Больше месяца прошло с тех пор, как Джаявар и Аджадеви вернулись из Ангкора; сейчас они сидели под водопадом, который в сезон дождей, должно быть, превращался в ревущий поток, но теперь был вполне смирным водным каскадом. Небольшая заводь под ним была размером в несколько длин копья в длину и ширину. Громадные деревья почти полностью закрывали ее от солнца, хотя в некоторых местах лучи все же пробивались сквозь их кроны, падая на воду пятнами, похожими на большие святящиеся листья. У самой воды возвышался муравейник в рост человека. Весь берег порос цветами, кустарником, бамбуком и лианами, свисавшими с веток деревьев. Воздух был влажным и наполненным смесью насыщенных ярких запахов.
Чуть ниже по течению раскинулся лагерь кхмеров, в котором сейчас было уже почти пять тысяч жителей. После возвращения Джаявара и Аджадеви из Ангкора в Бантей Срей стали каждый день приходить группы желающих присоединиться к ним. Всех этих людей тщательно проверяли кхмерские командиры, после чего их отводили на секретную базу в Кбал Спин. Хотя в основном такой долгий путь проделывали воины, скрывавшиеся в джунглях после нападения чамов, были среди них и простые жители — крестьяне, священники, ткачи, повара и дети. В лагере также находились и семь сотен сиамских наемников, а на днях ожидалось прибытие новых отрядов. Хотя кхмеры и сиамцы давно враждовали между собой, обещание расплатиться золотом помогло заключить этот маловероятный в обычные времена союз. Джаявару удалось убедить правителей Сиама, что победа возможна и что победа эта принесет им большое богатство.
Над заводью стала порхать большая розовая бабочка, и это подтолкнуло Аджадеви к тому, чтобы встать с камня и шагнуть вперед, в прохладную воду. Под ногами она увидела множество округлых фигурных выступов, называемых лингами, которые были вырезаны в скале на дне реки, и подумала, как это священникам удалось выполнить такую титаническую работу. Она знала, что линги эти имеют фаллическую природу и символизируют собой мужскую суть бога Шивы. Осторожно, чтобы не наступить на линги, она зашла поглубже и, сев на дно, стала смывать с себя пот и пыль.
— Сколько еще мы будем ждать нападения чамов? — спросила она мужа.
Хотя сама она не торопилась сразиться с врагами, но знала, что Джаявар рвется в бой.
Он тоже зашел в воду и сел рядом с ней. Он хотел уже ответить ей, но тут дозорный, расположившийся на верхушке дерева, росшего неподалеку, крикнул, что к ним приближается группа вновь прибывших, которая несет правильную комбинацию опознавательных флагов. Поскольку не возникло сомнений в том, что это проверенные люди, им были даны инструкции по дальнейшим действиям.
— Каждый день я жду известий, что чамы обнаружили Бантей Срей и маршем движутся туда, — отозвался Джаявар. — Наши силы растут с каждым рассветом, но точно так же возрастает и вероятность того, что нас обнаружат.
— Мы приняли меры предосторожности. Им будет трудно нанести удар неожиданно.
— Да, хотя однажды им это уже удалось, и это стоило нам империи.
Она кивнула, изучая каменные линги и удивляясь, почему здесь отсутствуют изображения символов женского начала, йони.
— Сиамские слоны стали настоящим благословением для нас. А также лошади сиамцев.
— Это правда. Индраварман не ожидает, что у нас будут верховые воины.
«Сколько времени нужно, чтобы высечь из камня лингу? — спрашивала себя Аджадеви, поражаясь терпению, необходимому для выполнения такой работы. — Месяц?» Она представила себе жреца, вырезающего лингу в сухой сезон, а затем следящего за тем, как уровень воды в реке повышается, мало-помалу затопляя результат его труда. Может быть, подъем и опускание линги символизирует собой колесо перерождений?
Хотя Аджадеви с благоговением относилась к Будде и его учению, она восхищалась индуистскими священниками и тем, что они смогли создать. Ангкор-Ват был воплощением мечты множества людей и их бесконечных стремлений. Равно как и эта небольшая, мало кому известная речка с вечно меняющимися образами Шивы и Вишну.
— Мы должны атаковать его в месте, удобном для нас, которое мы выберем сами, — сказал Джаявар, потирая свою ногу. — Они будут превосходить нас числом, и мы должны что-то противопоставить такому их преимуществу.
— А что говорят твои командиры?
— Говорят, что мы должны напасть на страну чамов и таким образом выманить их из Ангкора.
Аджадеви задумалась над этой стратегией, по-прежнему разглядывая линги.
— В этом случае мы будем ничем не лучше их. К тому же разве это не растянет конфликт во времени?
— Растянет.
— Лучше будет драться с Индраварманом возле Ангкора. Дать ему бой и покончить со всей этой нечистью.
Он вздохнул и стал разглядывать незаконченный каменный столбик, который он складывал.
— Если мы пойдем на Ангкор, сможешь ли ты сделать кое-что для меня?
Она оторвала взгляд от камней и подозрительно посмотрела на него:
— Что именно?
— Останься здесь. Теперь, когда Нуон, возможно, уже носит ребенка, ей может понадобиться твой совет. А если родится сын, ему со временем будет необходимо мудрое наставление.
Аджадеви прикусила губу, подумав о том, что Нуон нравится Джаявару. Она была молода, красива, часто смеялась. В другое время и в другом месте Аджадеви рассматривала бы ее как соперницу и относилась бы к ней соответственно. Но здесь, в джунглях, когда на кону стояла судьба всей империи, Нуон и ее ребенка нужно было холить и лелеять.
— Я буду заниматься с ней каждый божий день, — сказала Аджадеви. — Но потом я поеду с тобой.
— Но почему? Почему ты хочешь ехать со мной, когда знаешь, что эту битву мы можем не выиграть?
— Потому что мое место рядом с тобой. И если тебе суждено умереть, мы умрем вместе.
Он сокрушенно покачал головой.
— Ты что-то недоговариваешь, упрямая женщина.
— Возможно.
— Может быть, твои знаки говорят тебе, что мы должны быть с тобой вместе?
— Это говорит мне мое сердце. Что может быть для меня более убедительным?
— Если Индраварман поймает тебя, он…
— Возьмет меня себе?
— Да.
— Тогда он умрет. Однажды ночью он проснется, захлебываясь собственной кровью. А после этого, где бы ты ни был, в кого бы ни возродился в следующей жизни, я все равно найду тебя.
— Ты, конечно же, меня найдешь. Я в этом не сомневаюсь.
Повернувшись к нему, она прикоснулась к шраму на его колене.
— Наша любовь дает нам утешение, а оно, в свою очередь, придает нам сил. Поэтому мы должны делиться своей верой со всеми окружающими. Мы должны вдохновить их, прежде чем они сразятся с врагом. А еще лучше, если нам удастся объединить кхмеров и сиамцев.
— Я пытаюсь. Я провожу военные советы и стараюсь подбодрить людей в нашем лагере. Я провожу время как с сиамцами, так и с нашими соотечественниками. Но как мне достичь большего?
Над головой у них раздался крик обезьяны. Аджадеви вспомнила о простой церемонии, которую они недавно провели, — коронации Джаявара. Она предлагала организовать более пышный ритуал, но он отказался, заявив, что было бы неправильно греться в лучах собственной славы, когда вокруг страдает столько людей.
— Думаю, нам нужно устроить праздник плавающих фонариков, — наконец сказала она. — Лучшего места для этого просто не найти.
Джаявар улыбнулся. Праздник плавающих фонариков проводился, чтобы воздать дань природе и попросить у нее прощения за то, что люди засоряют землю и воду. С детских лет он запомнился Джаявару как одно из самых любимых празднеств.
— Да, — с улыбкой отозвался он. — Это займет наших детей. Пока мы будем готовиться к битве, они будут делать фонарики.
Аджадеви погладила его старый шрам.
— Ты тоже должен построить свой плавающий фонарик, Джаявар. Наши короли всегда делали такие фонарики, и ты не должен быть исключением.
— Обязательно. Хотя иногда я не ощущаю себя королем. Возможно, королем видит меня моя судьба, но почему она настолько всемогуща? Почему власть досталась мне, а другие рождаются рабами?
Ее пальцы замерли.
— Однако, перерождаясь, в новой жизни рабы становятся королями. Поэтому ты должен видеть себя таким, каким тебя видят остальные. Я вижу мужчину, который отмечает со мною все праздники этой жизни, который участвует в главном празднике, каковым и является жизнь. И что бы чамы ни отняли у меня в прошлом, что бы они ни отняли в будущем, они не в силах украсть у меня твой образ. Как река не может стереть эту резьбу на камнях, так же никто не может забрать тебя у меня, а меня — у тебя. В этом наша судьба. Не подвергай это сомнению, Джаявар, а просто прими. Ты — наш король. И не по воле рока, а потому что это результат твоих прошлых жизней и твоих поступков.
* * *
Боран никогда не был так далеко от Ангкора. Сейчас он шел через джунгли и вел за собой Сорию, Прака и Вибола. Два дня назад они оставили свою лодку, спрятав ее в зарослях папоротника, и дальше пошли пешком, тяжело нагруженные припасами, которые они несли на плечах, связав веревками. Боран также нес чамскую боевую секиру, которую они забрали с собой после спасения Вибола. Время от времени он поглядывал на секиру, хотя на самом деле ему очень не хотелось бы применять оружие.
