Базировавшиеся на «Иване Ефремове» истребители покинули ангары — правда, только с обычными пилотами. «Безумцев» Шалыгин решил пока оставить в резерве. Как ни странно, американские и европейские «безумцы», за редким исключением, тоже остались на станции и сейчас готовились драться со своими соотечественниками. В общем-то понятно почему — слишком уж их ценности отличались от привычных в Америке и Европе. Они мечтали о полетах и творчестве, а не о том, как бы любой ценой получить побольше денег. Поэтому всегда были у себя на родине изгоями, их не понимали, их сторонились и держали в черном теле. В основном отставные «безумцы» покупали себе дома в малонаселенной местности и старались поменьше контактировать с людьми.
Коротко взвыли ревуны боевой тревоги, сообщая о выходе американско-европейского флота из гиперпространства. Эскадра за эскадрой выстраивались в боевые порядки, готовясь атаковать станцию, которую еще совсем недавно защищали. В общей сложности европейских и американских тяжелых кораблей оказалось тридцать два, из них шесть линкоров и три авианосца, остальные — крейсера разных типов. И больше шестидесяти фрегатов, эсминцев и корветов.
Командующий «Иваном Ефремовым» напряженно вглядывался в тактический голоэкран, иногда легкими движениями пальцев по нему передислоцируя свои немногочисленные корабли. Контр-адмирал осознавал, что против такого флота долго не удержаться, но намерен был выполнить свой долг до конца. Он только никак не мог понять, почему столь малонаселенный сектор атакуют такие силы. Видимо, он чего-то не знает, и здесь есть нечто важное для «демократов».
— Господин адмирал! — внезапно обернулся к нему офицер связи, халифатец Мустафа Шафир. — Из гиперпространства вышла еще одна эскадра и передала коды имперского генерального штаба!
— Наши? — обрадовался Шалыгин. — Отлично! Связь с ними!
Сбоку загорелся еще один голоэкран, на котором появилось лицо сухощавого черноволосого человека.
— Полковник Снегин, товарищ контр-адмирал, командир линкора «Иосиф Сталин», — доложился он. — Командующий сводной эскадрой, исполняющей особую миссию. Мы услышали ваш призыв о помощи и поспешили сюда. За нами следует флот, будет здесь через сутки максимум. Основная задача — удержать шестьдесят четвертый сектор. Главные события, похоже, будут разворачиваться здесь.
— Но почему? — изумился Шалыгин.
— В секторе найдено нечто такое, от чего зависят судьбы и землян, и крэнхи, — пояснил Снегин. — «Демократы» решили захватить это нечто только для себя, потому и подняли бучу. Не удивляйтесь, если вскоре сюда пожалуют и флоты «котов».
— Их только не хватало! — помрачнел контрадмирал и выругался сквозь зубы.
— Может быть по-разному, — вздохнул полковник. — Если первыми придут корабли кланов Шха-Маййанх и Тхай-Меййон, то да, ничего хорошего нам ждать не придется. А вот если остальных четырех, то скорее всего не тронут.
— «Коты» — и людей не тронут?! — не поверил Шалыгин. — Когда это такое бывало?! При их-то агрессивности!
— Так мне сообщили с Земли, ничего толком не объяснив, — развел руками Снегин. — Происходит что-то странное, только это понять и успел.
— Сколько у вас сил?
— Немного, к сожалению. Восемь кораблей. Один линкор, два тяжелых крейсера и пять средних. Принимайте под командование на время боя. Передаю управляющие коды.
Контр-адмирал немного подумал и расположил самые сильные корабли эскадры в узловых точках обороны — их присутствие сильно поможет. Насколько он помнил, ни американцы, ни европейцы не любили потерь и стремились максимально их избегать. На этом можно будет сыграть, русские корабли ведь и на таран пойдут в случае необходимости.
Вражеские эскадры выстроились в атакующий порядок, выстроив выпуклую призму, и медленно двинулись вперед. Шалыгин не сдержал смешка — надо же, словно по учебнику тактики. У этого построения немало уязвимых мест. Значит, два линкора тогда становятся в основании далеко разнесенных «игл», защищаемые истребителями и фрегатами, чтобы издалека выбивать вражеские крейсера — так они в случае чего смогут атаковать фланги. Остальные располагаются между «иглами» вытянутой полусферой, за которой будет станция. Интересно, кто командует «демократами»?
Через пять минут он получит ответ на этот вопрос — станцию вызвали с подходящего все ближе флота. Увидев лицо старого приятеля, адмирала Джона Кемпбелла, с которым не одну бутылку виски и водки выпили в свое время, Шалыгин усмехнулся — уж чего ждать от Джона, он знал в точности. Любитель устоявшихся схем, ненавидящий неожиданности.
— Здравствуй, Питер, — хмуро поздоровался американец.
— И тебе привет, Джон, — отозвался контрадмирал.
— Не думал, что нам друг с другом схлестнуться придется…
— Я тоже. Но это от нас не зависит.
— Сдай станцию, не надо лишних жертв… — попросил Кемпбелл, дернув губами. — Нам нужен только контроль над сектором. Даю слово, что никто из гражданских не пострадает.
— Джон, ты меня сколько лет знаешь? — укоризненно посмотрел на него Шалыгин.
— Много, — скривился американец, опустив взгляд. — Будь оно все проклято! Какая сволочь это придумала?!
И в сердцах врезал кулаком по краю пульта. Затем поднял голову и тихо спросил:
— Значит, не сдашь?
— Не сдам, — подтвердил русский. — Долг.
— Я тоже присягу давал, — сжал кулаки Кемпбелл. — Так что прости, Питер, но…
— Я понимаю, — грустно усмехнулся Шалыгин. — И ты не обессудь. Бывай, Джон! Мы все равно победим.
— С такими силами? — изумился американец. — Ну, коли в самом деле выиграешь, то с меня ящик самого лучшего виски. Если жив буду, конечно.
— Договорились, — осклабился русский.
Кемпбелл отключился. А Шалыгин еще несколько секунд молча стоял, матерясь про себя, — тяжело будет стрелять по тем, с кем еще совсем недавно дрался вместе против общего врага. Но выбора нет.
«Демократы» выпустили с авианосцев истребители, тут же двинувшиеся навстречу линкорам, наиболее уязвимым против истребительной атаки. К счастью, за штурвалами их космолетов сидели не «безумцы», а с обычными пилотами можно было справиться даже силами мезонной защитной артиллерии. Свои истребители Шалыгин решил приберечь для атаки на вражеские линкоры, выпустил навстречу только таких же обычных пилотов, приказав «безумцам» оставаться на месте.
На восемнадцатой башне все застыли в готовности за пультами орудий и мезонных зениток. Видели на экране, сколько истребителей рвутся к станции и понимали, что шансов выжить почти нет. Но это не пугало ни русских, ни израильтянина — смерти никто из них не боялся.
— Смотри, Коля, там крейсер «Шамир», — внезапно оживился Цви. — Там капитаном мой старший брат, Моше, служит! Жаль, я раньше не знал, а сейчас уже не свяжешься…
— Это да, — не стал обнадеживать приятеля лейтенант, понимая, что любой из братьев в этом бою может сложить голову, а то и оба. — Сейчас не до того. Давай уже в прямое подключение входить, скоро они подойдут на дистанцию ведения огня.
Они покосились на братьев Симоновых, тоже сидевших за пультами, — им придется стрелять вручную. С помощью тактического компьютера, но все равно вручную — импланты прямого включения в интеллектронные системы в мозг быстро не вживишь, а тем более не обучишь ими пользоваться.
— Иван, вы командуете операторами ручного режима, — обратился к старшему «медведю» Николай.
— Есть, тащ лейтенант! — кивнул тот. — Ну что, браты? За дедов наших и землю животы положим! Не посрамим род и отца!
— Не посрамим! — дружно ответили Симоновы, пробегаясь пальцами по сенсорам пультов и запуская режим предбоевого тестирования гиперорудий.
Лейтенанты переглянулись и слегка улыбнулись — надежные парни, им можно доверить многое. А им самим пора включаться. Мысленными командами они активировали импланты и вскоре оказались в виртуальном пространстве. Оба имели достаточно боевого опыта, не раз схлестывались с «кошачьими» эскадрами, периодически наскакивавшими на сектор. Поэтому быстро прогнали тесты, переключились в красный режим, который обычно не использовали, слишком опасен, и приготовились вести огонь. Красный режим давал многое — ускорял реакцию и скорость мышления почти в три раза, но выжигал при этом мозг. Если его использовали больше четверти часа, то повреждения становились необратимыми, и человек вскоре умирал от деградации мозговых клеток. Однако теперь это уже не имело значения — выжить никто на «Иване Ефремове» не надеялся. Продержаться бы достаточно долго, чтобы враг не успел добиться своего, — и все. А там и подмога подойдет.
Точки, обозначавшие в виртуальном пространстве вражеские корабли, постепенно приближались. Перед ними вертелась в космосе карусель истребительного боя — русские космолеты старались не пропустить чужаков к большим кораблям и станции, но не справлялись, их было слишком мало. В это время два крейсера, судя по сигнатурам, европейских, обогнули место сражения и двинулись вперед. Николай насторожился и мысленно навел прицел на один из них.
