Считается, что возложением Большой Императорской короны на гроб Петра III, император Павел I, серьезно относившийся к вопросам церемониала, в траурных мероприятиях, посвященных его матери Екатерине II, соединил условно и коронационные торжества по отношению к своему отцу: возложив корону на гроб своего отца, он компенсировал лакуну – недостающий элемент в государственных ритуалах, – не осуществленную коронацию Петра III. После того как были соблюдены все формальности, император Павел Петрович восстановил справедливость: во-первых, он соединил семью – отца и мать, во-вторых, он перезахоронил тело отца согласно статусу покойного и сложившейся традиции в усыпальнице Российских императоров Петропавловском соборе. Трудно сказать, насколько утверждение о посмертной коронации Петра III верно, ибо возложение короны на голову монарха и возложение второй короны на гроб усопшего вполне соответствует российской и международной практике королевских, царских и императорских похорон того времени. Для определения статуса монарха требуется присяга, принимаемая его подданными, и день ее принятия является отправной точкой для отсчета времени его правления. Собственно коронация как театрализованное государственное действо является великим представлением театра власти, но ничего не добавляет к титулу правителя. Однако наличие нескольких корон, причудливо применяющихся в церемониях, когда каждое движение, каждая деталь не случайны, а наполнены глубинным смыслом, заставляет задуматься об особенности данного церемониала.
Ювелир Пьер-Этьен Термен делал погребальную корону и для самого императора Павла I.[503] Корону на голову отца возложил 16 марта 1801 г. Александр I при переносе тела убитого императора в Тронную залу из Опочивальной.[504]
Л. Кузнецова в своей монографии, посвященной ювелирам, работавшим по Высочайшему заказу, в главе о погребальных коронах для Екатерины II, Петра III и Павла I пишет: «Трудно утверждать с уверенностью, уцелели ли эти погребальные венцы, когда после 1917 г. вскрывались в Петропавловском соборе гробницы членов рода Романовых».[505] В том, что происходило в Петропавловском соборе после его закрытия в 1919 г. в течение нескольких следующих лет, существует масса неясностей, но о вскрытии захоронений Павла I, Екатерины II и других императоров говорить не приходится. Множество слухов и мифов окружает эту тему, однако автор данной работы считает, что, скорее всего, вскрытий царских захоронений в послереволюционное время не происходило, в противном случае в руках исследователей рано или поздно оказались бы документы, подтверждающие сей факт, однако таких документов не имеется. Известные вскрытия склепов, производившиеся в Петропавловском соборе, были обусловленными конкретными причинами и исследователям известны.
В случае с императрицей Елизаветой Алексеевной, умершей вдали от столицы, погребальная корона была отправлена навстречу кортежу. Архиепископ Тульский и Белевский Дамаскин возложил корону, привезенную действительным тайным советником А. М. Гедеоновым, на голову императрицы, дамы «способствовали к укреплению оной».[506] В связи с решением запаять свинцовый гроб из-за жары 9 июня 1826 г. кортеж остановился в женском монастыре Святого Духа под Новгородом. Так как свинцовый гроб находился в деревянном гробу, открыли оба гроба, сняли с лица маску, переменили атласную наволочку с подушки и ароматную подушку в гробе, привели в порядок головной убор усопшей. Духовник Алексей Федотов возложил золотую корону на голову Елизаветы Алексеевны, ее укрепили, и гроб запаяли.[507] После смерти императрицы Марии Федоровны (1828 г.) погребальную корону на ее голову возложила ее невестка императрица Александра Федоровна.[508]
И.-В. Кейбель в 1855 г. выполнил погребальную корону для Николая I, но та не подошла по размеру, и ее вернули ювелиру для изготовления орденов и медалей.[509] При похоронах императора Александра II, согласно его пожеланию, погребальная корона не использовалась.[510]
Погребальная корона (для несения на гробе) императрицы Марии Федоровны
Кроме погребальной короны, надеваемой на главу усопшего монарха, другая корона украшала гроб покойного императора или императрицы в основном во время Печального шествия, являвшегося апофеозом всего растянутого во времени прощания с покойным самодержцем. Эта корона могла быть использована и в последующих подобных ситуациях. Так, корона, изготовленная для похорон императрицы Марии Федоровны (1828 г.), впоследствии применялась в погребении императриц Александры Федоровны (1860 г.) и Марии Александровны (1880 г.).[511] Похороны Марии Александровны стали последними похоронами императрицы в Российской империи.
Церемониал перенесения тела в Тронную комнатуКогда погребальная корона (во второй половине XIX в. от нее отказались) была надета, после Литии и при чтении «Святый Боже» генерал-адъютанты покойного (во второй половине XIX в. – великие князья) поднимали парадный одр и переносили в Тронную, где его ставили на ступени под балдахином, головой к государственному гербу. Около одра придворные псаломщики устанавливали свечи в подсвечниках. Процессию открывали священники, за телом следовали члены семьи и ближайшее окружение. После панихиды у ног покойного устанавливали два аналоя, на одном из которых лежал образ, на другом – Евангелие. Между аналоями стоял столик с кутьей. Царское тело покрывали порфирой. Дежурство тела монарха, начатое в Почивальной, продолжалось и в Тронной комнате. Так было во второй половине XVIII и в XIX вв.
Однако жизнь могла вносить свои коррективы в формирование придворного церемониала. После смерти юного Петра II в Москве в 1730 г. тело первоначально было выставлено в его собственных апартаментах в Слободском дворце на богатой кровати на возвышении, покрытом персидскими коврами с золотом, и туда уже был допущен народ для прощания, а из Опочивальной тело было перенесено в Печальную залу, минуя Тронную.[512] О порядке перенесения в Тронную и Печальные залы императрицы Анны Иоанновны сведений по материалам Экспедиции церемониальных дел не сохранилось.[513]
Образцовым церемониалом, благодаря трепетному отношению к вопросам этикета императора Павла Петровича, служили похороны Екатерины II. Хотя тело императрицы медицинскими чинами было найдено «столь переменяющимся», что показалось «приличным» сократить время выставления его, медикам приказали произвести осмотр тела и поспешно сделать, что «к сему случаю принадлежит»,[514] о чем необходимо донести в Печальную комиссию. Останки, уже одетые в парадное погребальное одеяние, были украшены знаками орденов Св. Андрея Первозванного, святого Георгия и святого Владимира – через плечо, а Св. Александра Невского – на шею. Все орденские знаки, так же как и платье, императрица Мария Федоровна лично надела на свою свекровь.[515]
Тело Екатерины II оставалось в Опочивальне до 15 ноября, при нем находилась невестка покойной, помимо нее полное дежурство несли фрейлины и придворные кавалеры. Каждый день проходила служба по обряду православной церкви. 15 ноября состоялось перенесение усопшей императрицы в Тронную комнату на парадную кровать, установленную на специальном троне (возвышении), в переносе участвовали восемь камергеров. Кровать была драпирована малиновым бархатом с посеребренным флером с золотой бахромой и кистями. В головах был вышит золотом Российский императорский герб, по бокам кровати – вензель Екатерины II.[516]
Земная жизнь императора Павла Петровича закончилась в его новой резиденции Михайловском замке, ставшем и местом прощания с его телом. Павел I был перенесен в Тронную комнату Михайловского замка 16 марта 1801 г., т. е. на пятый день смерти.
В случаях, когда императоры умирали вдали от столицы, перенос тела из Опочивальной комнаты в Тронную не производился по понятным причинам. Так было при похоронах императоров Александра I (1825 г., место смерти – Таганрог) и Александра III (1894 г., место смерти – Ливадия); императриц Елизаветы Алексеевны (1826 г., место смерти – Белев) и Александры Федоровны, скончавшейся в 1860 г. хоть и недалеко от Санкт-Петербурга, в Царском Селе, но все же не в столице.
До середины XIX в. гроб с покойным императором стоял в Тронной зале обычно девять дней, здесь же начинался доступ публики к поклонению. Так, например, для прощания с императрицей Екатериной II допускаемы были ежедневно все желающие обоего пола, кроме крестьян. Особо оговаривался порядок прощания представителям обоих полов: женщинам предписывалось подходить к телу справа, мужчинам – слева. За соблюдением порядка внимательно наблюдали церемониймейстеры, а также митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский Гавриил и гофмаршал. Допуск к руке осуществлялся с 9.00 до 13.00 и с 15.00 до 20.00.[517]
