- Это тоже мой гость. Я не могла его прогнать. Хороший гость! сказала Агарь, показывая на Джемса. - Он говорит, что знает тебя.
Хамдам нахмурился. Джемс, приветствуя его по-мусульмански, назвал себя.
- Я подсылал к вам людей еще летом, - сказал он. - Вам передавали, что я хочу видеться с вами?
- Нет, - ответил Хамдам.
- Ну, значит, они боялись вас. Я так и знал, что мне придется все-таки говорить с вами лично.
Хамдам подозрительно оглядел Джемса.
Джемс два дня тому назад приехал сюда из Ташкента. После падения кокандских автономистов он пробрался в Ташкент к знакомым узбекам, потом, с легализацией британской миссии, перешел туда на работу и жил в Ташкенте уже совершенно открыто. Сейчас миссия поручила ему съездить в Коканд, Наманган, Андижан и на Чимионские нефтяные промыслы, с этой целью он и предложил ей свои услуги, но главным было другое: он решил возобновить прежние связи, организовать явки и завербовать новых агентов.
Это было его действительным делом. Формально же он выехал как экономический уполномоченный. В связи с национализацией банков и приисков миссия предъявила туркестанскому правительству протест и требовала точного учета национализированного. Так как капиталы в предприятиях были смешанные - американские, английские, французские и русские, - миссия назначила Джемса контролером при этом учете.
Джемс давно думал о Хамдаме как о полезном для себя сотруднике. Приехав в Коканд, он увиделся с Назар-Коссаем, и тот по привычке решил воспользоваться услугами Агари, чтобы свести Джемса с Хамдамом.
За деньги Агарь могла сделать все, что угодно, а не только устроить свидание. Она даже не подозревала, кто такой Джемс. Этот вежливый человек, щедрый, спокойный, в кожаном пальто, в высоких сапогах, в мягкой серой шляпе, превосходно говорил по-узбекски.
Джемс протянул Хамдаму руку и пригласил его к столу. Хамдам поздоровался, покачал головой, вздохнул, но все-таки сел. Теперь ему стало ясно, что свидание было заранее подстроено. Боясь отравы, Хамдам брал со стола только то, что ел Джемс: баранину, рыбу, арбузы, дыни. Агарь сидела тут же. Эта неряшливая, но соблазнительная, как всегда, женщина обсасывала ломтики дыни и вытирала руки о бедра. Агарь молчала и улыбалась.
Покончив с едой, гость закурил и предложил Хамдаму папиросу:
- Вы сделали правильно. Теперь вам верят красные. Это хорошо.
Хамдам вскочил с табурета и ушел в темный угол. Он не понимал этого равнодушного и тусклого разговора. Он ждал ножа, выстрела.
- Вы предали Иргаша, - тем же холодным тоном сказал Джемс. - Вы предатель. И все-таки я сейчас вижу, что вы нужнее Иргаша. Иргаш - грубая сила, а вы умны.
Хамдам бросил папиросу.
- Вы останетесь красным вместе с вашим полком. Я ничем не угрожаю вам, не правда ли? Я раскрою вам очень важную тайну. В Ферганской долине будет съезд курбаши. Хотите быть на этом съезде?
- Зачем?
- Мне кажется, что вы не окончательно передались на сторону красных.
- Это мое дело.
- Ваше, конечно. Но я ведь знаю вас, Хамдам! Вот почему наши интересы сходятся. Мы хотим предоставить эту страну туземному управлению, а за нами останется только финансовая поддержка... ну, и контроль. Мы коммерсанты... Нас интересует процент, а не власть. Вы простите, что я даю вам уроки политической экономии. Но я вижу, что вы современный человек и что воскресить прошлое, то есть всех этих ханов, невозможно... да и незачем! Хамдам улыбнулся. Джемс тоже. - Ведь без нашей помощи вы не справитесь! Но вы будете владыкой в Фергане. Народ будет все-таки верить вам, а не русским. Мы вас знаем давно. Мы же вам помогали в Киргизии. Помните, когда вы бежали из Сибири?
Хамдам молчал.
- Согласитесь! - сказал гость. - Это верное дело. Смешно думать, что большевики удержатся. Оставайтесь красным! Берегите себя! Сумейте так сочетать свои действия, чтобы вам верили большевики, но вы будьте верны нам. А потом придет момент... Мы обменяемся услугами... Вот и все. Все останется в тайне.
- Какие услуги?
- Приезжайте, поговорим! Иргаша, конечно, на этом съезде не будет. Если понадобится, мы даже выдадим вам Иргаша.
Хамдам был испуган откровенностью этого, очень важного, по его мнению, разведчика. Он сразу раскусил его и, чтобы не выдать своего испуга, решил держаться с ним дерзко, даже нагло.
Он усмехнулся и спросил, как бы издеваясь:
- Вы хотите меня убить?
- Тогда я бы не разговаривал с вами, - ответил Джемс. - Для этого вас не надо звать за десятки верст. Убить можно где угодно и когда угодно. Вы подумайте, Хамдам, не торопитесь! Я вам пришлю человека, и вы ему скажете либо "да", либо "нет".
При этих, уже знакомых, словах Хамдам вспомнил тюрьму и советы Агари.
- В крайнем случае вы там, на съезде, можете все решить. Там вы учтете обстановку. Видите, мы рискуем, а вы нет! Теперь мне надо идти.
Джемс встал, схватил Хамдама за плечи, дружески встряхнул, расхохотался и ушел, оставив его с Агарью.
Хамдам кинулся за ним в переулок. Джемс уходил, постукивая тросточкой по глухой стене переулка.
Теплые руки обняли Хамдама, слегка сдавили ему горло. Он услыхал за спиной смех Агари. Она спросила:
- Это был бухарец?
- Не знаю. Кажется, - ответил Хамдам.
Он следил за длинной тенью Джемса. Тучка набежала на зимнюю луну. Человек, которого он тоже принял за бухарца, исчез.
Утром Хамдам озяб в постели. Он проснулся от холода: Агарь стянула на себя все одеяло. Одевшись, он вышел на цыпочках, чтобы не разбудить ее. Солнце горело над землей. Слезились деревья, снег, выпавший за ночь, растаял. Все, что случилось, казалось Хамдаму необъяснимым и непонятным, существующим вопреки здравому смыслу.
Как он может ехать на съезд? Зачем посылать его туда? Легко было бы убить его этой ночью. Нет, не за смертью зовут его! Им интересуются. "Судьба - как птица. Куда полетит? Неизвестно", - подумал он.
В этот же день из дома Агари Хамдама увезли в Фергану.
На съезде Хамдаму оказывались почести, никто не говорил об Иргаше. А если и говорили, так дурно. Иргаш на этот съезд вовсе не явился. Вместо него прибыл какой-то однорукий киргиз.
Хамдаму поручили наблюдать за красными, глубже войти в их ряды и подорвать Ходжентский мост. От басмачей он привез золото и еще больше обещаний. "Скоро наступит решительный час, - сказали ему. - Мы потребуем от тебя кое-чего, и если ты это выполнишь, ты получишь голову Иргаша".
Хамдам согласился.
В Коканде он сообщил Блинову о съезде, скрыв свое присутствие на нем, и получил именные золотые часы.
Перед отъездом в Беш-Арык он захотел опять встретиться с Агарью. Увидав его награду, она долго хохотала, гладила его по лицу своими грязными и сладкими пальцами. На прощание он подарил ей одну золотую монетку.
- Ты все-таки свинья, Хамдам, - сказала она, крепко зажав монету в кулак.
19
Год выпал тяжелый. Всю зиму Хамдам провел в Беш-Арыке, скучал и ссорился с женами. Они отказывались спать с ним, потому что он заболел чем-то дурным. Сперва он не обратил внимания на свою болезнь, запустил ее, и лишь теперь, когда она всерьез скрутила его, решил заняться лечением.
Чуть ли не каждый день он гонял Насырова в Коканд за лекарствами, но медикаментов не было, аптека пустовала, а китайские мази, купленные есаулом на базаре, причиняли страшную боль и ожоги.
Кроме медицинских поручений своего начальника, Насыров имел еще другие, более секретные. Хамдам приказал ему найти бухарскую еврейку и прирезать. Но как ни старался Насыров найти Агарь, как ни обыскивал старую часть Коканда, заглядывая в каждую щелку, всех расспрашивая об Агари, ее нигде не было. На базаре давно ее не видели. Дом стоял заколоченным, хозяйка пропала неизвестно куда.
Это исчезновение Хамдам расценил по-своему. Он заподозрил Агарь в том, что ее подослали к нему, и чем чаще он вспоминал свою ночную встречу с этим бухарцем или англичанином (только дьявол знает, кто он), тем сильнее росла в нем эта уверенность. Быть может, таинственные силы мстили ему за измену? Такое подозрение возбуждало в нем одновременно и страх и гнев. Болезнь и нервное состояние помогали этим мыслям.
Никто не требовал от него взрыва Ходжентского моста. Главари басмачей, еще так недавно старавшиеся залучить его к себе, сейчас как будто совсем забыли о нем. В Коканд он тоже не ездил. Полк управлялся отдельными начальниками отрядов. Юсуп командовал первой сотней, а Насыров и Сапар были назначены Хамдамом командирами: один - во вторую, другой - в третью сотню. Они спорили между собой, желая урвать друг у друга добычу.
Юсуп мешал джигитам грабить и заниматься налетами. Сапар жаловался, что Юсуп, пользуясь болезнью начальника, хочет забрать полк в свои руки, командует джигитами, будто русскими аскерами, и стремится ввести не подходящие для джигитов порядки.
- Мы вольные люди, - говорил Хамдаму Сапар. - Если дальше пойдет так, все разбегутся.
