Чем больше он общался с Айлой, чем больше поддавался своему желанию обладать ею, тем все труднее ему становилось держаться в стороне. Он пытался убедить себя, будто не говорил с ней целый день, поскольку не хотел, чтобы остальные о чем-то догадались. А правда была в том, что он боялся поддаться своему желанию и овладеть ею.
Независимо от того, кто окажется рядом.
Все знали о его ненависти к драу, и все же с того момента, когда он в Кэрн-Тул взял Айлу на руки, он хотел ее. Только ее. Его страсть чуть ослабла, когда он узнал, что она драу, но этого оказалось недостаточно, чтобы держать дистанцию.
Его тело получило желаемое, зато душа болела о том, что он делал с памятью своей семьи. Что бы они подумали о нем, если бы увидели его сейчас?
Хейден приказал себе остановиться прежде, чем продолжить идти по этому пути. Удовлетворение, принесшее ему блаженство, быстро улетучивалось, а он был не готов к этому.
Он очистил свой разум от всех мыслей. Женщине, лежащей в его объятиях, потребовалось совсем немного времени, чтобы заполнить его память. Хейден закрыл глаза и улыбнулся, вспоминая, как она снова прокричала его имя.
Каждая деталь того, как они занимались любовью, прокручивалась в его голове. Хейден наслаждался временем, проводимым с Айлой, но он должен был дать ей знать, что происходящее между ними сейчас не может продолжаться.
Должно быть, он заснул, потому что очнулся от того, что рука Айлы захватила его жезл. Ее ласка была уверенной и дерзкой. Хейден застонал и подался вперед, чтобы ее рука прошла по всей его твердой длине.
— А, ты наконец-то проснулся, — прошептала она.
Его мозг не мог подобрать никаких слов в ответ. Ее большой палец прошелся по его возбужденной плоти и растер прозрачную влагу. Другой рукой она накрыла его плоть.
Хейден никогда не испытывал такого наслаждения, такой блаженной муки. Женщины трогали его и раньше, но не так, как Айла. Не вот так. У нее было особенное прикосновение. Оно было как ее магия, исключительное и вибрирующее.
Оно заставляло его кожу трепетать, а кровь кипеть огнем.
Когда Айла опустила голову, Хейден забыл дышать. Он замер, его всего как будто сковало, мускулы напряглись. Он смотрел, зачарованный, как ее губы остановились над его жезлом.
Она взглянула на него, ее голубые глаза вспыхнули возбуждением и страстью. Это заставило его сердце забиться еще сильнее, а член стать еще тверже.
Айла улыбнулась соблазнительно, чувственно, прежде чем ее губы сомкнулись на головке его фаллоса, и ее рот поглотил его.
Губы Хейдена приоткрылись, дыхание наполняло легкие жаром, влажность рта Айлы окружала его. Он тонул, теряя контроль с каждым движением ее языка.
И благословлял каждое мгновение этого.
— Айла, — прошептал он, его глаза закатились.
Хейден погрузил руки в ее волосы, удерживая ее голову, когда погрузился в ее горячий рот. Ее язык лизал его, рот сосал, и все, что он мог делать, — это ощущать поразительное, мучительное наслаждение.
Снова и снова ее рот скользил по его стволу. Хейден потерялся в наслаждении, в первобытном блаженстве.
Ни одна женщина никогда добровольно не брала его жезл в руку. И поступок Айлы заставил его только сильнее жаждать ее. Если такое вообще возможно.
Решающий момент приближался гораздо скорее, чем хотелось бы Хейдену, и он знал, что если не остановит ее, то изольется прямо в ее рот. Как это ни привлекало его, ему хотелось снова быть внутри ее.
Хейден схватил Айлу за хрупкие плечи и бросил на спину. Она снова потянулась к нему, но он перекатил ее на живот и поднял ее бедра. Он провел пальцем по ее промежности и увидел, что она истекает соком и до предела возбуждена.
Именно такой он хотел ее.
Именно такой она была ему нужна.
Хейден вошел в нее сзади быстро и сильно. Айла застонала и запрокинула голову в порыве страсти.
Она была такой тесной, такой горячей, а он уже настолько был готов излиться, что боялся не дождаться ее.
Айла учащенно дышала, тихие возгласы срывались с ее губ каждый раз, когда он двигал бедрами. Хейден протянул руку и, найдя большим пальцем ее средоточие плоти, стал гладить его медленными круговыми движениями.
Он осторожно вращал бедрами, боясь кончить слишком быстро. Ощущение его тела, входящего в ее мягкость сзади, только возводило желание Хейдена на ошеломляющую высоту.
Айла начала двигаться вместе с ним, подстраиваясь под его ритм. Хейден снова и снова входил в нее, желая достать до ее души, захватить ее так, чтобы она не могла думать ни о ком, кроме него. Жаждала бы только его и никого другого.
Он хотел, чтобы она с трепетом ждала его прикосновения, мечтала о нем. Так же как он мечтал о ней. Он не хотел быть таким ненасытным с Айлой, но так получалось.
И он хотел убедиться, что она чувствует то же самое.
Айла страстно двигала бедрами навстречу ему, ища большего, ее крики становились громче, дыхание стало прерывистым и хриплым.
— Хейден, пожалуйста! — взмолилась она.
Он продолжал ласкать ее пальцем и одновременно начал входить в нее и выходить длинными, мощными толчками. Он закрыл глаза и стиснул зубы, чувствуя ее жар, ее скользкую влажность, которая затягивала его и принимала его глубоко внутри ее.
Как в тумане он услышал ее крик, услышал, как она выкрикнула его имя, но он был слишком растворен в страсти, слишком растворен в Айле.
Когда он почувствовал, как этот бархатный кулачок сжался вокруг него в пароксизме наслаждения, Хейден запрокинул голову и выкрикнул ее имя, наконец-то сдаваясь своему оргазму, наконец-то отдавая себя ей.
Он плыл на волне сладострастия, которое ощущалось как бесконечность, каждое содрогание его тела заново возносило его на небеса, глубже в Айлу, ближе к ней, чем он когда-либо был с какой-либо женщиной.
Когда он наконец открыл глаза, то почувствовал себя таким спокойным, таким удовлетворенным. Таким мирным.
Хейден поцеловал ее в плечо и перекатил их обоих на бок. Прежде чем заснуть, Айла сонно улыбнулась ему через плечо. Хейден знал, что на этот раз оставаться нельзя.
Как ни восхитительно было наслаждаться ее телом, он знал, что должен уйти.
Не мог рисковать, зная, что если останется, то, проснувшись, найдет ее глубже в своей душе, чем она уже была.
Дождавшись момента, когда Айла уснет покрепче, Хейден встал с кровати и оделся. Ему надо было бы поговорить с ней сейчас, объяснить ей, что все кончено. Однако то, что произошло между ними, было слишком особенным, чтобы разрушить его грубыми, жестокими словами.
Завтра наступит достаточно скоро для того, чтобы разрушить все, что бы там ни расцветало между ними.
