Кофе кончился, книга кончилась, времени было ещё море, но я всё равно вскочила и стала собираться на работу, у меня больше не было сил это откладывать.
В метро я сначала перечитывала последние главы закончившейся книги, потом просто сидела и смотрела в окно, размышляя о жизни, в результате проехала свою остановку, и пришлось возвращаться. Но несмотря даже на это, на работу я пришла раньше всех.
В офисе было пусто и пыльно, здесь как-то так работала вентиляция, что за выходные пыль покрывала все поверхности, и каждый мой понедельник начинался с уборки, я с опозданием поняла, почему Люда в пятницу убирает со стола вообще всё - чтобы в понедельник смахнуть пыль одним лёгким движением, а не протирать долго и нудно каждый фломастер и каждую скрепку. Тоже начну со следующей недели так делать.
Солнце сияло, песня в наушниках была такая обалденная, что я решила поделиться ею с миром, и отключила наушники - пусть вопит! Когда Ирка увлекалась фен-шуем, она говорила, что музыка в доме помогает разогнать застоявшуюся энергию, а здесь это было остро необходимо.
Протерев свой стол, я решила протереть заодно и Тонин, всё равно у меня море времени, а она такая классная, что протёртый стол - меньшее, что я могу для неё сделать. Дальше стоял стол Дениса, и его я тоже решила протереть, а то он выглядел так, как будто Денис его протирает только рукавами, там барханчики из пыли по бокам уже успели собраться. Дальше стоял кулер с водой, он был не очень грязный, но я это исправила, повозякав по нему тряпкой, которая до этого видела некоторое дерьмо. Дальше была дверь в соседний кабинет, и она была открыта, и через неё было видно, как открывается дверь из коридора, и входит Миша.
Я замерла, он поймал мой взгляд, и его глаза вспыхнули такой лавиной радости, что меня в жар бросило, было сложно поверить, что этот фейерверк спровоцировала всего лишь какая-то я, меня одной для такого казалось мало. Но это происходило, он улыбался мне, и шёл ко мне, и мне хотелось наброситься на него, и обхватить руками и ногами. В реальности же я стояла молча, стискивала в руке грязную тряпку, и хлопала глазами, уважая себя хотя бы за то, что не говорю: "Алиса Бойцова, стажёр", уже прогресс.
Миша подошёл ближе и шутливо сказал:
- Ты уборку затеяла? Решила здесь поселиться?
Я смутилась и отвела глаза, пряча руку с тряпкой, Миша улыбнулся шире и сказал:
- У меня сестра так уборку делает, выгоняет всех из дома, музыку врубает погромче, делает сумасшедшую причёску, и носится с пылесосом, галопом, и поёт. После такой уборки обычно пыли больше, чем было до, зато весело, капец.
Я улыбалась и кусала губы, не зная, что ему ответить, мне хотелось, чтобы он просто продолжал. Но дверь опять открылась и вошла Ирина, промяукав своё слащавое "доброе утро" тоном, от которого у меня сводило скулы. Миша тоже, судя по слегка перекосившейся улыбке, иммунитета к её голосу так и не приобрёл, но быстро взял себя в руки и изобразил деловую физиономию. Я тоже пошла за свой стол, мне в спину донеслось шипение Ирины, которая ни к кому, конечно же, не общалась, а просто говорила в потолок, потому что смолчать было выше её сил:
- Ох и музыка у современной молодёжи, ни мелодии, ни смысла.
Я тоже ответила стенке, глядя в телефон:
- Сейчас "Ласковый май" включу, там и мелодия, и смысл.
Ирина фыркнула и сделала вид, что я недостойна её высочайшего ответа, я не расстроилась. Сходила вымыть руки, по пути бросила голодный взгляд на Мишу - он уже был занят, к нему выстроилась очередь, как только он сел за стол. Ну и ладно, успею, они с ним только на работе, а я буду всегда.
День получился такой бешеный, что Мишу я видела только краем глаза, когда он мне пальцем тыкал в то, что надо поправить, а я быстро поправляла. Всё вышло именно так, как он предсказывал - вся редакция действительно две недели прочайкофилась, потом неделю работала на расслабоне, потом ещё неделю бегала в мыле, аврально доделывая миллион недоделок, но вроде бы, мы всё успели. Только не учли того, что при проверке собранного макета вылезет море мелких правок, так всегда происходит, а для нас это каждый раз сюрприз. Корректоры засыпали нас бумажками, мы в бешеном темпе исправляли то, что они отметили, распечатывали и относили им новые бумажки, а они тут же находили ошибки и в них, чёркали и опять отправляли нам. Мы должны были делать это понемногу в течение месяца, но мы не делали, и теперь накопленная работа наступала на нас оползнем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Потом главному редактору отправили макет в цвете, он посмотрел и сказал заменить некоторые картинки, они ему в чёрно-белом виде нравились, а в цветном внезапно разонравились. Редакторы бросились искать картинки, дизайнеры бросились их редактировать, корректоры молились о том, чтобы новые картинки не сдвинули переносы текста. И опять всё запускалось по кругу, до шести вечера, до семи, до восьми.
В девять Миша пришёл с подписанным макетом и громко зачитал фамилии редакторов, которые могут быть свободны, они радостно завопили и убежали, оставшимся он раздал их полосы и рассказал, что надо поправить, они убежали работать. Нам с Тоней он отдал распоряжения по иллюстрациям, с которыми мы можем помочь своим редакторам, а потом послал мне короткий взгляд, как будто извиняющийся за то, что говорит со мной тоном начальника, у которого горят сроки. Я изобразила физиономию отважного матроса, счастливого даже палубу драить на нашем обалденном судне, и шутливо отдала честь, он улыбнулся с облегчением.
Работа шла тем медленнее, чем сильнее уставали голодные и злые сотрудники, к полуночи из кабинета редакторов доносился истерический рыдающий смех - последняя стадия. После этого Миша объявил перерыв, обязательный для всех, и заказал целую башню пиццы, мы поели все вместе, немного пришли в себя, без нервов обсудили спорные моменты, и разошлись работать.
В половине второго ночи Люда вошла в кабинет с видом героя, вернувшегося с битвы, и радостно раскинула руки, вопя в потолок:
- Утверждено! В понедельник все приходим к обеду, чтоб я сдохла, никого не спалю!
Все рассмеялись и стали собираться, кто-то вызывал такси, искал попутчиков, Люда посмотрела на меня:
- Тебе в какой район?
Я качнула головой:
- Я после двух поеду, не хочу переплачивать.
- Да ладно, я заплачу, поехали.
Я невольно посмотрела на Мишу, он сказал Люде:
- Она мне ещё нужна, вдруг придётся что-то править. Я её потом отвезу.
- Ну смотрите, - она с загадочной улыбочкой осмотрела нас по очереди, но промолчала, и пошла собираться домой. Через пять минут мы остались в офисе совершенно одни.
Я сидела за столом, делая вид, что мне есть, чем заняться, провожала взглядом уставших коллег, прислушивалась к их топоту и смеху на лестнице… Услышала щелчок замка входной двери в офис, и Мишины шаги.
Он вошёл в мой кабинет и эту дверь закрыл тоже, я коротко посмотрела на него и сразу отвела глаза - он опять обжигал меня, как будто зрительный контакт вызывал искру от напряжения, ослепительную, оглушительную вспышку.
В жалкой попытке спастись, я уставилась в монитор, там была открыта последняя страница, которую я правила, она уже передавалась в типографию, но я сделала вид, что мне срочно надо что-то в ней переделать. Миша остановился возле моего стола, я чувствовала его взгляд своей горящей щекой, подумала, что это уже странно, и пора перестать прятать глаза. И медленно подняла на него взгляд.
Он выглядел, как будто немного пьян, или слегка не в себе - румянец, нездоровый огонь в глазах, встрёпанные волосы. Я смотрела на него, не зная, чего ожидать, он смотрел на меня, как будто сам пытался определиться, чего же ему ожидать от себя. На секунду отвёл глаза, потом опять посмотрел на меня, хриплым шёпотом сказал:
- Давай пропустим эту часть?
Я поражённо замерла, он указал на монитор, я туда посмотрела, пытаясь понять, какую именно часть мы пропустим, и в этот момент он резко наклонился ко мне и впился в шею ошеломляюще неприличным поцелуем, от которого точно останется след. Я ахнула от неожиданности и смущения, и он решил смутить меня окончательно и обхватил двумя руками за талию, поднимая со стула и прижимая к себе, ногой придвинул кресло Тони, сел на него и посадил меня себе на колени, обнимая крепче и утыкаясь лицом мне в волосы, шумно глубоко вдохнул и еле слышно выдохнул:
