Еще через несколько часов Йенс подъехал к Стокгольму, довольный тем, что, по крайней мере, жив. Вместо того чтобы повернуть к центру города, он поехал на север, свернул у Дандерюдской церкви и проехал мимо здания гимназии. Позади нее, среди сосен редкого елового леска и уродливых офисных зданий Йенс с давних времен арендовал небольшой склад.
Там он выгрузил свои ящики с оружием и обнаружил карманный фонарик, который искал несколько лет, — тот висел на крючке в дальнем конце складского помещения. Йенс любил этот фонарик. Не слишком большой, не слишком тяжелый, отличный луч, к тому же красивый дизайн — серебристый алюминий, просто идеальная вещица. Покрутив его в воздухе, Йенс ловко поймал его за рукоятку, запер за собой дверь и почувствовал, что настроение немного улучшилось: то ли от того, что он снова оказался дома, то ли от того, что он нашел свой любимый фонарик.
София выехала из ворот задним ходом, сделала два круга вокруг квартала, чтобы проверить, не изменилось ли что-нибудь, но ничто на это не указывало. Затем она двинулась в центр — проехала по всей Биргер-Ярлсгатан до Энгельбрехтсгатан и спустилась в парковочный гараж, где оставила машину. Выйдя из гаража, прошла несколько домов в сторону площади Энгельбрехта, вставила карточку в телефон-автомат и набрала номер.
— Да?
— Это снова я.
— Привет.
Она сделала паузу, чтобы дать ему возможность что-нибудь сказать, однако он молчал.
— Ты уже дома?
— Да.
С ним было исключительно трудно разговаривать по телефону — он говорил лаконично, и по его голосу невозможно было понять, в каком он настроении.
— Мы можем встретиться?
Двадцать минут спустя они встретились на Страндвеген, на набережной. Йенс уже сидел на скамейке, когда она приблизилась к нему. Увидев ее, он поднялся, держась на расстоянии, — не обнял, даже не пожал руку. Ее это очень устроило.
Они снова уселись на скамейку. Вечер был теплый. На нем были джинсы, тенниска и кроссовки. На ней — тот же набор, но в женском варианте. Вокруг гуляли люди, кто-то трезвый, кто-то пьяный. Несмотря на рабочий день, в городе кипела жизнь. София достала пачку сигарет, распечатала и достала одну.
— Хочешь?
Йенс взял сигарету, она раскурила свою и протянула ему зажигалку. Они сделали по несколько затяжек, потом София указала на «Странд Отель» по другую сторону воды:
— Здесь я когда-то работала.
Отель сиял роскошью.
— Я ездила в поездку по Азии, а когда вернулась, устроилась там администратором. Мне было двадцать два или двадцать три…
Он сидел, широко расставив колени, курил и смотрел на отель.
— Расскажи о тех двоих, которые побывали у тебя дома.
София задумалась, пытаясь решить, что рассказывать, а что нет.
— Несколько недель назад ко мне в дом вошли двое мужчин, выдававших себя за полицейских. Уборщица застала их на месте, когда пришла убираться. У нее собственный ключ. Они угрожали ей — сказали, что ее ждут неприятности, если она кому-нибудь заикнется об их приходе.
Йенс сидел, упершись локтями в колени, смотрел на свои кроссовки.
— Как они ей угрожали?
— Не знаю.
— Почему она рассказала об этом только сейчас? Почему не рассказала сразу?
— Она боялась.
Он кивнул своим мыслям.
— Они что-нибудь взяли?
София отрицательно покачала головой.
— Что они делали у тебя дома, как ты думаешь?
София задумалась, потом посмотрела на него:
— Не знаю.
Йенс пытался прочесть в ее глазах, правду ли она говорит, однако не увидел ничего, что дало бы ответ на этот вопрос. Зато он увидел ее такой, какой помнил.
— Что? — спросила она.
— Да нет, ничего.
Докурив сигарету до фильтра, он раздавил ее подошвой.
— Как ты познакомилась с Гектором?
София знала, что этот вопрос будет задан.
— Он лежал в моем отделении… в больнице. Его сбила машина. Мы с ним подружились.
— Насколько близко вы с ним подружились?
— Мы просто друзья.
— И что это значит?
— Я же сказала — мы просто друзья.
Некоторое время оба молчали, понимая, что их встреча в ресторане «Трастен» была окутана тайнами, которые ни один из них не желал раскрывать другому.
— И все это имеет отношение к Гектору?
— Думаю, да, — шепотом проговорила она, только что придя к этому выводу.
Йенс заметил это и дал ей додумать эту мысль.
— Но я точно не знаю. Я ничего не знаю наверняка.
— Что еще в твоей жизни могло привести к тебе в дом полицейских? Если мы исходим из того, что они действительно полицейские.
Она прокручивала в голове разные варианты, потом встала, подошла к краю набережной.
— Ты сильно изменился с годами?
Йенс не ответил на вопрос. София обернулась, оглядела его, обхватила себя руками за плечи, подыскивая слова:
— Есть полицейские, которые интересуются Гектором, хотя он не в курсе. Со мной связалась женщина-полицейский, попросила давать информацию о нем…
София бросила на Йенса встревоженный взгляд, показывающий, что она боится, не сболтнула ли лишнего.
— Ты рассказала ей о том вечере? — спросил он.
— Само собой, нет, — чуть слышно ответила она.
— А что же ты рассказала?
София задумалась, собираясь с мыслями.
— Да всякие мелочи… ничего особенного. Названия, места, имена. Но потом она позвонила и стала спрашивать меня о том вечере. Не знаю, известно ли ей что-нибудь.
Йенс был безгранично удивлен.
— Что она спрашивала?
— Спрашивала, что я делала в тот вечер.
— И что ты сказала?
— Я сказала, что мы собирались поужинать вместе, но у Гектора возникла срочная встреча, так что я поехала домой.
— Она на что-нибудь намекала?
София покачала головой. Некоторое время Йенс напряженно думал. Потом поднял глаза:
— Еще что-нибудь?
Она не ответила.
— София!
— Да.
— Продолжай.
Она заколебалась, потом проговорила:
— Арон сказал мне…
— Арон сказал — что?
— Что-то типа того, чтобы я держала язык за зубами.
— Угроза?
София кивнула.
— А сам Гектор? Что он говорит?
Она вздохнула. О Гекторе ей говорить не хотелось.
— Что-нибудь еще?
— Нет, этого достаточно.
Вид у нее был несчастный, голос звучал глухо. Вся она как будто сжалась.
— Я крепко влипла, Йенс. И не знаю, как мне теперь выбраться.
Ему трудно было смотреть на нее.
— Ты поможешь мне?
Он коротко кивнул, словно уже ответил «да» на ее вопрос.
— Так как ты думаешь, кто побывал у тебя дома — люди Гектора или копы?
София стояла неподвижно, обхватив себя руками за плечи.
— Полиция, если тебя интересует мое мнение.
— Почему?
София пожала плечами:
— Не знаю…
Лицо у нее было бледное и усталое.
— Но какие-то соображения у тебя должны быть?
— Возможно, они ищут что-то о Гекторе… Что-то, о чем я не рассказала им…
— У тебя наверняка возникала еще одна мысль — самое вероятное, если они собирают информацию…
Она посмотрела на него:
— Да, я об этом думала. Но как это выяснить? Развинтить телефон, поискать в люстре? Разве это так делается?
Йенс кивнул, несмотря на ее ироничный тон:
— Именно так это и делается.
Некоторое время каждый обдумывал их разговор, потом Йенс поднял глаза на Софию:
— Ты можешь взять завтра отгул?
— Да…
Он видел, как она встревожена. София повернулась и двинулась прочь в сторону площади Нюбруплан.
Сидя на скамейке, Йенс проводил ее взглядом. Походка у нее осталась та же, что и прежде. О, до чего же она ему нравилась тогда — давным-давно… Теперь он все это вспомнил — ожили давно забытые, вытесненные чувства. Как они встретились тем летом — кажется, это было в другой жизни. Как они нашли друг друга, как говорили обо всем на свете. Как пили вино, ужинали в ночи на веранде, а потом подолгу спали по утрам. Как брали украдкой машину его отца и ехали купить себе чего-нибудь на завтрак. Как именно тогда с ней он в первый и последний раз в жизни почувствовал, что готов подстригать газон в их совместном саду, пока ноги не откажут его носить. И как это чувство до смерти напугало его. Как он против собственной воли все же расстался с ней. О том, что наступило в его жизни потом, он вообще ничегошеньки не помнил.
Йенс достал свой мобильный телефон, поискал номер в записной книжке, нажал кнопку и стал ждать ответа. Ему ответил пожилой мужской голос.
— Привет, Харри, узнал меня, старина?
— Узнал-узнал, а то как же! Рад снова тебя слышать!
— Ты, случайно, не занят завтра утром?
— Ничего такого, что нельзя было бы передвинуть.
