Он вспоминал дорогу домой и разговор в «Белом лебеде». Его подвыпивший знакомый в смокинге время от времени, наверное, нуждался в помощи препаратов для улучшения пищеварения. Возможно, он мог опустить пакет в карман пиджака Гектора, перепутав его со своим. Два возничих не стали бы, в этом Панчеон был уверен, носить с собой лекарства...
Наркотики?.. Когда слово сформировалось у него в мозгу — потому что Гектор обычно думал по пунктам и часто разговаривал с самим собой — в огромную смутную догадку в его голове, он был готов поставить на карту свою журналистскую репутацию. Бикарбонат соды. Проклятье! Его пальцы коснулись пакета, который Гектор бросил обратно в карман, и он уже собирался исследовать его содержимое, как парня посетила другая идея. Оставив свой ромштекс наполовину съеденным и пробормотав удивленному официанту, что вернется через минуту, он побежал к зданию ближайшей аптеки, которая принадлежала некому мистеру Твидлу, ею хорошему знакомому.
Аптека мистера Твидла была закрыта, но внутри магазина все еще горел свет, и Гектор Панчеон яростно барабанил по двери, пока ему не открыл ассистент хозяина. У последнего Гектор узнал, что мистер Твидл уже собрался уходить, и попросил передать ему, что Панчеон желает увидеть мистера Твидла по личному делу. Ассистент пообещал выполнить просьбу и скрылся за дверями подсобного помещения.
Мистер Твидл в шляпе и пальто появился из внутреннего помещения магазина, приостановившись, чтобы заставить Гектора почувствовать, что тот бросился в погоню за недостижимым. Но молодого репортера это не остановило.
— Мистер Твидл, — начал он, — простите, что беспокою вас. В этом, возможно, ничего нет, но я очень хочу, чтобы вы взглянули на один предмет. Это попало мне в руки при довольно странных обстоятельствах.
Аптекарь взял пакет и подержал его на ладони какое-то мгновение.
— Что с ним не так?
— Я не знаю, что с ним не так, я хочу, чтобы вы мне это сказали.
— «Бикарбонат соды», — сказал мистер Твидл, глядя на этикетку и потеки сургуча на пакете. — Без имени аптекаря — обычный напечатанный ярлык. Вы, похоже, не открывали его.
— Нет, не открывал, и я хочу, чтобы вы засвидетельствовали это при необходимости. Он выглядит так, будто его только что купили у провизора, не так ли?
— Похоже на то, — ответил мистер Твидл с некоторым удивлением. — Ярлык, похоже, настоящий, и края целлофана запечатаны один раз, если это то, что вы хотите знать.
— Да, скажите, я ведь не мог запечатать их подобным образом, не так ли? Я хочу сказать, это выглядит профессионально.
— Вполне.
— Ну, теперь, прошу вас, откройте его.
Мистер Твидл аккуратно вставил перочинный нож под один из углов, сломал печать и открыл бумагу. Пакет, как и можно было ожидать, был наполнен белым порошком.
— Что дальше? — поинтересовался тот.
— Ну, это бикарбонат соды?
Мистер Твидл высыпал немного порошка на ладонь пристально посмотрел на него, понюхал, увлажнил свой палец и взял на него несколько гранул, затем поднес их к своему языку. Его лицо изменилось. Он достал носовой платок, вытер рот, высыпал порошок со своей ладони обратно на бумагу и спросил:
— Как это попало к вам?
— Я расскажу вам через минуту, — сказал Гектор. — Что это?
— Кокаин, — сообщил аптекарь.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Мой бог! — вскричал ликующе Гектор. — Вот это находка! Что за день! Послушайте, Твидл, вы могли бы потратить на меня еще несколько минут своего драгоценного времени? Я хочу попросить вас заглянуть в нашу контору и рассказать мистеру Хокинсу об этом.
— Куда? Что? — не понимая, спросил мистер Твидл.
Гектор Панчеон, не тратив больше слов, схватил аптекаря за руку. Вскоре к мистеру Хокинсу, редактору колонки новостей в «Морнинг стар», вломился взволнованный репортер с почти уже бездыханным свидетелем, которого он притащил за собой с вещественным доказательством в виде кокаина.
Мистер Хокинс бурно обрадовался такому происшествию и с увлечением слушал рассказ своего младшего сотрудника. Редактор газеты, умудренный жизненные опытом, почти сразу же позаботился о том, чтобы эта информация дошла до полиции. Если «Морнинг стар» будет не в ладах с правоохранительными органами, в этом нет ничего хорошего, тем более что только недавно у газеты возникли проблемы с другим делом, в ром информация первоначально была скрыта. Поэтому, услышав историю Гектора Панчеона и звучно отругав его за то, что тот так долго ждал, прежде чем открыть таинственный пакет, он позвонил в Скотленд-Ярд.
Главный инспектор полиции Чарльз Паркер, с рукой в повязке и нервах на пределе, получил информацию в своем собственном доме, как раз когда он думал, что его рабочий день счастливо закончился. Он был недоволен и долго ворчал; в последнее время было много суеты по поводу наркобанд, и полученное сообщение возмутило его. Он в крайне раздражительном состоянии вызвал такси и помчался к зданию «Морнинг стар», в сопровождении мрачной личности по имени сержант Ламли, которого недолюбливал.
К этому времени возбуждение Гектора Панчеона поутихло; после бурной ночи и тяжелого рабочего дня его клонило ко сну. Репортер не мог контролировать свою зевоту, и главный инспектор разговаривал с ним на повышенных тонах. В ответ на вопросы он смог, однако, дать полный отчет о своих ночных и утренних передвижениях.
— На самом деле, как я понял, — произнес Паркер, когда допрос был окончен, — вы не можете сказать с полной уверенностью, когда вы получили этот пакет?
— Нет, не могу, — тихо ответил Гектор. Он был обижен отношением инспектора и не мог перестать думать, что с его стороны было благоразумно вообще сообщить о пакете и что все должны быть благодарны ему. Вместо этого, казалось Панчеону, все только и мечтают его в чем-то обвинять.
— Вы говорите, что нашли его в правом кармане вашего пиджака. Вы до этого опускали в тот карман руку, Чтобы достать что-нибудь?
— Думаю, что да, — сказал Гектор и зевнул. — Но я не могу точно вспомнить. — И снова неудержимо зевнул.
— Что вы держите в этом кармане?
— Всякую всячину, — сознался Гектор. Он сунул руку в карман и вытащил много всего: деньги, коробку спичек, маникюрные ножницы, какой-то шнурок, открывалку для пивных бутылок с патентованными крышками, штопор для открывания обычных пивных бутылок и очень грязный носовой платок, к которому прилипло много хлебных крошек.
— Если бы вы могли вспомнить использование какой-либо из этих вещей ночью, — предложил Паркер.
— Я, должно быть, использовал носовой платок, — произнес Гектор, глядя на него в некотором смятении. — Я собирался взять чистый сегодня утром. И я взял его. Где он? А, в кармане брюк. Вот он. Но, конечно, — добавил он вежливо, — это не тот костюм, в котором я был прошлой ночью. Тогда на мне был мой старый твидовый пиджак. Я, должно быть, положил этот носовой платок вместо корзины для грязного белья в карман вместе с другими вещами. Но я знаю, это этот платок, что был со мной на пожаре. Посмотрите на сажу на нем.
— Вполне так, — сказал Паркер. — Но вы можете вспомнить, когда вы использовали носовой платок прошлой ночью? Естественно, что, если бы вы лазили в свой карман в то или иное время, вы не смогли бы не заметить в нем пакет, если бы он был там?
— О нет, я мог и не заметить, — сказал Гектор четко. — Я бы не заметил, я настолько привык, что у меня много всякого мусора в карманах. Боюсь, здесь я вам ничем не могу помочь.
Молодой человек мужественно подавил еще один зевок, который болезненно вырвался из гортани, чуть не разорвав по пути его барабанные перепонки. Паркер сердито посмотрел на гримасничающее лицо.
— Пожалуйста, попытайтесь сосредоточить свое внимание на том, о чем я вас спрашиваю, мистер Фиркин, — сказал он. — Если только...
— Панчеон, — перебил Гектор, несколько раздражаясь.
— Панчеон, — сказал Паркер, — я прошу у вас прошения. Вы в какое-либо время...
— Я не знаю, — вновь перебил полицейского Гектор. — Я, честно, не знаю. Вопросы ничего не дадут. Я не могу вам на них ответить. Я бы сказал, если бы мог.
Мистер Хокинс, переводя взгляд с одного на другого, обнаружил в себе некоторое элементарное знание человеческой природы.
— Я думаю, — сказал он, — нужно немного выпить.
Хокинс принес бутылку «Джонни Уокер» и несколько стаканов из запирающегося шкафчика и поставил их на стол вместе с сифоном. Паркер поблагодарил его и, неожиданно испытав стыд за себя и свое плохое настроение, извинился.
— Простите меня, — заметил он. — Боюсь, я был несколько груб. Я сломал ключицу некоторое время назад, и она все еще побаливает, делая меня отвратительно сварливым. Давайте обсудим это дело с другой стороны. Почему вы предполагаете, мистер Панчеон, что кто-то выбрал вас взять на себя заботу об этой изрядной дозе наркотика?
