— Не своди с меня глаз, — требует он в тот момент, когда я закрываю глаза. Они тут же открываются. Его голос суров. И с этим он увеличивает темп, вбивая свой член в меня. В этот момент он медленно теряет контроль.
В глазах темнеет, теперь он стал грубее, чем раньше. Боль пронзает меня насквозь, и мне это нравится. Я чувствую себя уязвимой, лежа там голой. Ксавьер, несомненно, видит это в тот момент. Истинное соединение наших сердец сейчас — это всплеск чего-то более глубокого, но и более грубого. Он прижимает меня к себе, его пальцы под моими бедрами, оставляя синяки. Гнев и грубость возвращаются.
Он прикусывает мои губы, пуская кровь.
Толчки звериные, дикие и неконтролируемые.
— Ты блядь, моя, Тея. Никогда не думай иначе. — Он трахает меня глубоко в кровать. Матрас прогибается под его тяжестью. — Не позволяй никому из моих братьев флиртовать с тобой, и никому другому.
Я выдыхаю, постанывая.
— Ксавьер.
Его член полностью в моей киске. Он шлепает по ней, вытаскивая и снова входя. Я выгибаю спину. — Эта песня киска, эти сиськи и все остальное — мое.
Мои стенки сжимаются.
— Не спрашивай, блядь, мою семью обо мне. Если я захочу рассказать, я расскажу.
Слезы наворачиваются на глаза. Не из-за слов. Я знала, что он будет злиться, что я знаю. Это из-за тона его голоса. Сейчас я не чувствую любви, и это наводит на меня страх, если то, что было несколько минут назад, было лишь притворством.
— Я никогда не отпущу тебя. — Я чувствую горячую жидкость внутри себя, когда он кончает. Он стонет мне в ухо, учащенно дыша. Этот взгляд в его глазах, чистое желание, толкает его дальше. Но он замедляется, его хватка уже не такая сильная, как раньше. Затем он прижимается к моей щеке, проводя большим пальцем по губам. — Если ты хочешь что-то узнать, спроси меня. Только у меня.
— Хорошо, Ксавьер.
Я наблюдаю за мышцами и выступами на его теле, пока он стоит на коленях по обе стороны от меня. Он смотрит на меня сверху вниз.
— Совершенно моя.
ГЛАВА 30
Ксавьер
![]()
Я избегаю маму все утро. Вчера вечером она рассказала Тее о смерти Лео, так что сегодня она будет более эмоциональна. И если она решит еще раз упомянуть об этом, я точно сойду с ума. Люди ни хрена не понимают, что мое молчание об этом означает лишь то, что мне уже наплевать.
Итак, мой лучший друг детства умер…
Прошло двенадцать лет.
Двигайся. Блядь. Дальше.
Я все еще злюсь на Тею за то, что она выискивала информацию. Когда она дала мне ту фотографию, я сразу понял, что что-то изменилось. Она смотрела на меня с жалостью, а я с этим не справляюсь. Я поддался гневу, когда обещал себе, что не буду этого делать. Сначала я пытался сдерживаться, потому что, в конце концов, Тея — мой человек. Потом она стала слишком уязвимой после того как кончила, и я просто сорвался.
Момент слабости.
Ошибка с моей стороны.
И я остановил себя. Это уже что-то значит, не так ли?
Одна хорошая вещь, которая вышла из этого, это то, что она наконец-то заснула, обессиленная после всего дня — больше всего от того, что я вытрахал из нее забвение. На этот раз я был единственным, кто ворочался, слушая ее тихий храп.
Ранним утром я провожу время в гостиной, читая конспекты по лекции по банковскому праву, пока не слышу маму на кухне и, чтобы избежать ее, иду в кабинет отца.
Там спокойно, пока Чарли не решает зайти.
Его глаза останавливаются на мне, прежде чем он проходит дальше в комнату и закрывает за собой дверь. — Неужели так трудно было вернуться домой?
Он все еще думает, что я не ответил ему, потому что не хотел проводить свой день рождения с семьей. Это правда. У меня были планы остаться в Кембридже и ничего не делать с Теей. Это первый день рождения, когда я знаю ее, и я нахожусь в одном городе с ней. Ехать домой не входило в мои планы, пока она не увидела сообщение, и мне пришлось изменить свой план.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я не уверен, жалею я об этом или нет.
— Я уже говорил тебе. Я тонул в заданиях. Вот почему я не написал тебе ответ. — Впрочем, ему не обязательно знать истинную причину.
Чарли пожимает плечами, прислонившись к столу отца. — Мне нравится Тея, — говорит он, и как по команде мои глаза устремляются на него, и я захлопываю блокнот. — Ух ты, успокойся. Я имел в виду, что она тебе подходит.
Я выдыхаю. Мне не нужен еще один из моих братьев, флиртующий с ней.
Он усмехается. — Финн был прав. Ты действительно думаешь, что он на нее запал.
Нет. Больше нет. Но я думаю, что Финн очень похож на меня, за исключением того, что он замкнут. И это единственное, чего Тея не получает от меня так часто. Я боюсь потерять ее, если Финн будет больше с ней общаться.
— Я не боюсь, — бормочу я.
— Ты ведь понимаешь, что он никогда бы не стал преследовать того, кто тебе так дорог, верно?
Я молчу, выражение моего лица не меняется.
— Ладно, я не собирался об этом говорить, но мама рассказала Тее об аварии.
— Я знаю. — Чарли обычно тот человек, на которого я могу положиться в том, что он ничего от меня не скрывает. Мне это нравится. — Что такого в этой семье, сующей свой нос куда не следует?
— Это называется любовь, мудак. Тебе стоит иногда пробовать.
— Я действительно кое-кого люблю.
— Слава Богу, впервые у тебя есть настоящее имя для этого, кроме тебя самого.
Я усмехаюсь. — И кто теперь мудак?
Чарли улыбается. Мы всегда ссорились друг с другом из-за мелочей. Это просто наша манера. Наверное, это хорошо, что мы не те люди, которые обижаются из-за всякого дерьма.
— Обращайся с Теей правильно, хорошо? — говорит он. — Нетрудно заметить, что ей не все равно. То, что она знает о Лео, может быть к лучшему.
— Значит, она может жалеть меня, потому что бедный девятилетний мальчик потерял друга? Кэмпбеллы двинулись дальше, так почему вы все не можете? Почему эта тема все еще актуальна?
— Потому что ты так и не сказал ни слова о том дне.
— А что тут говорить? Мы играли, и он слишком сильно размахнулся и упал. Я замерз, потому что не умею хорошо плавать, пошел за нашими родителями, а когда мы вернулись, он был мертв.
Чарли закатывает глаза. — Ты прекрасно знаешь, что мы имеем в виду твои чувства по этому поводу. А не события в деталях. — Я качаю головой. У меня нет никаких чувств по этому поводу, черт возьми. — Слушай, я не прошу говорить с нами, но раз уж Тея знает, может, поговоришь с ней?
— Ей не нужно знать больше.
— Нет, нужно. Ты не самый легкий человек для близости, Ксавьер. Тот факт, что ты чувствуешь себя так неуверенно при мысли, что Финн мог флиртовать с Теей, означает, что ты боишься потерять ее. Если ты отгородишься от нее, то потеряешь. И это будет не вина Финна или мамы. Виноват будешь ты. Так что вытащи свои чувства из того темного места, куда ты их затолкал, и убедись, что ты не испортишь все это, — он делает паузу, указывая пальцем на стену, где висят наши фотографии. — Не помешало бы пригласить ее и на Зимний юридический бал.
Зимний юридический бал организуется каждый год в декабре юридическим обществом Кембриджского университета, в котором состоим и я, и Тея. Как и большинство других студентов юридического факультета. Я был на первом балу с одной девушкой с нашего курса. Было весело, но не настолько, чтобы я планировала пойти в этом году.
Чарли и Финн ездили каждый год, как показывают фотографии на стене.
Не такая уж плохая идея взять с собой Тею. Я знаю, что в прошлом году она ходила с Офелией.
— Какая тема в этом году? — спрашивает Чарли.
Всегда есть тема. Некоторые звучат интересно, некоторые — крайне скучно.
— Казино Рояль.
Это совсем не плохо.
* * *
Я встречаюсь взглядом с Теей, пока жду ее на крыльце. Сигарета между моими пальцами почти докурена. Я делаю последнюю затяжку и раздавливаю ее о кирпичную стену.
