— Буду помнить, — пообещал Джейме.
Первым к воротам замка подъехал Пек с мирным знаменем, за ним Джейме. Двадцать пар глаз следили за ними со стен. Джейме придержал Славного на краю глубокого, вымощенного камнем рва с зеленой водой и всяческой дрянью. Сир Кеннос собирался уже протрубить в рог Геррока, но в Древороне спустили мост.
Лорд Блэквуд встречал их во внешнем дворе верхом на таком же истощенном, как он сам, скакуне — высоченный, нос крючком, волосы длинные, в клочковатой бороде больше соли, чем перца. Серебряная накладка на его алом панцире изображала сухое белое дерево, окруженное стаей воронов, на плечах колыхался плащ из вороньих перьев.
— Лорд Титос, — произнес Джейме.
— Сир.
— Благодарю, что позволили мне войти.
— Не стану притворяться, что ваш приезд меня радует, но не отрицаю, что надеялся вас увидеть. Вы хотите, чтобы я вручил вам свой меч.
— Я хочу положить конец всему этому. Ваши люди сражались доблестно, но проиграли — готовы ли вы сдаться?
— Королю. Не Джоносу Бракену.
— Понимаю.
— Желаете, чтобы я спешился и преклонил колено? — помедлив, спросил лорд Титос.
— Ветер холодный, — сказал Джейме, зная, что на них смотрят, — а на дворе грязно. Колено сможете преклонить на ковре в своей горнице, когда мы договоримся.
— Это слова рыцаря. Пожалуйте, сир. Угощать нам нечем, но учтивость всегда при нас.
Горница помещалась на втором этаже бревенчатого жилья. Джейме окинул взглядом огонь в очаге, стропила из темного дуба, гобелены на стенах и двери, ведущие в богорощу. Сквозь ромбы вставленных в них желтых стекол виднелось дерево, давшее имя замку. Чардрево в десять раз больше того, что растет в Каменном саду Бобрового Утеса, но мертвое, высохшее.
— Его Бракены извели, — сказал лорд Титос. — Тысячу лет ни листочка, а в будущем тысячелетии вовсе окаменеет, говорят мейстеры. Чардрева никогда не гниют.
— А где же вороны? — спросил Джейме.
— Они прилетают в сумерки и сидят на ветвях всю ночь, сотнями. Покрывают дерево черной листвой. Так было тысячи лет, почему — никто не может сказать. Чем-то оно привлекает их, это дерево. — Блэквуд сел в кресло с высокой спинкой. — Честь обязывает меня спросить о моем сюзерене.
— Сир Эдмар едет в Бобровый Утес как мой пленник. Его жена останется в Близнецах до родов, а затем, уже с ребенком, приедет к мужу. Если не вздумает бежать или поднять мятеж, проживет долго.
— Долго и горько. Без чести. Молва назовет его трусом.
Эдмар не заслужил этого. Он спасал свое будущее дитя, хорошо зная, чей Джейме сын, — вопреки мнению родной сестры лорда Тайвина.
— Его дядюшка пустил бы нам кровь, но выбор был не за ним, а за Эдмаром.
— В этом я с вами согласен, — ничего не выражающим голосом сказал Блэквуд. — Можно узнать, что вы сделали с сиром Бринденом?
— Я предлагал ему надеть черное, но он сбежал. Не к вам ли, часом?
— Нет. Не ко мне.
— А сказали бы вы мне, будь он здесь?
Лорд Титос только улыбнулся в ответ. Джейме сплел золотые пальцы с теми, что остались на левой руке.
— Предлагаю обсудить условия сдачи.
— Пора вставать на колени?
— Будем считать, что вы уже это сделали.
Они быстро договорились относительно самого главного: признания, клятвы, помилования, уплаты определенной пени в золоте и серебре. Настал черед спорных земель. Бросив взгляд на карту, которую показал ему Джейме, лорд Титос хмыкнул.
— Ну еще бы. Перебежчиков следует награждать.
— Не столь щедро, как хотел бы тот, что знаком нам обоим. С чем из отмеченного вы готовы расстаться?
Лорд Титос думал недолго.
— С Вудхеджем, Арбалетными холмами и Пряжкой.
— Руины, гряда холмов и кучка хибар? Полно, милорд. Измену задешево не искупишь. Хотя бы одну из мельниц уступите ему. — Лорд получал десятину предназначенного для помола зерна.
— Тогда Господскую. Пшеничная наша.
— Добавьте и деревню — скажем, Надгробия.
— Там лежат мои предки. Пусть забирает Медовый Цвет — авось разжиреет с меду и зубы себе испортит.
— Идет. Нам осталось только одно.
— Заложник.
— Вот именно. У вас, я слышал, есть дочь?
— Да… Бетани, — опешил лорд Титос. — А также два брата, сестра, пара вдовых теток, племянники и кузены. Не согласились бы вы…
— Это должно быть ваше родное дитя.
— Бетани всего восемь. Солнышко мое, хохотушка. Никогда не отлучалась из дому надолго.
— Ей будет любопытно посмотреть Королевскую Гавань. Его величество и она почти сверстники — будет ему подружка.
— Которую можно повесить, если подружкин отец в чем-нибудь провинится? Возьмите лучше сына, их у меня четверо. Бену двенадцать, одни приключения на уме. Может стать вашим оруженосцем, если желаете.
— Мне их и так девать некуда. Дерутся за право подержать мой член, когда я мочусь. А сыновей у вас, милорд, шестеро.
— Было шестеро. Младший, Роберт, был хворый и девять дней назад умер от живота, а Лукаса убили на Красной Свадьбе. Четвертая жена Уолдера Фрея была из Блэквудов, но родство в Близнецах, как видно, значит не больше, чем законы гостеприимства. Я бы хотел его схоронить под деревом, но Фреи даже кости его не сочли нужным вернуть.
— Я позабочусь об этом. Лукас был у вас старшим?
— Вторым. Наследник — Бринден, за ним идет Хостер. Этот у нас книгочей.
— Книги и в Королевской Гавани есть. Мой младший брат тоже любитель чтения. Я согласен взять в заложники Хостера.
— Благодарю вас, милорд, — с ощутимым облегчением сказал Блэквуд. — Простите мою смелость, но у лорда Джона тоже следовало бы взять заложницу, одну из его дочерей. Блудить он горазд, а вот сыновья от него не родятся.
— Был один, бастард. Погиб на войне.
— Ой ли? Гарри был бастард, это верно, а вот насчет его отца — дело спорное. Парень был белокурый и смазливый собой, уж точно не в Джоноса. Не угодно ли отужинать со мною, милорд?
— Как-нибудь в другой раз, милорд. — В замке голод, недоставало еще объедать их. — Медлить не приходится, меня ждут в Риверране.
— А в Королевской Гавани разве нет?
— И там тоже.
Лорд Титос не стал его уговаривать.
— Хостер будет готов через час.
Юноша, верный отцовскому слову, ждал Джейме у конюшни со скаткой из одеял через плечо и кучей свитков под мышкой. В свои шестнадцать от силы лет он уже перерос отца и весь состоял из ног, локтей и хохолка на макушке.
— Лорд-командующий, я ваш заложник, Хостер, — сообщил он, ухмыляясь до ушей. — Но все зовут меня Хос.
Нашел чему радоваться.
— Кто все?
— Друзья… братья…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
