спецназовцев — выступил вперед.
— Глянешь внутрь. Окей?
Самым высоким из всех оказался техасец по кличке Дылда. Он стал спиной к окну, сцепив руки в замок на уровне живота. Блоха взобрался по нему как по лестнице и встал на плечи.
— Блоха, что там? — крикнул Морган
— Какая-то хрень, сэр! — ответил спецназовец
— А именно?
— Как будто кухня! Какие-то баки. Блестящие!
Воронцов первым понял, что это — самодельный завод по производству бактериологического оружия, вот что. В отличие от ядерных — технологии распространения бактериологического оружия контролировать почти невозможно, особенно, если тому, кто производит заразу плевать, сколько людей заразиться при этом.
— У меня есть камера! — крикнул Воронцов — сними что видишь, окей?
— Хорошо, давайте!
Воронцов — достал восьмимиллиметровую камеру, которая по счастливому стечению обстоятельств не упала с ним в воду, и встал на цыпочки, чтобы передать камеру наверх.
Хлестко стукнул выстрел — и он полетел на землю
— Контакт справа! Контакт!
Спецназовцы и морские пехотинцы — открыли огонь одновременно, стреляя по верхушкам деревьев — именно там следовало ждать снайпера.
— В дом ни шагу! Отходим!
Спецназовцы, бросая дымовые шашки, начали отходить, таща за собой и русского наблюдателя. В какой-то момент — пуля, то ли американская, то ли одного из снайперов — попала в дом и тот — взорвался, пыхнул огнем из всех окон.
Токио. Точное место неизвестно. 22 марта 1979 года
Японское общество — интересное общество. Очень.
Японская культура — частично своя, частично позаимствованная с материка — не изменилась и поныне, в отличие от русской культуры — Запад не проник так глубоко в душу Японии, заимствования у Запада свелись в основном к техническим новинкам и методам производства — но не общественной жизни. Если формальной Япония даже раньше и глубже чем Россия восприняла парламентаризм (считается, что Япония представляет собой парламентскую демократию при самодержавном монархе), то общественная жизнь изменилась чисто формально и косметически. Например, по повелению Императора всем кроме него самого запрещено носить японскую национальную одежду во все дни, кроме праздничных — необходимо носить одежду и обувь западного стиля. Разница между низшим и высшим сословьями неофициально проявляется в том, что слуги носят рубашки с короткими рукавами, а самураи, бизнесмены, придворные — с длинными. Слуги так же не имеют права носить черный пиджак.
Японское общество до сих пор представляет собой семью, где император (сын Неба) является отцом, а все члены нации — его детьми. Это воспроизводится в любом японском коллективе — государственном органе, армейском подразделении, фирме. Несмотря на законы — начальник имеет над подчиненным почти неограниченную власть, и одновременно он отвечает за него не только в пределах рабочего времени и рабочих вопросов. В Японии большинство сослуживцев не только работают, но и отдыхают вместе.
Устройство японского государства и общества носит название Кокутай (государственное тело), а японского народа Кокусуй (государственный дух). Кокутай это система власти и законы ее поддерживающие, а кокусуй — вся совокупность отношений японцев между собой и с государством, долг каждого перед Императором обществом и друг другом, права, обязанности и место в обществе. Любой, кто покушается на кокутай или кокусуй даже в малом — считается врагом каждого японца и изгоем. В Японии практически нет марксистов, а сам марксизм японцы не понимают, и понимать не хотят. На любом предприятии любого агитатора, попробовавшего агитировать — рабочие изобьют и сдадут администрации предприятия. Никто из тех, кто не работает на этом предприятии — не имеет права говорить о нем и не вызовет ни малейшего доверия. Невозможно представить, чтобы японцы слушали иностранца (гайджина) в том, как им жить, или следовали учению, написанному не японцем даже в малом.
Второе базовое понятие японского общество — это миндо. В дословном переводе — это качество людей, вся совокупность их положительных качеств, отделяющих их от других народов и позволяющих жить в Японии. Любой, кто не имеет миндо, является человеком второго сорта, и в этом смысле — богатейший человек Китая будет ниже последнего японца — портового грузчика. Именно потому, что у последнего есть миндо.
Как и во всех странах, какие только есть в мире — в Японии есть организованная преступность именуемая якудза. Однако, ее положение в японском обществе тоже уникально. Якудза тоже считаются членами большой японской семьи, со своими правами, обязанностями и местом. Ни государство, ни полиция не борется с якудза до тех пор, пока они знают свое место. Якудза в свою очередь так же по мере сил участвуют в поддержании кокутай и кокусуй. Ни одному гасире (рядовому члену банды), вакагасире (бригадиру) или оябуну (главарю) и в голову не придет, например, оскорбить Императора словом, не говоря уж о том чтобы — делом. Якудза вместе со всеми участвуют в праздновании национальных праздников. Якудза всегда окажут помощь тайной полиции и в целом — они занимаются тем, что держат в узде китайских и корейских рабов, привезенных с континента на работы. Якудза может даже помогать полиции (но не работать в ней).
Такова Япония.
Генерал Тахачиро Исии не любил Токио.
Он ненавидел его истинной ненавистью выходца с самого низа иерархической пирамиды — а все японское общество представляет собой одну большую иерархическую пирамиду, правила в которой соблюдаются очень строго. Генерал же был выходцем с самого низа — хотя впоследствии он поправил при возможности свою биографию. Его мать, крестьянка — поденщица, переехавшая с Окинавы в Токио, спасаясь от голода, охватившего страну в десятые годы[70] — одно время прислуживала в доме Майеда — богатом доме японских феодалов — князей. Уже, будучи полковником Императорской армии, Исии пустил слух, что возможно является незаконным сыном Ито Майеды, аристократа и профессионального военного, известного своей любвеобильностью, которую никто не называл распутством. Сам он — никогда не говорил об этом, и ничего не опровергал — старались нанятые, а то и просто желающие оказать услугу клевреты. Сам генерал Исии — уже генерал-лейтенант — знал, что мать понесла от простого солдата, и в жилах его — течет кровь простых солдат и крестьян — тружеников с Окинавы. Неприхотливых и стойких людей, благодаря которым Япония была тем, чем она была — единственной азиатской империей, предъявляющей права на место в этом мире и для тех, у кого была желтая кожа и чересчур узкие глаза. Возможно, именно это помогло ему выжить под градом американских бомб, под дождем напалма, и даже в руках дьяволов с зелеными лицами, которых в те славные и страшные времена можно было
