Айла устало откинула голову на край деревянной ванны. После уборки в коттедже у нее ныли все мышцы. Работа занимала ее мозг, но она чувствовала Хейдена все время неподалеку.
Он не говорил с ней с того момента, как покинул башню прошлой ночью, и, насколько она знала, даже не смотрел в ее сторону.
Айла почти ожидала, что Хейден встанет на ее защиту, когда на нее набросился Дункан, но это только доказало, как мало она его знает. То, что они целовались, делились своими телами, для него не значило ничего.
И для нее тоже не должно ничего значить.
Айла закончила мыться и встала из ванны. Она предпочла бы принять ванну в башне, но затаскивать ванну и носить воду по длинной винтовой лестнице тяжело и долго. Поэтому она воспользовалась пустующей спальней Гэлена.
Она вышла из остывающей воды и вытерлась полотенцем, прежде чем одеться. Замок затих, все легли спать, но Айлу ждали долгие одинокие часы без сна.
С волосами, все еще заколотыми на макушке, Айла вышла из комнаты и направилась к себе в башню. Когда она свернула за угол, путь ей вдруг преградил Брок.
Все время с того момента, как он узнал о ее причастности к делу Фелана, он злился на нее. И совершенно справедливо. То, что она совершила, было плохо, и она ничем уже не сможет это исправить.
Айла остановилась в нескольких шагах от него и ждала. Когда он так и не заговорил, она поняла, что придется ей.
— Я понимаю твой гнев.
— Нет, ты не понимаешь, — возразил он. — Я злюсь на тебя, да, но я также злюсь и на себя. Я слышал Фелана за несколько дней до нападения. И знал, что это вой Воителя, знал, что Дейрдре приковала кого-то под той лестницей, но не пошел посмотреть своими глазами.
— Ты все равно не смог бы освободить его, даже если бы пошел. Дейрдре наложила на цепи заклятие. Единственным способом расковать цепи Фелана было заклинание, которое я вспомнила.
Брок повернулся спиной к стене и оперся об нее, опустив голову.
— Было много тех, кому мы могли помочь за все эти годы.
— Возможно, — согласилась Айла. — Однако нас, вероятнее всего, поймали бы. Дейрдре жестоко мстит за предательство. Ты был бы мертв, а кто бы тогда помог Маклаудам?
Брок повернул голову и улыбнулся:
— Она всегда подозревала меня. Я ходил по тонкому льду.
Айла могла это представить. Много раз она хотела бороться с Дейрдре, попытаться спасти многочисленных друидов, которых та убила, но на кону были жизни Лавены и Грании.
Может быть, ей много лет назад следовало забыть о жизнях сестры и племянницы. Только неизвестно, изменило бы это что-то или нет.
— Тебе будет нелегко выследить Фелана, — сказала она Броку. — Он обладает особой силой.
Брок повернулся так, что теперь опирался о стену только одним плечом.
— Расскажи мне.
— Его бог — Зелфор, бог мучения. Фелан способен изменять окружающее соответственно своим желаниям.
— Я не понимаю.
— Когда я была с ним, он заставил ту свою ужасную, темную, сырую тюрьму исчезнуть и поместил нас в горы, где сияло солнце, а вокруг цвел вереск.
Брок присвистнул.
— Это мощная сила. Но почему Дейрдре хотела использовать его?
— У Дейрдре было много планов. О большинстве из них я ничего не знаю. Что я действительно знаю, это ее окончательную цель.
— Править миром. — Губы Брока скривились в презрении. — Она сообщила об этом всем.
— Найди Фелана. Мне нужно знать, что с ним все в порядке, даже если он не вернется вместе с тобой.
— Я клянусь тебе, что найду его как можно скорее.
Это было все, о чем могла просить Айла.
— Когда ты отправляешься?
— Скоро.
Она кивнула и прошла мимо Брока, продолжая свой путь в башню. Добравшись до самого верха, она шагнула в темную комнату.
Айла зажгла свечу и огляделась. Она старательно заполняла свой день, чтобы не позволить мыслям блуждать, но с приходом ночи она уже не могла сдерживать воспоминания и мысли.
Айла сняла туфли, чулки и платье. Она встала у кровати в одной рубашке и начала вынимать шпильки из волос. Вдруг движение воздуха сообщило ей, что она больше не одна.
Ее сердце подпрыгнуло от мысли, что это может быть Хейден. Кто еще мог прийти к ней посреди ночи?
Айла положила последнюю булавку на стол и повернулась лицом к гостю. Ее живот затрепетал, как крылья птицы, когда она увидела перед собой грандиозного — и впечатляющего — Воителя.
Его кожа была глубочайшего густо‑алого оттенка. Глаза Хейдена, обычно черные как ночь, были такими же алыми, как его кожа и когти. Он даже не пытался прикрыть губами клыки. На его макушке, прямо посреди светлых волос, она увидела маленькие алые рога и дым, курящийся из их кончиков.
В его красных глазах не было желания, не было доброты, которую она видела прошлой ночью. Не было отвращения, как в тот раз, когда он узнал, что она драу. То, что она увидела в глазах этого Воителя, было… обреченностью.
С чего бы ей удивляться? Она сама просила его окончить ее жизнь.
— Ты пришел убить меня?
Хейден отрицательно покачал головой, его светлые волосы качнулись по плечам.
Тогда Айла шагнула к нему. Его шафранная рубашка исчезла, оставив грудь обнаженной. Ей ужасно хотелось коснуться его, пробежать руками по рельефным мускулам на его груди. Только его отсутствие желания удержало ее руку.
— Тогда зачем ты здесь?
Хейден посмотрел в сторону, как будто не мог заставить себя ответить ей.
— Разве это имеет значение?
— Имеет.
Он зарычал и шагнул к ней, но Айла не испугалась. Она видела больше, испытала больше, чем Хейден мог продемонстрировать ей.
Его руки больно сжали ее плечи. Айла не вскрикнула и ничем не показала, какую он причиняет ей боль. Когда она заглянула в его глаза, алые глаза Воителя, она увидела, что Хейден борется с собой, решая, оттолкнуть ее или нет.
Айла решила за него. Она подняла руки и уперлась в его грудь, используя ровно столько магии, чтобы заставить его отступить на несколько шагов.
— Ты не хочешь быть здесь, тогда не будь. Я не заставляла тебя приходить в эту башню, — процедила она сквозь стиснутые зубы.
С каждым ударом сердца ее гнев нарастал, а она даже не пыталась усмирить его.
Наоборот, она отпустила его на свободу и позволила кипеть внутри.
Хейден обнажил зубы и снова зарычал.
— Не лги мне, драу. Я знаю, что у друидов достаточно заклинаний, чтобы заставить мужчину вожделеть женщину.
Айла запрокинула голову и рассмеялась.
— Так вот что я, по-твоему, сделала? У тебя что, так мало опыта в страсти, Хейден, что ты не можешь увидеть разницу между тем, что ты хочешь, и воздействием заклинания?
