— Тогда, мать твою, не делай этого, придурок. Ты, мать твою, идиот. Это ужасно несправедливо. А как насчет Тимоти? Как ты будешь о нем заботиться? Почему наказаны Роланд и Бесси?
Карл посмотрел на Джаспера, который покачал головой и сказал:
— В течение следующих шести месяцев Тимоти будет находиться в учреждении под наблюдением.
— Ты самый странный человек из всех, кого я только встречала, Джаспер, — сказала я.
— Здесь нет ничего зловещего, — ответил он. — Вы слишком плохо о нас думаете. Это как клиника Майо, передовая медицина. Но… частная.
— Звучит охренеть как зловеще. Звучит… — Я пыталась подобрать подходящее слово, но думалось с трудом. — Очень плохо, — наконец сказала я.
— Это и правда звучит очень зловеще, — раздался голос Мэдисон, появившейся у ступеней лестницы.
— Мы же это обсуждали, — сказал Джаспер.
— Насчет Тимоти — нет, — отрезала она. — Ты об этом не говорил.
— Это временно, — ответил Джаспер.
— Шесть месяцев? Ни за что на свете, Джаспер. — Мэдисон повернулась к Карлу: — Где это находится?
Карл сглотнул, совершенно не готовый к такой ситуации:
— В… в Монтане.
— Ни за что на свете, — повторила Мэдисон, и выглядела она просто потрясающе. Она сияла такой свирепостью, которой нельзя научиться, с такой нужно родиться. — Я прямо сейчас иду за Тимоти. — Она повернулась к лестнице. — Мы поедем к моим родителям. Ты слышал? Я собираюсь жить со своими ужасными родителями. Мои братья приедут и выбьют из тебя всю дурь.
— Что нам еще остается? — спросил Джаспер, чуть не плача.
— Что вы раскричались? — спросил Роланд, войдя в комнату, Бесси за ним, разъяренно уставившись на Джаспера.
— Карл! — воскликнул Джаспер, указывая на детей, как будто Карл должен был стукнуть их по голове и засунуть в мешок. — Карл!
Карл колебался, глядя на детей.
— Возможно, стоит пересмотреть наш план действий, сэр, — наконец сказал он.
— Вы мне всю жизнь разрушили! — закричал Джаспер, его волосы упали на покрасневшее лицо. Было не совсем понятно, к кому он обращается. Наверное, ко всем присутствующим.
— Это ты нам жизнь разрушил! — крикнула Бесси, и я подбежала к ней и опустилась рядом на колени.
— Ваша мать разрушила вам жизнь, — тихо сказал Джаспер, как будто умоляя ее.
— Безмозглый иди… — начала я, задохнулась от ярости, вскочила, схватила Джаспера за рубашку, собираясь выцарапать ему глаза, но не успела сделать ничего серьезного — Бесси уже была в огне. А следом загорелся и Роланд. Я крикнула Мэдисон, чтобы шла за Тимоти, и она побежала вверх по лестнице.
Когда я обернулась, Джаспер толкнул меня так сильно, что я упала на журнальный столик, разбив стекло. Карл бросился к Джасперу, крепко схватил его и поволок к входной двери.
Мэдисон сбежала по ступенькам, держа на руках Тимоти, и на секунду взглянула на меня, прежде чем наконец выскочить из дома. Тимоти смотрел на огонь из-под прикрытых век, словно его это не беспокоило.
Бесси и Роланд просто касались предметов, диванных подушек, картины на стене, поджигали все, медитативно передвигаясь по дому.
Все еще лежа в осколках стекла, я повернула голову и увидела, что Мэри, держа в руках дорогие кастрюли и сковородки, вышла через переднюю дверь, не оглядываясь. Я искренне пожелала ей всего наилучшего, всего хорошего.
Я встала: вся в царапинах, но без порезов, ничего серьезного — и подбежала к детям, которые уже вышли в коридор.
— Пойдем, — сказала я. — Нам нужно идти.
Они посмотрели на меня в замешательстве.
— Я с вами, — заверила я. — Собирайтесь. Мы уходим.
— Только мы с тобой? — спросила Бесси, и я кивнула.
Они закрыли глаза, глубоко вдохнули. Я хотела обнять их, взять на руки, но осталась стоять, так близко к огню, как могла, и наблюдала, как дети медленно втягивают пламя обратно. Вокруг горели десятки маленьких огоньков, и мы смотрели на них, ошеломленные тем, что устроили. Зрелище нельзя было назвать красивым, но отвести взгляд было трудно.
И тут в особняк вбежал Карл.
— Уходите отсюда, — крикнул он.
Я схватила детей, и мы пошли к двери, но Карл остановил нас:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Через заднюю дверь. Сходи за одеждой, собери сумку. Как можно быстрее.
Он вручил мне связку ключей, указав на один из них:
— «Хонда» в гараже. Бери. Не говори мне, куда едешь. Иди.
— Спасибо, — сказала я, забирая ключи.
— Прости.
— Ничего.
Карл понесся на кухню за огнетушителем, и мы выбежали через черный ход.
— Соберите одежду, — велела я детям, как только мы оказались в гостевом доме. — Какую угодно, это не важно.
Нам потребовалось минут пять, а может, и меньше. Дети стряхнули с себя сгоревшую одежду и надели номекс. Я схватила кошелек, какой-то шоколадный батончик, пытаясь сосредоточиться, но безуспешно. Когда мы вышли из дома, увидели, как особняк изнутри загорелся, заполыхал. Мы подкрались к гаражу и залезли в «хонду». Я завела мотор, велела детям пристегнуть ремни. Взглянула на Мэдисон, которая все еще держала Тимоти. Когда я уезжала, она обернулась и посмотрела на меня. Я помахала ей. Она улыбнулась. Помахала в ответ. А потом повернулась к дому.
Где-то посередине аллеи я увидела Мэри и притормозила, предложила подвезти. Она сказала, что за ней едет парень, и махнула мне. Дети с ней попрощались, и я ускорилась, все время глядя на особняк через зеркало заднего вида. Через пару минут в противоположную сторону, к поместью, мимо нас промчались две пожарные машины, завывая сиренами.
Тогда я постаралась успокоить дыхание, пытаясь сообразить, насколько все плохо. Насколько незаконно. Похищение, поджог, нападение на госсекретаря. Могу поспорить, что было много других нарушений, о которых я даже не задумывалась, о которых я даже не узнаю, пока судья не зачитает их мне в суде, в то время как я буду махать детям, рассказывая, что все у нас очень круто, просто замечательно.
Я, честно говоря, просто ехала некоторое время, вообще не задумываясь, где я и куда направляюсь. Частично проблема заключалась в том, что я не знала, куда податься. Я подумала, что надо бы снять номер в отеле, но это казалось мне подозрительным. Я была вся в царапинах от осколков журнального столика.
Наконец я наткнулась на автомагистраль между штатами и выехала на нее, ускоряясь, чтобы слиться с движением. Дети сидели очень тихо, наверное от шока, но я ничего не могла с этим поделать. Поджог дома, в котором ты вырос, — это представлялось мне очень символическим действием. Я взглянула в зеркало заднего вида и увидела, что они оба смотрят на меня.
— Привет, ребят, — улыбнулась я.
— У нас неприятности? — спросила Бесси.
— Типа того.
— Что мы будем делать? — поинтересовался Роланд.
— Я еще не знаю.
— Ну а куда мы едем? — спросила Бесси.
Я поняла, что-то щелкнуло у меня в голове. Оставался один-единственный вариант. Машина уже туда направлялась. Это было неизбежно.
— Мы едем домой, — сообщила я.
— Куда домой? — спросили дети.
За последнее время они сменили много домов.
— Ко мне домой, — ответила я, чуть не плача от ярости на саму себя.
— Хорошо, — сказали дети.
Двенадцать
Мама открыла дверь, увидела по обе стороны от меня Бесси и Роланда и просто кивнула, не говоря ни слова. Вполне возможно, она так долго игнорировала любые детали моей жизни, что мысль о том, что я мать десятилетних близнецов, ее не удивила.
— Привет, — сказал Роланд.
— М-м-м-м, — ответила мама.
Она бросила курить десять лет назад, но всегда выглядела так, словно вот-вот затянется сигаретой и выпустит дым прямо вам в лицо.
— Привет, мама, — поздоровалась я.
— У тебя кровь, — отметила она, указывая на рукав моей рубашки, где был виден красный след от одной из царапин.
— Я знаю. Можно войти?
— Это и твой дом тоже, — сказала мать, отчего я чуть не заплакала, не очень понимая почему.
