя.
- Моя! - воскликнула Карен. - Но я не могу…
- Она тебе не нравится? Ты бы хотела другую?
- Нет, я не об этом. Я просто.. ну, я не ездила на такой лошади, такой… такой…
дорогой. - закончила она тихим голосом.
Очевидно, животные были приучены к неожиданным взрывам смеха Дерека, они
даже не вздрогнули, когда он откинул назад голову и захохотал:
- Мы поработаем над твоим искусством верховой езды и сделаем тебя достойной.
Ну же, они жаждут покрасоваться перед тобой.
Он помог ей забраться на лошадь, придерживая руками стремя и подкидывая ее в
седло. Карен взяла поводья, так, как ее учили. В то лето ее мать наскребла достаточно
денег, чтобы отправить ее в лагерь.
Дерек сел в седло и повел ее по одной из дорог для всадников, которая появилась
между ближайшими деревьями. Она и кобыла пришли к немедленному
взаимопониманию. Зафире прекрасно подходило ее имя, из-за того, что, ее походка была
изящной, как у балерины на сцене.
- Как ты, справляешься?- спустя полчаса спросил Дерек, натягивая поводья.
- Она великолепная. Я люблю ее, - ответила Карен, нагибаясь и хлопая кобылу по
высокой шее. - Но не думаю, что вы с Мустафой всегда такие скучные, не так ли?
Дерек усмехнулся:
- Ты прыгаешь?
- Господи, нет. Но мне бы хотелось посмотреть, как ты это делаешь. Ну же.
Ему не нужны были дальнейшие убеждения. Услышав простую команду, обычное
причмокивание губ Дерека, Мустафа фактически подпрыгнул на земле и пустился в галоп.
И Карен смотрела, как мужчина и лошадь мчались через открытое пастбище.
Сильные мускулы бугрились по бокам Мустафы. Грива складывалась на ветру, а
хвост развивался за ним словно флаг. Волосы Дерека разметались прочь от его лица,
открывая его лицо, когда они мчались. Потом, словно они были единым существом,
мужчина и животное перепрыгнул через забор с большим запасом пространства. Казалось,
они вечность висели в воздухе и летели, игнорируя силу притяжения.
Такая слаженность между человеком и животным была магией, такой же древней,
как легенды связанные с гордой породой арабских скакунов. Когда они приземлились,
копыта Мустафы отшвырнули комья земли, подтверждая, что он не был мифом.
Когда он рысью проскакал обратно вдоль забора, Карен улыбалась.
- Позер. - хотя ее тон был саркастичным, Дерек мог сказать, что она впечатлена.
- Я тебя научу.
Она потрясла головой:
- Думаю, что я не скоро буду готова к подобному. - Болезненное напоминание, что
ее нахождение здесь временное, но она смягчила момент напряжения, сказав:- Казалось,
что Мустафа летал.
- «Пьющие ветер».
- Прости?
- «Пьющие ветер». Так говорят об арабских скакунах.
- Как поэтично. Но тогда, они движутся как поэзия.
- Да, в них есть загадочность. Прародители этих двух лошадей могут быть
прослежены на века назад. Их имена записаны на свитках. Они вышли из аристократии.
Как и ты, могла добавить Карен.
- Как долго ты владеешь Мустафой?
Дерек нагнулся, чтобы потереть блестящую шерсть жеребца:
- Ты не можешь владеть таким животным, как он. Он принадлежит небу, ветру,
луне, - он на мгновение задумался, затем сказал. - Я забочусь о нем семь лет. Я купил его,
когда ему было пять лет. Он зачал несколько особенных животных. Некоторых с Зафирой.
- Его глаза зловеще мерцали, когда он добавил. - Думаю, она его любимая самка.
- Однако, у него много других, - тихо парировала Карен. - Сомневаюсь, что он
согласится отказаться от них.
Глаза Дерека в течение одной долгой минуты изучали ее, когда лишь ветер
осмеливался вращаться вокруг них.
- Ты готова возвращаться? - наконец спросил Дерек.
- Да. Я не хочу в первый же день заполучить подседельную рану.
Дейзи накрыла для них ланч на задней террасе, с которой открывался вид на
багровые очертания гор. Позднее Дерек показывал Карен дом, до тех пор, пока как
следует, не изучила план этажей. Затем он сказал, что ему надо заняться бумажной
работой.
- Если тебе интересно, то тут есть целая библиотека с книгами об арабских
скакунах.
- Да. - Быстро сказала она, следуя за ним в комнату в заднем углу дома,
служившую ему кабинетом.
Он снабдил ее достаточным материалом для чтения. Она свернулась калачиком в
кожаном кресле, пока он шел к своему столу. Он наговаривал письма на диктофон, делал
записи в книге учета, изучал столбик выручки, дважды использовал телефон и выписал
несколько чеков из большой деловой чековой книжки.
Это был новый Дерек, которого она ни разу не видела. Судя по внимательности, с
которой укомплектовывался штат, и управлялись конюшни, в бизнесе он был таким же
дотошным, как и во всем остальном. Он нахмурил лоб, изучая часть корреспонденции.
Длинный указательный палец лежал вдоль щеки, указывая на внешнюю часть брови. Его
большой палец обрамляли челюсть. Остальные пальцы покоились около рта.
Было ужасно легко любить его. Она любила его так сильно, что у нее заболело
сердце.
Он поднял голову и поймал ее за тем, как она смотрит на него:
- Нашла что-нибудь интересное в книгах?
- Да. Они увлекательные, - она узнала, что арабские скакуны, такие как Мустафа и
Зафира, стоили не один миллион. - Сколько у тебя арабских скакунов, Дерек?
