встретить в джунглях Индокитая. Почти никто не мог говорить о том, что видел белых дьяволов с раскрашенными лицами и остался в живых — а генерал Исии мог.
Впрочем, перед лицом новой войны, которая обещала быть еще более страшной, чем предшествующая — это уже не имело никакого значения.
Пределом, до которого мог вырасти сын солдата и крестьянки — поденщицы был армейский капитан или флотский капитан — лейтенант, если бы не одно «но». В десять лет — Исии серьезно заболел. Это была доселе неизвестная форма малярии, очень сильная, не встречавшаяся в Японии. Исии оказался одним из первых заболевших — Токио представлял тогда одну большую и качественную помойку, если быть честным, особенно в тех припортовых районах, где жил Исии. Он так и не знал, где подхватил эту болезнь — возможно, от одного из моряков, которых приводила на ночь мать — но почувствовав первые симптомы утром, к вечеру он уже не мог даже встать, лежал пластом. К счастью— в районе милостью Императора открыли больницу, которую он содержал за свой счет — а доктор, к которому Исии принесла перепуганная мать — был одним из учеников профессора Куроды Кобе, одного из ведущих вирусологов Японии, трудившемся в Японском Императорском институте заразных болезней. Только благодаря этому — доктор понял, что сам справиться не может, и что болезнь не подходит под привычный анамнез[71] — телефонировал профессору Кобе из кабинета недовольного главного врача. Только поэтому — болезнь удалось захватить на ранней стадии и разработать меры борьбы с нею до того, как она опустошит половину Токио — а летальность по ней достигала пятидесяти процентов. Только поэтому — остался жив сам Исии, в то время, как и его мать, и доктор, который провел его первичный медосмотр не выжили. Болезнь была такова, что шансов выжить было больше у детей, чем у взрослых. Потом, уже будучи военным врачом — исследователем, он не забыл про это, и сделал малярию темой своей дипломной работы. Только дипломная работа была закрытой, и посвященной не борьбе с распространением малярии — а использованию некоторых штаммов малярии как биологического оружия. Уже тогда — была принята секретная программа «Аратама», названная так в честь древнего поверья, согласно которого душа достойного человека сразу после смерти превращается в буйного духа аратама, который отправляется мстить всем, кто причинил зло своему господину за все время своей жизни. В программе Аратама, каждое слово из которой составляло государственную тайну, констатировалась, что метрополия — чрезвычайно уязвима и защитить ее в случае массированной атаки русских или североамериканцев невозможно: слишком мала плотность обороны. Единственный способ заставить великие державы отказаться от планов нападения на Японию — разработка специальных вооружений и специальных методов ведения войны. В числе прочего — получение таких штаммов вирусов и таких бактерий, которые способны вызвать катастрофическую эпидемию и вымирание всего человечества. Этот проект — получил название «Сиси[72]», что значило «люди высокой цели», и ему был отдан максимальный приоритет, даже больший, чем проекту «Ни» — созданию японского ядерного оружия. Так что — молодой ученый, ученик профессора Кобе, который к тому же имел некий иммунитет к малярии — пришелся ко двору и начал быстро продвигаться по службе.
Профессор Кобе знал о том, что возвращаться Исии просто некуда, болезнь забрала его мать, а своего дома у них никогда не было мать жила там же, где и работала. Он оставил мальчика, по всей видимости, смышленого у себя — ведь у профессора Кобе не было детей. Он позаботился и о том, чтобы дать Исии образование… конечно же, мальчик пошел по стопа учителя, стал биологом, потом — и биохимиком…
Кем он и был по сей день…
Военный внедорожник Тойота — ожидал профессора у мостков в гавани Токийского залива, где постоянно взлетали и приземлялись летающие лодки: Япония имела самые совершенные летающие лодки в мире, была даже летающая лодка — стратегический бомбардировщик. Все владения Японии — были либо у моря, либо примыкали к морю, так что использование летающих лодок в качестве основного транспортного средства было оправданным и удобным. Экипаж — установил мостки, постелил дорожку. Двое офицеров ВВС — отдали ему честь, то же самое — сделал и гардемарин в белых перчатках, ожидавший у открытой двери автомобиля. Значок, приколотый к лацкану кителя, говорил о том, что он закончил Этадзиму, военно-морское училище Японии, питомник офицеров Японского императорского флота. Основанная англичанами, она до сих пор располагалась в небольшом городке Этадзима в префектуре Хиросима, в небольшом двухэтажном здании типично британской архитектуры. Генерал побывал там — и ему там не понравилось. Нельзя надеяться на что-то хорошее, если ты отрываешься от корней и подражаешь кому-то другому. У Японии свой путь, свой никёдо и никому, никакому гайджину[73] — не в силах его постичь.
Генерал сел в просторное кресло, и оно само, до этого немного развернутое в сторону двери для удобства посадки — приняло нормальное положение. Гардемарин захлопнул дверцу, сел вперед. Внедорожник покатился по мосткам, почти бесшумно.
— Прикажете — в Кайгунсё[74]? — осведомился гардемарин
Вероятно, он был удивлен, что такие почести — оказываются армейскому генералу, при том, что в Японии армия была давним соперником флота, и флот даже имел собственную пехоту. Но Тахачиро Исии на данный момент работал именно на министерство ВМФ, готовившее атаку на Гавайи. И в конечном итоге — на Североамериканские соединенные штаты.
Война начинается по желанию одной из сторон — но заканчивается только тогда, когда этого хотят обе стороны. Нельзя — просто вывести откуда-то войска, эвакуироваться и считать, что война закончена. Война должна иметь какой-то логический итог — и он обязательно будет. Пока же его не будет — ни одна из сторон не сможет чувствовать себя в безопасности. Если ты не хочешь идти на войну — война обязательно придет к тебе.
Генерал посмотрел на часы. Старые Ролекс Субмаринер — он обрел их при обстоятельствах, о которых хотел бы помнить, и потому носил их, не снимая вот уже несколько лет.
— Время еще есть — распорядился генерал — давайте, заедем в Ясукуни. И…почему вы не на флоте?
— Жду назначения, господин генерал.
Этот ответ — генерала Исии полностью устроил, он откинулся на спинку сидения и мгновенно, с первого вздоха — заснул.
Ясукуни
Место священное для всех японцев. Храм военного министерства, и единственный храм во всей Японии, где поклоняются не богам, именуемым ками — а душам погибших за Японию воинов.
